Малыши на миллион: развитым странам срочно нужен еще один бэби-бум

Три десятилетия назад, когда женщины, которым сейчас за 40, вступали в подростковый возраст, у правительств стран Восточной Азии был повод для радости. Средняя южнокорейская женщина рожала 1,7 ребенка, по сравнению с 4,5 в 1970 году. Во всем регионе резко сократилось число подростковых беременностей. Снижение рождаемости, произошедшее в течение жизни одного поколения, было ошеломляющим успехом. Но тенденция продолжилась. И продолжается до сих пор.

Если южнокорейская женщина последует примеру старших сверстниц, то в среднем на каждую будет приходиться меньше одного ребенка (0,7 в среднем). С 2006 года правительство страны потратило около 270 миллиардов долларов, или чуть более 1% ВВП в год, на поощрение рождаемости, например, на налоговые льготы для родителей, уход за новорожденными и даже спонсируемые государством свидания. Когда рождаемость только начала падать, мало кто мог себе представить, насколько сложно будет сподвигнуть женщин рожать больше, а не меньше. 

Миру не хватает детей. Среди экономически развитых стран только в Израиле рождается достаточно детей, чтобы остановить сокращение численности населения, в большинстве же стран уровень рождаемости падает. А беспокойство растет.

Почти все богатые страны, равно как и многие со средним уровнем экономического развития, ищут способы увеличить рождаемость. В январе Макрон начал кампанию по «демографическому перевооружению» Франции (его оружие — тесты на фертильность и декретный отпуск). Дональд Трамп обещает «детские бонусы для нового бэби-бума», если победит на выборах в ноябре. Китай, давно известный политикой «одного ребенка», теперь предлагает различные стимулы: от отпуска по уходу за детьми до налоговых льгот, чтобы побудить родителей иметь троих малышей. Будет ли таких мер достаточно, чтобы предотвратить демографическую катастрофу?

Существующие меры, как правило, идут на пользу обеспеченным семьям. В Европе большинство денежных стимулов зависит от заработка, что исключает менее обеспеченные слои населения. В Сингапуре родители получают единовременные выплаты, но только на вклады в жилье, что не затрагивает малоимущие семьи.

Еще до «перевооружения» Макрона, Франция тратила значительные средства на семейную политику: с начала тысячелетия там выделялось 3,5-4% ВВП в год на выплату пособий и налоговые льготы. Это были самые значительные расходы среди стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), состоящей в основном из богатых стран. Однако в 2022 году в стране родилось меньше детей, чем когда-либо со времен Второй мировой войны. Точно так же и в Южной Корее: ни одно исследование, не показало ни одного дополнительного процента рождаемости в результате потраченных миллиардов долларов.

Исследователи однажды обнаружили небольшой, но устойчивый рост рождаемости в результате политики скандинавских стран, сочетающей декретный отпуск и предоставление льгот, связанных с уходом за детьми. В 1980-х годах чиновники ожидали, что влияние этих механизмов будет расти со временем, по мере того как социальные установки будут корректироваться, чтобы облегчить жизнь работающим матерям. Но оказалось, что женщины в Дании, Норвегии и Швеции, которые вступили в детородный возраст в 1980 году, имеют меньше детей, чем те, кто начал рожать десятилетием раньше. На самом деле, похоже, изменились ожидания будущих матерей: по мере того как женщины привыкали к щедрым пособиям, дополнительной поддержки стало недостаточно, чтобы стимулировать рождаемость.

Некоторые программы, направленные на изменение общественного настроения, также приводят к обратному результату. В странах ОЭСР продление декретного отпуска побуждает женщин откладывать рождение первого ребенка и рожать меньше в течение всей жизни, возможно, потому, что из-за длительности декрета женщин подвергают дискриминации на рабочем месте. Пары, в которых мужчина берет отпуск по уходу за ребенком, реже заводят еще одного, возможно, потому, что некоторые мужчины оказываются менее приспособленными к практическому воспитанию детей, чем они себе представляли.

Возможно, больше везет тем странам, где правительства просто снабжают молодых родителей деньгами и позволяют тратить их на свое усмотрение. Ги Ларок из Университетского колледжа Лондона и его соавторы обнаружили, что французские льготы по подоходному налогу, приводят к более успешным результатам. По мнению Альмы Коэн из Тель-Авивского университета и ее коллег, ежемесячные выплаты в Израиле, вероятно, будут иметь аналогичный эффект. Но такая политика оказывает относительно небольшое влияние, поскольку основные денежные выплаты получают родители, которые родили бы детей и без финансовых стимулов.

