В ловушке альтруизма: почему мы больше ценим безымянное добро

Благотворительность — акт, не приносящий никакой видимой выгоды тому, кто его совершает. Кроме общественного признания, если даритель говорит о своем поступке открыто. И именно такую добродетель мы склонны осуждать, полагая, что за безымянными пожертвованиями стоит больше доброты и пользы. Профессор Пол Долан, авторитетный исследователь феномена счастья и автор книги «Счастливы когда-нибудь», объясняет, почему эта уверенность ошибочна, и как на самом деле стоит оценивать альтруизм.

Каждый день по всему миру отдельные люди делают что-то, что помогает другим. В США в 2015 году частные пожертвования намного превысили пожертвования от фондов и корпораций — $268 млрд против $75 млрд. В том же году американские волонтеры отработали в совокупности около 8 млрд часов своего личного времени. В Великобритании в 2015 году частные лица пожертвовали £9,6 млрд, что соответствует £73 в месяц от каждого гражданина страны, и каждый седьмой британец занимался волонтерством.

Альтруистические поступки, большие и малые, следует отмечать и поощрять. Так в чем же здесь нарративная ловушка? А вот в чем. Считается, что люди обязаны быть мотивированы прежде всего самой идеей альтруизма и их благие дела не должны преследовать никакой личной выгоды. Необходимо быть полностью бескорыстными. Но, если не брать в расчет важность самоуважения, этот нарратив может помешать тому, на что направлена благотворительность, а именно — уменьшению страданий путем увеличения добра.

Посмотрите на Джилл на вершине холма

Давайте посмотрим на двух моих друзей, Джека и Джилл. Джек зарабатывает около £30 000 в год и отдает 2% от своего чистого годового дохода на благотворительность. Он в основном жертвует на развивающиеся страны, в первую очередь на борьбу с гельминтами и малярией в районах, где высок риск подобных заболеваний. Джилл зарабатывает примерно столько же, сколько и Джек, и тоже отправляет на благотворительность 2% от своего чистого дохода. Все ее взносы идут британским организациям, занятым борьбой с раком груди.

При этом Джек и Джилл совершенно по-разному подходят к благотворительности. Джек греется в лучах своей доброты. Друзья и даже дальние знакомые Джека хорошо осведомлены о его щедрости. Он использует любую возможность, чтобы сообщить о своей деятельности и получить выгоду от этого. Он рассказывает о своих пожертвованиях в пабе после работы, при встречах с друзьями, на свиданиях. Одна из организаций, которой он жертвует деньги, даже подготовила специальную публикацию о Джеке, где с благодарностью отметила его усилия. В отличие от Джека Джилл жертвует анонимно. Только самые близкие ее друзья знают об этом, но даже признание с их стороны вызывает у нее некоторый дискомфорт. Она искренне хотела бы, чтобы ее деятельность осталась незамеченной.

Есть соблазн подумать, что Джилл более альтруистична, нежели Джек, и что, возможно, как человек она лучше. Уверен, что многие из вас размышляют так же, как раввин XII века Маймонид, который предложил образ «лестницы благотворительности», состоящей из восьми ступеней. На этой лестнице анонимное пожертвование стоит выше дара от тех, кто ищет признания. Мне кажется, что раввин ошибался. Сосредотачиваться на мотивации дающего — это, в лучшем случае, отвлекаться от главного; на самом деле надо смотреть на то, какую пользу приносит пожертвование.

Любая иерархия в сфере альтруизма, основанная на мотивациях жертвователя, ведет в нарративную ловушку. Оценивая просоциальные действия, очищенные от личной заинтересованности, выше действий, обусловленных эгоистическими интересами, мы не только упускаем из виду воздействие акта жертвования на принимающую сторону, но также неявно (а иногда и явно) сбиваем с толку людей, которые могли бы получить пользу для себя от того, что помогают другим. А в результате мы имеем уменьшение благотворительности в целом.

Нарратив о чистом альтруизме широко распространен в обществе, поэтому давайте рассмотрим причины щедрости Джека и Джилл. Можно сразу исключить две эволюционные причины заботы о других, которыми нельзя объяснить мотивы жертвователей в данном случае. Первая причина — родственный выбор, когда мы помогаем тем, с кем генетически связаны. Однако Джек и Джилл не связаны родственными узами с получателями их отчислений. Вторая причина — взаимность, когда все члены группы помогают друг другу (я не большой любитель рецензировать научные работы, но занимаюсь этим потому, что другие ученые рецензируют мои работы). Не исключено, что Джилл при определенных обстоятельствах может извлечь некую выгоду от своих пожертвований на борьбу с раком груди, но Джеку точно не стоит ожидать какой-либо выгоды от получателей его денег. Таким образом, остаются две причины, в силу которых Джек и Джилл могут вести себя так, как они это делают: внешнее признание и внутреннее вознаграждение.

