Сочетание тайного и общественного: почему важно знать имена филантропов

Много ли мы знаем о том, как занимаются благотворительностью сверхбогатые люди?

Удивительно, но ответить на этот вопрос довольно сложно. Не так давно журнал Chronicle of Philanthropy опубликовал свой ежегодный рейтинг 50 людей, сделавших самые значительные пожертвования в 2022 году. Этот рейтинг составляется путем опроса некоммерческих организаций о том, какие пожертвования они получили, и филантропов о том, какие суммы они передали. В этом списке преобладают миллиардеры из Кремниевой долины, меньшая доля приходится на инвесторов с Уолл-стрит, владельцев недвижимости, медиа-магнатов, наследников и наследниц промышленных предприятий, которые передали сотни миллионов (а в некоторых случаях и миллиарды) в частные фонды, университеты и медицинские центры.

Однако, несмотря на все усилия, издание не может составить исчерпывающий список; если филантроп отказывается сообщить о своем вкладе, то найти эту информацию чрезвычайно сложно. Некоммерческие организации, освобожденные от налогов, публикуют отчеты о том, на что они потратили полученные средства, но эти данные могут стать достоянием общественности только через год или даже дольше. Кроме того, все чаще самые богатые люди используют такие формы мега-благотворительности, которые вообще не требуют раскрытия информации.

Например, среди известных имен, отсутствующих в списке Chronicle, были писательница Маккензи Скотт, которая с 2019 года пожертвовала не менее 14 миллиардов долларов, и Мелинда Френч-Гейтс, которая возглавляет свои собственные благотворительные фонды, помимо фонда Гейтса, которым управляет вместе с бывшим мужем Биллом. Они не попали в этот список не потому, что не делали пожертвований, а потому, что их представители отказались делиться информацией с изданием Chronicle. И ни один из названных миллиардеров не использует традиционный благотворительный фонд для своих пожертвований, который должен был бы подавать ежегодную отчетность как некоммерческая организация, освобожденная от налогов. Скотт прибегает к услугам консультантов и фондам пожертвований от частных лиц, в которых третья сторона — например, общественная благотворительная организация — управляет и тратит деньги, доверенные дарителями. В таком случае у фонда есть обязательство раскрыть, куда пошли гранты, но не нужно сообщать, кто именно внес деньги.

Даже когда миллиардеры раскрывают такого рода информацию, их благотворительная деятельность окутана туманом. Сколько именно они пожертвовали и какова была их мотивация? Какую пользу принесли их пожертвования? Например, Илон Маск, который в прошлом году занимал второе место в этом списке, изначально в этом году не попал ни в один похожий рейтинг, даже в топ-50. Он очутился там уже после первоначальных публикаций, потому что во вторник вечером неожиданно была обнародована декларация Комиссии по ценным бумагам и биржам США, которая показала, что в 2022 году он пожертвовал на благотворительность акции компании Tesla на сумму почти 2 миллиарда долларов, поэтому его добавили в список. Что это была за благотворительность? Мы попросту не знаем. Его представители не сказали ни слова, когда из Chronicle обратились за комментариями.

В предыдущий раз, когда Маск сделал крупное пожертвование в виде акций на сумму $5,7 млрд в 2021 году, это вызвало шквал предположений о том, куда ушли деньги, причем выдвигались самые разные версии: от специального фонда до Всемирной продовольственной программы ООН. Спустя год агентство Bloomberg сообщило, что на основании открытых налоговых документов эти деньги ушли в его частный фонд, который в 2022 году распределил всего 160 миллионов долларов из своих активов на общую сумму 9,4 миллиарда долларов.

Издание Vox побеседовало с Бенджамином Соскисом, историком и старшим научным сотрудником Центра некоммерческих организаций и филантропии при аналитическом центре Urban Institute о противоречиях в вопросе открытости филантропии и роли списков в поощрении очень богатых людей к пожертвованиям. Вот что он сказал по этому поводу:

Безусловно, существуют давние традиции ценить именно анонимные пожертвования. Все больше растет масштабная благотворительность: если раньше таким пожертвованием был миллион долларов, то теперь суммы гораздо выше. В определенный момент благотворительность стала общественным делом из-за власти, которой обладает даритель, и из-за того, что на благотворительность долгое время ссылались для придания легитимности распределению богатства. И для людей действительно важно знать, что делают крупные меценаты. Какие цели игнорируются, как сейчас выглядит структура гражданского общества?