Гэри Беккер, экономист, получивший Нобелевскую премию, в 1960-х годах предположил, что детей лучше всего рассматривать как товар, который родители приобретают в зависимости от того, сколько они могут стоить, как с точки зрения времени, так и с точки зрения денег. Поэтому облегчение бремени карьеры и расширение семейных бюджетов должны стимулировать деторождение, заключил он.

Размножение и вымирание

Однако реальная картина падения рождаемости более сложна. По большей части она не отражает изменения в поведении людей с профессиональной квалификацией, как можно было бы предположить из теорий Беккера. Напротив, рождаемость упала, потому что молодые женщины просто не хотят рожать так много детей. В 1960 году американские женщины имели в среднем 3,6 ребенка. В 2023 году — 1,6. Примечательно, что женщины в возрасте 30 лет и старше рожают больше детей, а молодые — меньше.

Более того, снижение родов среди молодых женщин само по себе сосредоточено среди подростков. Более половины снижения общего коэффициента рождаемости в Америке объясняется тем, что девушки в возрасте до 19 лет теперь практически не имеют детей. Около трети «неслучившихся» рождений были бы незапланированными, и большинство из них пришлось бы на женщин с низким уровнем дохода. Кэтрин Эдин, социолог из Принстонского университета, которая с 1990-х годов опрашивает бедных женщин в Америке, отмечает: «Когда я только начинала работать, женщины, с которыми я встречалась, рожали первых детей в 16-17 лет. Теперь это странно, если у вас есть ребенок до 25 лет». Аналогичным образом, в Великобритании женщины, родившиеся в 2000 году, имеют в два раза меньше детей до 20 лет, чем те, кто родился в 1990 году.

Между тем, существует небольшое количество свидетельств того, что женщины среднего класса хотели бы иметь больше детей, что, по крайней мере, предполагает, что они могут быть открыты для официальных уговоров. Сегодня 24-летнием американские женщины, получившие образование в колледже, хотят в среднем 2,2 ребенка, примерно столько же, сколько и предыдущие поколения. Но они заведут детей немного позже: первый ребенок появится в возрасте 30 лет, тогда как в 2000 году им было бы 28 лет. Тенденции говорят о том, что они не достигнут идеального размера семьи, разрыв может быть таким же, как и у женщин предыдущих поколений, которые не достигли цели в среднем на 0,25 ребенка.

Поэтому попытки побудить женщин среднего класса заводить больше детей вряд ли будут успешными. Экономисты считают, что такие женщины лучше прогнозируют свое будущее, чем их менее обеспеченные сверстницы. Их планы, как правило, предусматривают рождение детей только после предсказуемого пути, состоящего из обучения в колледже, работы и замужества, а значит, они с меньшей вероятностью будут реагировать на изменения финансовых обстоятельств. Большинство существующих мер по поддержке рождаемости пытаются сделать нечто гораздо более сложное, чем просто восстановить прежние модели рождаемости. Они пытаются убедить женщин завести больше детей, чем они на самом деле хотят, и делают это за счет сумм, которые невелики по сравнению с их доходами за всю жизнь.

Наиболее перспективны в плане увеличения рождаемости молодые девушки и женщины из рабочего класса. Действительно, некоторые программы теперь начинают явно ориентироваться на них. Чжэцзян, провинция на восточной границе Китая, предлагает новобрачным единовременную выплату, но только в том случае, если невеста не достигла 25-летнего возраста. В Венгрии аналогичные льготы предоставляются матерям, родившим первого ребенка до 30 лет. Это одна из двух программ Виктора Орбана, направленных на стимулирование рождаемости, которая, по мнению экономистов из Центрально-Европейского университета, привела к увеличению числа рождений. Хотя малодетные семьи становятся все более распространенными почти повсеместно, женщины, родившие первенца рано, по-прежнему склонны иметь больше детей в течение всей жизни, поэтому им уделяется особое внимание.

Другие данные свидетельствуют о том, что малообеспеченные женщины в большей степени реагируют на финансовые обстоятельства, чем более богатые сверстницы. Например, в Америке и Европе рождаемость среди бедных женщин резко упала после мирового финансового кризиса 2007-2009 годов. Женщины, получившие высшее образование, чаще придерживались планов и все равно заводили детей. Отчасти это объясняется тем, что образованные люди откладывают рождение детей до тех пор, пока у них не появятся средства, необходимые для няни и детского сада, что делает их менее зависимыми от государственного обеспечения, которое было урезано по мере того, как правительства сокращали государственные расходы.

