Все по барабану: как средний возраст помогает отсекать лишнее

Много лет назад модной стала книга по популярной психологии «Не переживайте по пустякам» Ричарда Карлсона. Замените «пустяки» на «недалеких людей», и вы не ошибетесь, считает автор книги «Важные 40+: 12 причин, почему средний возраст бесценен» Чип Конли.

Когда я был моложе, мне было трудно принимать решения, не прислушиваясь к мнению других. Занимался ли я спортом или писал эссе, я всегда хотел обратной связи (и, конечно, одобрения), как будто жизнь была просто одним большим выступлением. Я никогда не забуду, как, когда меня избрали президентом студенческого совета нашей средней школы Лонг-Бич Поли, одна из моих так называемых подруг, Джин, которая считала себя художницей-бунтаркой, подошла ко мне и сказала: «Ты мне не нравишься». Застигнутый врасплох, я спросил почему, и она ответила: «Потому что ты нравишься всем остальным». Это от меня не зависело, верно? Но несмотря на то, что это был комплимент, хоть и в странной манере, он все равно серьезно запудрил мою семнадцатилетнюю голову.

Конечно, никогда еще не было так легко «переживать по пустякам», как сегодня, благодаря социальным сетям с их бесконечными лайками, ложной скромностью и прихорашиванием, которые вывели нашу склонность выставлять себя в выгодном свете для других на совершенно новый уровень.

Хорошая новость в том, что в нашей жизни обязательно наступает момент, когда мы перестаем считать лайки, подбирать слова для постов и обрабатывать фотографии. С возрастом большинство из нас просто перестает волноваться о том, что думают другие. Мы осознаем, что беспокойство о чужом мнении не только отвлекает, но и истощает энергию и душу. В среднем возрасте эта энергия нужна нам для более важных начинаний.

Выживает самый милый?

Это не новая проблема, напоминает нам Артур Брукс в статье для The Atlantic, соответствующим образом озаглавленной «Всем плевать!». Как почти два тысячелетия назад писал римский философ-стоик Марк Аврелий: «Мы все любим себя больше, чем других, но чужое мнение волнует нас сильнее, чем наше собственное».

На протяжении всей истории человечества, говорит Брукс, наше выживание зависело от одобрения других, мы нуждались в нем, чтобы оставаться членами сплоченных кланов и племен, чтобы нас не изгнали из группы и не обрекли на верную смерть от холода, голода или хищников. Возможно, именно поэтому физическая боль и социальное отвержение имеют одни и те же нейронные субстраты в нашем мозге, объясняет он. Возможно, именно поэтому некоторые из нас живут в соответствии с принципом «выживает самый милый», даже когда мы сердито скрипим зубами во сне.

Я признаю это. Я всю жизнь старался угождать людям. В молодости мне нужно было общественное признание, потому что я чувствовал себя таким чудаком. Мои родители подумывали о том, чтобы отправить меня на доподростковую терапию, потому что я предпочитал воображаемых друзей реальным. Друзья, которых я рисовал в воображении, гарантированно нравились мне и были моей аудиторией. В конце концов, этот маленький интроверт изменился.

Я пристрастился к восхищению, чтобы защититься от ощущения неполноценности. У меня в голове была система показателей того, насколько все в моей жизни ценили меня. Я был настолько чертовски подкован в этом, что определил трех самых популярных мальчиков в моей младшей школе — Алана, Эрика и Майка — и придумал способ стать их четвертым мушкетером! Определенно, мне не было по барабану.

Когда я был спортсменом в старшей школе (и колледже), с любящими подружками, от слова «секс» у меня по спине пробегали мурашки, но, конечно, в моем студенческом братстве мы только об этом и говорили. Рассказами о своих сексуальных подвигах я пытался произвести впечатление как на подруг, так и на своих приятелей. Вспоминая об этом, я чувствую удушье и стыд. Секс был для меня валютой, с помощью которой я мог получить общественное одобрение, которого я так жаждал.

Некоторые теряют привычку угождать людям, как только начинают добиваться некоторого карьерного успеха. В моей жизни такого не случилось. Будучи молодым генеральным директором компании бутик-отелей, которую я основал, когда мне было 26 лет, я был особенно чувствителен к тому, что люди думали обо мне. Тому виной были две причины. Первая заключалась в том, что я был необычным экземпляром, очень молодым генеральным директором в скучной отрасли в 1980-х годах. Вторая — в том, что гостиничный бизнес нацелен на то, чтобы делать людей счастливыми. Так что мне было не по барабану очень долго.

Работа отельером довела мою любезность до предела, пока я не осознал, насколько многие люди зациклены на себе. Осознание того, что большинство людей слишком заняты собой, чтобы беспокоиться обо мне, и вылечило меня. Я начал читать книги по психологии и изучать инструменты для определения типа личности, такие как эннеаграмма (концепция типов личности и взаимоотношений между ними. Она описывает девять «глубинных подсознательных драйвов» и их влияние на мировоззрение, мыслительные, эмоциональные и поведенческие стратегии девяти типов людей, т. н. эннеатипов), чтобы понять, что я не единственный чудак в мире.

