Право на традицию: как развиваться, не отрываясь от прошлого

У моих ног лежит камень весом 184 фунта (около 83,5 кг — прим.ред.). Валун неровной продолговатой формы высечен из гранита Бернских Альп, и на нем выгравированы даты — 1805 и 1905 — исторические для празднования швейцарского фестиваля Уншпуннен. Сотни зрителей собрались, чтобы посмотреть, как три лучших спортсмена выйдут в финал, который будут транслировать по национальному телевидению. Чтобы попасть туда, мне нужно бросить камень на расстояние 12 футов (более 3,5 метров — прим.ред.). Я задерживаю дыхание, занимаю позицию. Поднимаю валун над головой, нахожу удобное положение и готовлю ноги к разбегу: мне нужно набрать достаточную скорость.

Масштаб финала игр Уншпуннен — это телекамеры, прямой эфир, комментаторы, эксперты и тесты на допинг. Все это противоречит романтизированному образу альпийской жизни, той пасторальной идиллии, которую стараются сохранить участники соревнований: они одеты в традиционные голубые рубашки альпийских молочников и борются за колокольчики или резную деревянную мебель. И на арену их провожают дамы в традиционных костюмах. По всему видно, что эти соревнования — прежде всего традиция.

Первый фестиваль Уншпуннен был проведен в 1805 году у одноименного замка — как ответ на нестабильность, охватившую Швейцарию из-за французских революционных войн. После французской оккупации семьи бернских патрициев долго были заняты пересмотром своей гегемонии по отношению к сельским общинам. Армия Наполеона сохраняла свое присутствие в Швейцарии до 1802 года, и в это время сельские регионы пользовались беспрецедентной автономией. А после они вновь перешли под управление города Берн, и это потенциально могло привести к гражданской войне. Городские элиты хотели сохранить прежние структуры власти до того, как революция их разрушит. Основатели игр Уншпуннен пытались добиться этого, сделав ставку на сохранение традиций. Не упоминая об истинных намерениях вернуть власть над сельскими общинами, они обратились к примиряющей силе традиций. Соучредитель игр Франц Зигмунд Вагнер в своем обращении через прессу называл единственной целью игр «возрождение и сохранение простых традиций и радостей предков, которые вновь дадут возможность расти и расцветать давнему взаимному добру». Альпийские традиции стали способом поддержки консервативной аристократии.

Это первый случай в истории Швейцарии, когда традиции были представлены в таком контексте — с политическими целями, под маской консерватизма. Этот фестиваль имеет признаки того, что британский историк Эрик Хобсбаум в 1983 году назвал «изобретенной традицией». Возможно поэтому мнимая цель основателей игр — примирение — провалилась. Политические противники патрициев раскусили их замысел. Один из жителей города, где должен был проходить фестиваль Уншпуннен, приготовил порох и боеприпасы, а один из лидеров первых игр был арестован за революционную деятельность.

Те игры стали первой попыткой заключить союз между альпийскими традициями, ностальгией и консерватизмом: все, что не соответствовало образу альпийских традиций, должно было быть отвергнуто. Организаторы пытались подавить все, что бросает вызов старым структурам. Идеи Французской революции принесли опасные новые веяния, которые, как пишет Вагнер в своих личных заметках, означали бы «полное разрушение старых, почтенных традиций альпийского народа». С этой консервативной точки зрения, традиция – это то, что необходимо сохранять и передавать по наследству, без примеси каких-либо чужеродных вторжений. Таким образом, традиция противостоит прогрессу. Но действительно ли консерватизм обладает монополией на традиции?

Консервативная концепция традиции находит наиболее полное философское выражение в творчестве англо-ирландского государственного деятеля и философа Эдмунда Бёрка. Как и патрициат Берна, Берк с неодобрением отнесся к Французской революции. В своих «Размышлениях о революции во Франции» (настольной книге консерватора) он сформулировал связь традиций и консерватизма. Главный аргумент Берка в пользу традиций основан на их социальной полезности. По его мнению, традиции обеспечивают прочную основу для социальной солидарности. Распад традиционных ценностей будет означать, что общество сможет держаться только на силе и страхе наказания. Революцию во Франции Берк приравнял к сознательному произволу и тираническому отказу от традиций. Он называл ее «бунтом нововведений, в результате которого элементы общества были смешаны и рассеяны». Следование традициям обеспечивает социальный порядок и «неизменное постоянство» политической системы. Несколько лет спустя, когда тысячи людей во Франции окончили свой путь на гильотине, многие сочли предупреждения Берка оправданными. Казалось, что инновации и революции, не привязанные к традициям, ведут к разорению и хаосу.

