Выход из тоннеля всегда личный: рецепт спасения от неогностиков

В мире, изменившемся после глобального кризиса 2008 года, неожиданно возник новый религиозный ренессанс. Правда, он не похож на предыдущие, в его основе, кажется, больше нет посыла «счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный». О том, что его заменило, в своей статье «Новые гностики» размышляет шведский писатель и аналитик Малкольм Киюн.

По мнению автора, одним из наиболее важных, но наименее изученных последствий кризиса 2008 года стала «приватизация смысла жизни среди молодых миллениалов и зумеров». Основной причиной явился посткризисный крах привычной в западном мире модели достижения социального и профессионального успеха – учеба в колледже, хорошо оплачиваемая работа, семья. «Сегодня широко признанно, что многих представителей молодого поколения ждет будущее, в котором они станут материально беднее и менее профессионально обеспечены, чем их родители, бабушки и дедушки, – говорит Киюн. – Такие монументальные сдвиги в экономической реальности неизменно вызывают драматические сдвиги в социальной реальности людей, поскольку старые ожидания и убеждения больше не соответствуют тому, как обстоят дела».

В более ранние эпохи за масштабными кризисами часто следовали эпохи идеологического и религиозного ренессанса. Появлялись люди с новыми идеями, пророки и мессии, предлагавшие свой вариант спасения, и основным местом для их проповеди становились площади, церкви, палаточные собрания. Сегодня, когда приверженцы традиционных ценностей сетуют на нерелигиозность молодежи, на самом деле, по словам Киюна, «они упускают своего рода религиозное возрождение, происходящее прямо у них под носом или, точнее, в их собственных карманах». Новым пространством для обращения и спасения стали социальные сети.

Однако изменилось не только пространство для проповеди, изменился и характер веры: «Интернет сегодня полон странных новых квазивер, предлагающих конкурирующие нарративы о том, что пошло не так после 2008 года, и каждая предлагает свое тайное знание – гнозис, – с помощью которого немногие просветленные могут надеяться спастись и очиститься».

Гностицизм, расцветший в эпоху раннего христианства, постулировал, что человек хоть и содержит в себе частицу божественного, но она недоступна из-за испорченности материального мира. И только благодаря истинному духовному знанию, или гнозису, эта связь способна возродиться, и тогда просветленный человек сможет освободиться от порчи, которая его окружает.

В версиях 2022 года особой злой силой, лишающей человека доступа к благодати и повреждающей окружающий мир и общество, может быть всё, что угодно. Масло семян, которое «по своей природе ненатурально», микропластик, соя, гормоны, попадающие в водопроводную систему из-за противозачаточных таблеток, и т.д., и т.п. По словам Киюна, можно убрать из нарратива божественные элементы и заменить их довольно грубым наукообразием, но структура системы верований останется неизменной: «То, что в наши дни они [растительные масла] обнаруживаются во всем, – это катастрофа, помогающая объяснить, почему люди (включая молодых мужчин) так нездоровы, и еще одна причина, по которой общество так фундаментально повреждено».

Как и спасением может быть всё, что угодно – криптовалюта, NFT «Скучающая обезьяна», грудное молоко для взрослых мужчин, стимулирование тестикул ультрафиолетом и т.д., и т.п. Эту гностическую квазирелигиозность очень ярко продемонстрировала едва ли не первая «община» неогностиков – мир криптовалютных чатов. Дэн Олсон, чей подробный анализ криптомира приводит автор, указывает на «фанатизм, проявляемый криптоэнтузиастами, с их часто непоколебимой верой в то, что та или иная цифровая валюта однажды сделает их – но, вероятно, не всех остальных – богатыми».