Желание поделиться как проявление заботы

Читая о Джеке и Джилл, многие из вас, наверное, подумали, что их поведение соответствует полу: мужчины хвастаются чаще женщин. В исследовании, посвященном онлайн-благотворительности мужчин и женщин, было обнаружено, что мужчины жертвовали почти в четыре раза больше, если запрос на пожертвование сопровождался фотографией привлекательной женщины, и даже еще больше — если они видели, что другие мужчины до них сделали больший взнос. Пожертвования от женщин не зависели от привлекательности человека, нуждающегося в помощи, и от того, сколько дали другие женщины. Хотя это лишь одно исследование, оно наводит на мысль, что мужская щедрость развивалась как техника привлечения с целью спаривания, а женщины, похоже, имеют более независимую мотивацию. Как нам известно, чем альтруистичнее мужчина, тем о большем числе сексуальных партнеров он сообщает, а находясь в браке, такие мужчины чаще занимаются сексом.

Другое исследование показало, что мы не только ожидаем от женщин более альтруистичного поведения, но и серьезнее наказываем их, если они его не демонстрируют. Дэвид Рэнд и его коллеги из Йельского университета предположили, что высокие требования и более суровое наказание в отношении женщин могут быть связаны с результатами, которые они получили в своей работе по изучению гендерных различий в автоматической ответной реакции на запрос о помощи. Метаанализ, выполненный на основе данных 22 исследований, показал, что мужчины всегда были менее щедрыми, чем женщины, вне зависимости от того, сколько времени они принимали решение, а женщины оказывались непропорционально щедрыми, когда действовали по первому зову души. То есть женщины по умолчанию «добрые». Но если дать им немного больше времени, чтобы сделать выбор, их щедрость уменьшится. Однако не у всех женщин «доброта» уменьшается в одинаковой степени. Гораздо сильнее снижение проявляется у женщин, имеющих больше мужских черт — таких, как стремление к доминированию и независимость, а не женских черт — таких, как теплота и нежность.

Когда я писал черновик этой главы, была взломана электронная почта Дэвида Бекхэма, и в новостях появилось несколько весьма любопытных писем о том, что ему отказали в присвоении рыцарского титула, несмотря на его активную благотворительную деятельность. Бекхэм заявил, что это «дрянная шутка» и что «долбаные идиоты» из Комитета по почестям подставили его. В ходе начавшейся охоты на ведьм особый акцент делался на том, что благотворительность Бекхэма не была полностью альтруистичной, что он занимался ею частично в расчете на признание. Количество язвительных комментариев, с которыми столкнулся футболист, просто зашкаливало. Множество людей отметились в Twitter с хештегом #Beckileaks, Бекхэма называли «фальшивым», «жалким», «позолоченным хреном» — и это лишь самые приемлемые из эпитетов. В частности, журналист Пирс Морган нажаловался в Twitter на «загребущего Бекхэма» и обвинил его в «обмане». И даже несколько месяцев спустя Морган все еще негодовал, что «публика простила Бекхэма слишком быстро».

Я понимаю всю глубину разочарования, но неужели так удивительно выяснить, что ваш герой обладает очень человеческим желанием считаться достойным членом общества и получить признание в этом качестве? Или что он немного преувеличил свое бескорыстие, чтобы соответствовать нарративу об альтруизме? Я определенно вижу, что теперь мы доверяем Бекхэму немного меньше и стали более подозрительными к скрытым мотивам, которые могут стоять за другими его поступками. Теперь его наверняка считают немного менее настоящим, и это имеет значение для того, как мы судим о людях.

Между тем разоблачение прояснило, сколько Бекхэм пожертвовал на благотворительность. Он собрал миллионы фунтов стерлингов, будучи послом доброй воли ЮНИСЕФ, а также через свой фонд The David Beckham 7 Fund. Он перечислял на благотворительные цели всю свою зарплату, которую ему платили в клубе «Пари Сен-Жермен». Он поддержал большое количество инициатив — от борьбы с бедностью до сохранения дикой природы. И мне кажется абсурдным, что в глазах многих людей все его благие дела обесценились лишь потому, что он хотел получить за это признание. В моем понимании это «дрянная шутка». Если бы вы могли спросить всех обездоленных детей, которым помогли его деньги, то, уверен, никто из них не упрекнул бы Бекхэма за желание получить рыцарский титул, и, полагаю, они были бы рассержены, узнав, что этого не случилось.