Берк определил традицию как «наследство предков», которое включает в себя гражданские институты, памятники и другие культурные артефакты и вселяет в нас чувство благородства и естественного почтения не только из-за ценностей, но и потому, что оно старо. Хотя Берк и принимает определенные виды изменений — те, что основаны на традициях и по сути являются их модификациями. По его мнению, любые реформы должны основываться на историческом прецеденте, авторитете и примере предков. Традиции позволяют нам опираться на прежние идеи и находить решение для текущих проблем. В любой ситуации следует сначала посоветоваться с праотцами.

Эта дихотомия между традицией и прогрессом является свидетельством того, что консерватизм успешно провозгласил традицию своей собственностью. Однако это не является свидетельством того, что их союз заложен в самой концепции традиции. Мы можем увидеть подтверждение этому, отправившись еще дальше во времени, к Аристотелю и его работе «О софистических опровержениях». Это последняя книга в собрании сочинений Аристотеля по логическому анализу и диалектике. В ее заключительных строках он сформулировал две концепции традиции — консервативную и прогрессивную. Эти различные концепции преподносят разные аспекты того, что мы сегодня называем одним словом «традиция». Одна выбирает содержимое, которое должно быть сохранено, вторая определяет способ его передачи для развития или завершения. С точки зрения Аристотеля традиции и прогресс не противоречат друг другу. Он понимает, что достойный вклад в любую область будет частью прогрессивной, а не консервативной традиции.

Первая часть размышлений Аристотеля посвящена тому, чему может и чего не может достичь консервативная концепция традиции. Она предусматривает модель, при которой тот, кто перенимает традицию, словно заучивает ее наизусть, уделяя особое внимание тому, чтобы содержание было сохранено в первозданном виде. Этот взгляд на традицию обращен вспять и озабочен сохранением вещей неизменными и неподдельными. Берк согласился бы.

Но Аристотель признает опасность консервативного взгляда. Он сравнивает такую ​​традицию с передачей коллекции разных видов обуви, а не с искусством изготовления обуви: как если бы кто-то, кто хочет избавить другого от боли в ногах, должен был бы подарить ему несколько видов обуви всех видов, а не научить его искусству обувания. Аристотель указывал на важный недостаток консервативной традиции: озабоченность сохранением конкретного содержания лишает получателей возможности фактически освоить передаваемое содержимое и добиться прогресса в его влиянии.

Аристотель отмечает, что, хотя традиция, которая сохраняет и передает определенное содержание последующим поколениям, имеет то преимущество, что ее можно быстро и относительно легко реализовать, она также включает в себя пагубный вид невежества. Сторонники консерватизма могут удовлетворить некоторые свои потребности, опираясь на традиционные знания, но создают себе препятствия на пути к реальной компетентности. Дело не только в том, что консервативный взгляд на традиции предполагает недостаточное понимание вопроса, но и в том, что традиции иногда вооружают нас ложными взглядами и идеями.

Прогрессивная концепция традиции, которой придерживался сам Аристотель, делает упор не на содержании, а на передаче чего-либо, что требует развития. Содержание чего-либо устоявшегося в данный момент времени невелико по сравнению с тем, как оно будет развито после передачи следующим поколениям. И значимость и важность, содержащиеся в традиции, заключаются не в том, чем они являются здесь и сейчас, а в том, чем они станут в будущем. Сила традиций заключается в потенциале прогресса, это инвестиции в будущее.

Если развитие так важно, стоит ли вообще думать о понятии «традиция»? Аристотель считает, что развиваться легче не с чистого листа, а с уже существующей традиции. И вопрос не в том, как примирить противоположные стороны дихотомии, а в том, что традиция — это естественный способ достижения прогресса. И союз между традицией и консерватизмом не только не является неизбежным, но изначально непрочен.