Я пришел к пониманию, что все мы постоянно переоцениваем мысли других людей о нас. Мы фокусируемся на наших собственных недостатках с интенсивностью, подобной лазеру, и поэтому предполагаем, что все остальные делают то же самое: рассматривают наши промахи под микроскопом (это не так).

Это похоже на то, как я учился серфингу в 50 лет недалеко от своего дома в Байе. Я был уверен, что все эти люди на пляже наблюдают за нами, и только я машу руками, как начинающий серфер, даже среди нескольких десятков ловцов волн. Естественно, мое волнение о том, как я выгляжу, приводило к беспокойству, которое мешало мне концентрироваться.

Я решил попробовать ловить волны на рассвете, когда на пляже больше никого не было. И точно так же, как с йогой, стоило мне освоиться, как я осознал, что серфинг, хоть и индивидуальный вид спорта, это в том числе общение, а мои одиночные занятия лишают меня всякой радости от ненавязчивых бесед с друзьями в море или на берегу. Именно тогда мне, наконец, стало по барабану, как я выгляжу на доске.

Пофигизм дает возможность заботиться

Книга Марка Мэнсона «Тонкое искусство пофигизма: парадоксальный способ жить счастливо» разошлась тиражом более 16 миллионов экземпляров с 2016 года. Очевидно, мы не единственные, кто осознал, что ключ к хорошей жизни заключается в том, чтобы наплевать на большинство вещей и беспокоиться только о самом важном.

Забота о меньшем количестве вещей особенно ценна в среднем возрасте, когда мы понимаем, что потратили первую половину жизни на накопление, и теперь пришло время небольшого редактирования. Научиться расставлять приоритеты в различных аспектах нашей жизни — одна из самых важных способностей, приходящих к нам с возрастом. Как говорит Белинда Макки в книге
«Хорошее нет», точка зрения Мэнсона такова: «Наплевать — это не значит быть безразличным. Речь идет о том, чтобы чувствовать себя комфортно, отличаясь от других».

К сожалению, слишком часто мы боимся того, что другие могут подумать о нас, ведь это может подтвердить наше самое тайное отвращение к себе. Послушайте, ребята, к середине жизни единственное подтверждение, в котором вы нуждаетесь, — это парковочный талон.

Лично я научился использовать свои достоинства, чтобы определить, чему стоит уделять время. В моей жизни был период, когда меня попросили войти в совет директоров, как мне казалось, каждой чертовой некоммерческой организации в Сан-Франциско. Одно время я был членом шести советов директоров, которые касались самых разных сфер: от искусства до борьбы с бездомностью, образования детей, сохранения парковых зон, пропаганды равенства в браке и бог знает чего еще. Да, это были благородные дела, которые я хотел поддержать, но Чипа на всех не хватало! Я осознал, что больше всего меня волновала проблема городской бедности, поэтому присоединился к правлению церкви в центре города, занимающейся благотворительностью в нехорошем районе, и постепенно вышел из других советов.

Возможно, в течение жизни у вас будет ограниченное количество поводов для заботы, поэтому вы должны тратить их с осторожностью. Достигнув среднего возраста, мы учимся различать то, что действительно важно. Наши ценности определяют, какие виды деятельности ценны. Один
мудрый человек однажды сказал: «Убеждения становятся мыслями, мысли становятся словами, слова становятся действиями, действия становятся привычками, привычки становятся ценностями, ценности становятся судьбой».

Кей Скора выросла на севере Англии, и ее бабушка по отцовской линии, суфражистка, профсоюзный лидер и борец за равенство, с помощью протестов и активизма дала ей понять, что единственный способ изменить мир в лучшую сторону — это делать что-то, исправить неправильное, а не просто говорить об этом.

Кей верила бабушке, но, как и у многих из нас, вмешался ее прагматизм. В итоге она выбрала довольно обыкновенный карьерный путь и стала ученым в Западной Германии. Когда ей было за 20, она и ее бойфренд боялись, что, если они хотят преуспеть как ученые, им придется оставить те части себя, которые хотели изменить мир, писать стихи, танцевать и сочинять музыку. Они называли это «клеткой», потому что боялись, что вещи, которые приносят им радость, не принесут признания, финансового или общественного. Они не хотели попасть в ловушку успеха.

Хотя Кей не осталась биологом, этот страх оправдался. Она загнала себя в ловушку успешной деловой карьеры, своего эго и финансовой необходимости. К тому же ей не хватало веры в себя. И она сожалела о том, что оставила позади большую часть себя. Наконец, дар возраста начал освобождать ее из клетки: от стремления к большему, от обязанности содержать семью и от желания соответствовать общественному определению успеха.