И в этом проявляется еще одна ключевая особенность гностицизма: он почти никогда не связан с коллективным спасением, только с личным. Криптовалюта в посткризисном обществе казалась средством, которое обещало финансовое благополучие, но не всем, а лишь сообразительным и избранным. Поэтому, по словам Олсона, реклама откровенно мошеннических схем вроде pump-and-dump (искусственная накачка стоимости малоизвестной монеты с низкой капитализацией, а затем сброс ее на пике цены) делается открыто и не осуждается. К примеру, каналов и чатов, использующих завуалированные способы привлечения инвесторов для «пампа» – вроде вбросов якобы инсайдерской информации – сравнительно мало. Обычно организаторы схемы прямо говорят о «пампе» токенов, уверяя при этом, что подписчики будут вовремя предупреждены и смогут заработать в отличие от остальных участников рынка. И общее негодование от того, что здесь обманывают, «сопровождается своего рода радостным признанием того, что да, кого-то обдирают, это просто не должен быть я».

Характеризуя среднестатистического человека, желающего воспользоваться этим спекулятивным «шансом на спасение», Олсон отмечает, что обычно он принадлежит к среднему классу с нисходящей мобильностью, подвержен мошенническим уловкам из-за незнания реальной экономики, имеет достаточно денег для инвестиций, но не имеет достаточно опыта или здравого смысла, чтобы на эти уловки не попасться. И для него характерна «нестабильная эмоциональная смесь надежды, замешательства и праведной ярости».

Примечательно, что ярость становится одной из основных эмоций, сопровождающих попытку «спасения». Ярость на «входе» – от того, каким стал мир после 2008 года, лишивший надежд и возможностей. И ярость на «выходе» – от того, что и этот онлайн-мир оказался «поврежден», когда человек вдруг обнаруживает, что и он обманут, и на самом деле был завербован не в «памп», а в «дамп».

В этом ключе, по мнению Киюна, интересна история с невероятным взлетом стоимости акций продавца видеоигр GameStop, когда несколько крупных финансовых игроков хотели быстро заработать на «шортах», а масса участников одного из онлайн-форумов, узнав об этом, тысячами скупили акции, резко подняв их цену. Эта скупка сопровождалась обилием историй от пользователей о том, как они не могли найти работу, выплатить кредиты, как их обманывали СМИ и правительство, как им вдруг стало понятно, что система подтасовывалась в пользу крупных игроков. То есть это было связано не столько с финансовым аспектом, сколько с недовольством и желанием «нанести ответный удар сильным мира сего». Но в итоге коллективный Робин Гуд шерифа Ноттингема не победил: некоторые искушенные инвесторы, понимая ситуацию и провоцируя людей, смогли получить гигантскую прибыль, тогда как большинство розничных покупателей свои деньги потеряли.

Эта история «короткого сжатия», говорит Киюн, демонстрирует то же сочетание солидарности в негодовании на несправедливую систему и философии «человек человеку волк», когда выход из тоннеля всегда личный: «Да, система сфальсифицирована, но у вас есть шанс заработать кучу денег, не пошевелив и пальцем – просто купите правильные акции, правильный NFT, правильную криптовалюту в нужное время. Вы всё равно заслужили эти деньги с самого начала, пока кто-то – «система», правительство, банкиры – не помешали вам их получить».

И если феминистки прошлых лет утверждали, что личное является политическим, для многих погруженных в интернет миллениалов и зумеров уравнение обратное. Политическое теперь личное, и этот способ мышления или веры – форма «мессианской, или почти милленаристской самопомощи», максимально далекой от любого коллективизма и коллективных целей – распространен среди целого онлайн-поколения. И если в более ранние эпохи «просветление» обычно означало достижение высокого духовного состояния, то для многих отчаявшихся молодых людей в мире после 2008 года «гнозис» призван помочь избавиться от студенческого долга или встретить девушку, получить хорошую работу или обрести привлекательную физическую форму.

И проповедников самых разных, вроде бы конкурирующих, гнозисов – продавцов протеиновых порошков, любителей сырых яиц или грудного молока, эзотериков, неоязычников, реакционных монархистов, анархо-примитивистов и прочих, и прочих – объединяет то, что «все они обещают одно и то же личное улучшение, карьерный рост или какие-то другие преимущества образа жизни в качестве высшей награды для просвещенных».

Поэтому для тех, кто жаждет ответов, нарративов, планов действий, смысла для «мира закрытых дверей и сокращающихся возможностей», по словам Киюна, есть один совет: пока у вас есть подключение к интернету, ищите и обрящете.

Источник