Это возвращает нас к альпийскому фестивалю. Бросание камня — это традиция, помещенная в рамки спорта. Исторически она рассматривалась через призму консервативного понимания и выражала две непримиримые идеи: в качестве консервативной традиции бросание камня должно было сохраняться без изменений, но как вид спорта оно совершенствуется, поддаваясь тому, что требует спортивный прогресс — лучшему оборудованию, методам тренировок, местам проведения соревнований. Так что, следуя Аристотелю, можно обойтись без старой доброй дихотомии и считать Уншпуннен прогрессивной традицией.

Конечно, можно думать об этом фестивале в ностальгическом ключе, что связано с нашими представлениями о традициях — с их идеализацией, романтизацией и фиксацией на прошлом (оттуда и берут свое начало голубые рубашки молочников, которые носят спортсмены, призы в виде колокольчиков и дамы в традиционных платьях). При этом важно не то, являются ли традиции изобретенными или подлинными, важно то, смогут ли они достичь того, чего намеревались достичь их изобретатели, в настоящем. В прогрессивной традиции колокольчики, камень, костюмы вообще не являются частью традиции. Ею становится спортивная деятельность: метатели передают следующим поколениям свою технику, идеи тренировок. Сама природа спорта требует, чтобы эти вещи передавались для совершенствования, а не для сохранения в неизменном виде.

Во время соревнований год от года используется один и тот же камень. И это тоже подчеркивает концепцию традиции, которая передается для усовершенствования. Спортстмен знает, что камень использовался до него многими и будет использоваться многими после него. Бросая в песок один и тот же камень (овеществленная метафора долговечности) в рамках спортивных соревнований, мужчины знают, что закладывают отправные точки для развития последующих поколений спортсменов. Им нужна дальновидная концепция традиции, чтобы придать смысл этому виду спорта.

В 1984 году камень Уншпуннен был украден четырьмя сторонникам полной независимости региона Юра от Берна. Те, кто украл камень, и те, кто наиболее громко выражал сожаления по поводу его исчезновения, были склонны аргументировать свою позицию с точки зрения значения камня как реликта консервативной концепции традиции: для них она была нарушена. Когда камень вновь появился в 2001 году, на нем были сделаны еще несколько гравировок. В результате он стал легче, а из-за гравировок с ним стало труднее обращаться. В общем, для соревнований этот камень больше не годился. Однако это никак не повлияло на проведение соревнований, так как была заказана его копия. Когда в 2005 году камень вновь был украден, один из старейших спортсменов заявил, что рад этому и надеется, что он исчез навсегда. Копия, сказал он, в любом случае намного лучше в качестве спортивного инвентаря. То, что произошло с камнями, можно объяснить с точки зрения двух разных концепций традиции, схлестнувшихся друг с другом: исчезновение камня связано с консервативной частью, а продолжение соревнований — с прогрессивной. Таким образом, консерватизм не имеет монополии на традицию Уншпуннен.

Отделение традиции от консерватизма способом, который предлагает прогрессивная концепция, обещает лекарство от беспокойства, определяющего наше время. Как мы можем добиться прогресса, не отрываясь от истоков? Концепция традиции Аристотеля предоставляет модель того, как традиции переживают прогресс и как в процессе меняется их содержание. Прогрессивная традиция дает нам инструменты, позволяющие сбалансировать достижения настоящего и авторитет прошлого. Это позволяет конструктивно критиковать процессы, посредством которых осуществляется политический и социальный прогресс, не подрывая доверия к ним.

Достигнув края песочницы – валун балансирует над головой – я ставлю левую ногу, подпрыгиваю и отталкиваюсь вверх, чтобы позволить ему полететь. Приземляюсь на правую ногу с вытянутыми руками, чтобы сохранить равновесие. Камень приземляется с глухим стуком, и судьи приближаются к нему с палкой и рулеткой: результат отправляет меня на четвертое место в общем зачете. В узком смысле этого недостаточно, чтобы вывести меня в финал. Но это, безусловно, отправная точка для развития.

Источник