Итак, на рубеже четвертого и пятого десятков она немного отстранилась от работы и начала устраивать театральные представления, писать, брать уроки танцев и, что самое ужасное, пробовать свои силы в стендап-комедии. Сейчас, когда ей под 70, она раздала большую часть своего имущества, живет в крошечной квартирке с одной спальней, водит маленькую пятнадцатилетнюю машину, унаследованную от покойного отца, и проводит столько времени, сколько может, наставляя молодых людей, потому что часто многому у них учится, так же как и они у нее. И она никогда не была так счастлива.

Она чувствует себя свободной от груза ожиданий, которые общество предъявляет к работающим женщинам: чтобы она была не только трудолюбивее и успешнее, чем ее коллеги-мужчины, но и соответствовала ожиданиям общества относительно женской красоты. Она отвергла ценности, которые общество навязало ей без ее разрешения, и теперь утверждает: «Я женщина-невидимка. Какое облегчение!»

Это ощущение даже вошло в ее комедийный репертуар:

Женщины моего возраста жалуются на невидимость. Меня она совсем не беспокоит. На самом деле, она очень помогает в моей работе магазинной воровки и время от времени убийцы. Я нахожусь в том периоде жизни женщины, который называю «сенопаузой». Промежуток между окончанием менопаузы и началом старческого маразма. Это очень опасный возраст, когда совсем не остается гормонов хорошей женщины.

Как и большинство комедийных номеров, эти шутки основаны на реальности. Она считает, что ее незаметность в сочетании с отсутствием видимого богатства позволяет ей противостоять хулиганам и обличать плохое поведение. Она больше не угроза и не мишень, поэтому может говорить все, что ей нравится. Кей объясняет: «То, что люди считают меня хрупкой, придает мне силы и смелости. С меня нечего взять, кроме мудрости и моего мнения».

Кей — отличный образец для подражания, поскольку она беспокоится не о том, как выглядеть или говорить, а скорее о том, как действовать. Сегодня она проявляет активность, стремясь добиться перемен не только для себя, но и для планеты и своего сообщества.

Кей Скора перестала беспокоиться о многом, теперь ее волнует только то, что имеет глубокое значение для нее и других.

Люди — это зеркала

Мы все — зеркала друг для друга. Активная деятельность Кей, когда ей под 70, служит примером для подражания женщинам на целых три поколения моложе. С возрастом мы иногда забываем, насколько молодые люди хотят, чтобы мы в более поздние годы указали им путь к здоровью и счастью, поскольку (если нам повезет) все мы проходим по этому пути.

[…]

Судить других — значит судить самого себя. На данном этапе жизни я усвоил важный урок: первейший способ, с помощью которого я могу проявить доброту к себе, — это научиться быть невозмутимым. Обретение душевного спокойствия, самообладания, особенно учитывая то, что
в любой момент меня может спровоцировать кто-то другой, каким-то образом смягчает мое внутреннее суждение о себе. Устав от того, что на меня давят, я мудро выбираю свои испытания сам.

Вот несколько моих любимых советов о том, как не реагировать на то, на что не стоит:

1. Я спрашиваю себя: «Насколько это важно для всей моей жизни?»
2. Я провожу меньше времени в социальных сетях и отказываюсь от «думскроллинга».
3. Я перестал искать разрешение, чтобы делать то, что мне небезразлично.
4. Я чувствую себя комфортно, отказывая большему количеству вещей, которые исторически считались обязательными.

Я также регулярно повторяю эти три предложения, которые, по мнению Стивена Кови, выражают мудрость пережившего Холокост Виктора Франкла: «Между стимулом и реакцией есть пространство. В этом пространстве наша сила принимать свое решение. В нашем решении заключается наш рост и свобода».

Я нахожу это пространство, совершая регулярные «благоговейные прогулки» со своей собакой Джейми. Я вношу эти прогулки в свой календарь под названием «слежка за божественным». Благоговейная прогулка особенно ценна для людей среднего возраста и старше не только из-за физической нагрузки. Она также помогает нам ощутить присутствие чего-то большего, чем мы сами. Чего-то таинственного, непостижимого и прекрасного. Я стараюсь совершать эти прогулки по новым местам так часто, как только могу, ведь у меня больше шансов испытать детское удивление, увидев что-то новое.

Трудно удерживать в себе ядовитую энергию, которую мы чувствуем после того, как нас спровоцировали, когда мы восхищаемся трудолюбивой колибри или видим переплетение
виноградных лоз, взбирающихся на дуб. Благоговение — это выход за пределы клетки нашего эго и осознание того, что мы можем быть первоклассными наблюдателями чего-то, не ограниченного нашим разочаровывающим другом или раздражающим соседом. Прежде чем отправиться на благоговейную прогулку, я всегда задаю вопрос: «Природа, чему ты можешь научить меня сегодня?»

Что, если бы природа могла стать вашим зеркалом?

Подробнее о книге «Важные 40+: 12 причин, почему средний возраст бесценен» читайте в базе «Идеономики».