Существует много доказательств того, что мы склонны вести себя более альтруистично, когда нас признают за добрые дела. В исследовании, в котором ученые пытались оценить степень нашей веры в то, что мотивы для альтруизма связаны со статусом, было обнаружено, что люди недооценивают эффект публичного пожертвования по сравнению с частным. Задача была превосходной. Участникам этого исследования предложили подсчитать «0» и «1» в серии таблиц и заработать деньги на благотворительность за каждую таблицу, в которой цифры будут подсчитаны правильно. Подсчет происходил дважды: в первом случае результаты объявлялись публично, во втором — не оглашались. После этого участникам сказали, сколько они заработали в условиях публичности, и попросили угадать, сколько они получат в условиях анонимности. Оказалось, люди выступали значительно лучше, когда их результаты обнародовались, но они не сознавали, насколько публичность повлияла на величину приложенных ими усилий и объем выигрыша. Кажется, мы не осознаем, в какой степени наши добрые дела мотивированы статусом.

Недавнее лабораторное исследование ярко продемонстрировало эффективность признания тех, кто много жертвует, и осуждения тех, кто этого не делает. Принимавшие участие в эксперименте получили возможность пожертвовать часть выданных им за это десяти долларов американскому Красному Кресту. Всего было три группы по пять–восемь человек. В первой группе обнародовали имена и взносы всех участников. Во второй группе озвучили только имена и взносы тех, кто пожертвовал больше всех. В третьей группе предали огласке имена и взносы сделавших самые большие и самые маленькие пожертвования. Наибольшие пожертвования сделали участники из третьей группы, где возникло что-то вроде соревнования за самый большой взнос, а также за то, чтобы не оказаться в числе «самых жадных».

Если говорить об альтруизме, то высказанные мной в первой части книги предложения о том, чтобы сделать высокую социальную активность признаком статуса в обществе (например, путем публикации списков тех, кто платит самые большие налоги), имеют прямое отношение к тому, что мы сейчас обсуждаем. Богатых хвалят в таких изданиях, как Sunday Times Rich List и Forbes 500, создавая на наших глазах иерархию. А вот списком «50 меценатов» вряд ли кто-то сильно интересуется. Я имел честь входить в состав в альтернативной судейской коллегии для Sunday Times Rich List, которая выбирала дополнительных персон для середины списка. Сопоставление различных показателей успеха и их экономической ценности не могло быть более удручающим. Взять хотя бы российского магната Алишера Усманова. Он разбогател на добыче полезных ископаемых, и благотворительность бизнесмена часто связана с его хобби — фехтованием. А вот Дэниел Бродхед из Шеффилда в 21 год стал первым и пока единственным живым человеком, пожертвовавшим часть печени неизвестному реципиенту.

Это напомнило мне, что я тоже пожертвовал на благотворительность свой гонорар за участие в коллегии. Я обсудил с детьми, на что именно стоит перечислить £2000, и мы решили разделить их поровну между теми, кто помогает бездомным, и благотворительным обществом, поддерживающим детей наркоманов. Поскольку теперь мои дети немного больше озабочены социальной справедливостью, я надеюсь на некоторое внешнее признание за это, хотя, может быть, просто выгляжу «хреном». Но в любом случае мои пожертвования принесли пользу, что дает мне возможность чувствовать себя лучше и стимулирует на новые благие дела. И я охотно воспользуюсь данными преимуществами.

Полагаю, что «не выглядеть хреном» — достаточно сильная мотивация для того, чтобы не хвастаться слишком много. Но имейте в виду — самопринижение ваших заслуг (также известное как «скромное хвастовство») может привести не к тому результату, какого вы ждете. В одном эксперименте людей попросили просмотреть посты в Twitter и ответить на ряд вопросов о тех, кто их написал. Одни участники эксперимента читали откровенно хвастливые посты, например: «Я только что получил награду за свою учебу», другие читали «скромные» публикации, например: «Я только что получил награду за свою учебу. Офигеть!!!» Ученые выяснили, что те, кто бахвалится напрямую, без всякого смущения, нравятся больше и их считают более компетентными, чем «скромных» хвастунов.

Читайте подробнее о книге «Счастливы когда-нибудь» в базе «Идеономики».