Даже существующая в богатых странах политика поддержки материнства оказывает огромное влияние на женщин с низкими доходами. Государственные службы по уходу за детьми часто представляют стандарт ухода за ребенком, который матери не смогли бы получить иначе. Данные Бюро статистики Израиля свидетельствуют о том, что с 1999 по 2005 год субсидии на детей в стране привели к повышению рождаемости среди женщин с низкими доходами по сравнению с их более состоятельными сверстницами. В Норвегии и Финляндии скромное увеличение рождаемости за счет денежных средств, выделяемых на рождение ребенка, произошло за счет женщин с самыми низкими доходами. Напротив, когда в 2014 году французским семьям среднего класса наполовину сократили налоговые льготы на детей, рождаемость в них не изменилась.

Для бедных семей денежные выплаты значат гораздо больше. В январе Rx Kids, некоммерческая организация, управляемая группой врачей, запустила одну из первых в Америке программ денежных выплат во Флинте, штат Мичиган, городе с тяжелыми условиями жизни. Согласно условиям программы, каждая мать имеет право на 7500 долларов, которые выдаются частями с момента беременности до года ребенка. Для среднестатистической участницы программы, зарабатывающей менее 10 000 долларов в год, это означает увеличение ее дохода на 75%. По словам Моны Ханны-Аттиши, возглавляющей благотворительную организацию, главная цель программы — это борьба с детской бедностью, но местные власти надеются, что она также повысит рождаемость в городе.

Когда на встрече участников программы молодых матерей спросили о том, достаточно ли 7500 долларов для того, чтобы побудить их завести еще одного ребенка, они смеялись в ответ. Американские семьи в среднем тратят 20 000 долларов в первый год жизни ребенка. Поэтому деньги вполне могут иметь значение в ситуации острой нужды. По словам одной из матерей, дополнительные деньги могут побудить оставить ребенка в случае незапланированной беременности. Финансовые трудности чаще становятся главной причиной для прерывания беременности среди женщин с низким уровнем дохода.

Уровень рождаемости в Америке, Европе и Восточной Азии упал, и призывы к женщинам рожать больше не могут остановить процесс. Согласно прогнозам, опубликованным в медицинском журнале Lancet, к 2050 году более трех четвертей женщин будут рожать детей ниже уровня воспроизводства населения. Однако даже если правительствам не удастся в одночасье поднять рождаемость, они не будут сидеть сложа руки. Стратегии, направленные на стимулирование рождаемости, будут только набирать обороты.

Где же ты, аист?

Начнут ли правительства всех стран стимулировать рождаемость среди молодых и бедных женщин? Показатели рождаемости оказывают долгосрочный эффект на многие факторы. Как показывают примеры ослабленных экономик Восточной Азии, сокращение численности населения означает уменьшение инноваций, рабочей силы и налоговых поступлений. Родители должны нести большую часть расходов на детей, что особенно тяжело для бедных слоев населения. В игру может вступить и политический расчет. Разве кто-то из политиков потерял популярность из-за щедрой раздачи денег избирателям?

Однако стоит задуматься над некоторыми факторами. Увеличение числа детей в результате целенаправленной политики, вероятно, не приведет к тому, что они станут профессионалами, повышающими производительность труда, к чему так стремятся правительства. Только 8% детей, родившихся в США от родителей, не закончивших колледж, получат степень бакалавра, а в течение взрослой жизни средний выпускник средней школы увеличивает государственную казну менее чем на десятую часть от чистого вклада выпускника колледжа. Поэтому финансовые выгоды от стратегий стимулирования рождаемости для женщин с низким доходом, скорее всего, не будут слишком велики.

Не стоит забывать и о моральной стороне вопроса. Политики стремились сократить случаи ранней беременности не просто так. Каждый год, в течение которого женщина не рожает детей, увеличивает ее ожидаемый пожизненный заработок. По статистике, мать, впервые родившая ребенка в возрасте 30 лет, будет зарабатывать в два раза больше, чем если бы она родила первенца в 22 года. Женщины, рожающие в возрасте от 15 до 19 лет, имеют больше экономических проблем. Их первенцы чаще бросают среднюю школу и растут в неполной семье. Во Флинте, например, многие матери выражают сожаление, что им не удалось «устроить жизнь» до рождения ребенка. Денежные выплаты там направлены только на период беременности и несколько месяцев жизни ребенка. А дальше матери придется справляться со всем самостоятельно.

Источник