Есть благотворители, которые были глубоко привержены идее конфиденциальности и понимали, что публичность — это бремя, которое они должны взять на себя, несмотря на личные предпочтения, потому что это может принести дополнительную пользу. Самый известный пример — Чак Фини, который был одним из крупнейших игроков в сфере беспошлинной торговли и основал благотворительную организацию Atlantic Philanthropies. Долгое время это была одна из крупнейших благотворительных организаций в стране, и она была полностью анонимной. Но Фини пришел к выводу, что ему необходима публичность, чтобы помочь другим понять, куда вкладывать деньги, и чтобы общественность могла знать, кого призвать к ответу.

Филантропия — это сочетание общественного и частного. Я думаю, что тот, кто заявляет, что это полностью вопрос общества, не понимает всей ее сути. Но тот, кто говорит, что благотворительность является исключительно частным делом, упускает нечто очень важное: это борьба между тем, какую степень ответственности может потребовать общественность, и тем, на какую свободу действий может претендовать даритель. И это является одним из определяющих моментов сегодняшнего дня.

Это противостояние становится все более глубоким, потому что мы переживаем период, когда индивидуальные мега-пожертвования занимают все большее место в структуре мира благотворительности. Эти вопросы конфиденциальности имели гораздо меньшее значение, когда крупнейшими дарителями были наследственные фонды.  Теперь же, когда фантастическое богатство создается относительно молодыми людьми, у которых впереди десятилетия в качестве филантропов, я думаю, что требования к [подотчетности] возрастают.

Списки самых щедрых филантропов появились в эпоху между 1886 и 1890 годами. Впервые настоящий пристальный взгляд общественности был прикован к деятельности благотворительных учреждений. Были попытки отследить, кто из самых богатых граждан дает достаточно или больше всех. В то время все было довольно примитивно, и по-настоящему списки стали популярны лишь столетие спустя. Морин Дауд для своей колонки взяла интервью у Теда Тернера. Тернер рассказал о том, почему не жертвует достаточно средств. Оказалось, что он нервничает из-за того, что, если пожертвует много денег, то скатится вниз в рейтинге самых богатых людей Forbes. Он как бы признал, что для фантастически богатых людей статус действительно имеет значение. Нужен был своего рода альтернативный список: чтобы использовать это чувство конкуренции статусов, необходимо было создать список самых щедрых дарителей.  Вскоре ряд медиа-изданий начали формировать списки.

В наши дни миллиардеры дают публичные клятвы отдать большую часть своего состояния на благотворительность. Эти обещания — настоящее слабое место. Клятва обеспечивает максимум внимания со стороны общества, не так ли? Вы видите эти впечатляющие заголовки, а затем они как бы забываются. Ответственность за обещание уменьшается, потому что фактические его детали всплывают частями в течение следующих нескольких лет. Громкое заявление позволяет повысить статус, но на то, чтобы понять, куда были направлены деньги и насколько это было полезно, могут уйти годы. И на этот момент люди уже обращают меньше внимания.

Обещание может стать действительно важным инструментом, чтобы помочь вдохновить других. Это идея, лежащая в основе Клятвы Дарения, и за нее выступают многие филантропы. Но это также наводит на мысль, что некоторые из мега-дарителей пользуются недостатками системы, потому что они получают много внимания, а затем никто не требует, чтобы обещание сопровождалось подробным отчетом.

Закон предполагает ежегодные публичные финансовые отчеты, в том числе и о благотворительных взносах. Но многие фонды сопротивляются этому закону, аргументируя тем, что филантропия — это частное дело. Но это также и общественная деятельность, которая требует большого внимания, тщательного изучения и прозрачности. Я думаю, что можно найти золотую середину, когда дарители будут добровольно взаимодействовать с общественностью. Если вы загляните в список Chronicle, то увидите, что многие из его участников публично заявляют о себе как о филантропах. Сдвиг определенно есть, но не кардинальный.

Источник