Эффект стереотипов: мы больше симпатизируем одному миллиардеру, чем группе

Опра Уинфри, Стив Джобс, Билл Гейтс… Когда вам нужна мотивация или личное вдохновение, вы находите цитаты богатых и известных людей. В то же время, кажется, растет недовольство уровнем неравенства в мире — и это явно расходится с поклонением богатым людям, которое мы видим в СМИ и интернете.

Новое исследование, опубликованное в PNAS, изучило это расхождение. По его данным, даже если мы считаем богатство миллиардеров как группы несправедливым, мы остаемся терпимыми к достижениям и богатству отдельных людей. И это также влияет на политику и убеждения, которые люди готовы поддерживать.

В первом исследовании изучалось отношение к зарплатам топ-менеджеров. Участники читали либо о недавнем повышении зарплат генеральных директоров крупнейших компаний Америки, либо об увеличении зарплаты одного конкретного генерального директора. Те, кто читал об отдельных СЕО, думали, что его зарплата должна быть значительно выше, чем те, кто читал о группе. Во втором исследовании эти результаты были воспроизведены в контексте спорта: сравнивались отдельные игроки и команды. Участники сочли, что несправедливое преимущество высокооплачиваемых спортсменов над низкооплачиваемыми не такое сильное, как преимущество богатых команд над менее обеспеченными.

В третьем исследовании участники читали два отрывка: один о конгломерате, а другой — о человеке. И тот, и другой соревновались за государственный контракт и, благодаря своему богатству, могли потратить больше, чем их соперники — за счет чего и победили. Опять же, участники посчитали, что соревнование между людьми было более справедливым с точки зрения как результата, так и распределения ресурсов между конкурентами.

В более позднем исследовании участникам рассказывали либо о среднем достатке 25 самых богатых людей Америки, либо о состоянии, накопленном одним из них. Не было предоставлено никакой информации ни об их личности, ни о том, как они стали богатыми. Затем участники написали свое мнение о том, почему человек или группа разбогатели, какие факторы сыграли свою роль в этом и насколько это справедливо. И в конце они оценили идею налога на роскошь.

Участники, которые читали об отдельных людях, были сильнее уверены, что богатство зависит от личных характеристик, и чаще считали, что оно получено справедливо, чем те, кто читал о группе. Участники, читавшие о группе, несколько больше поддерживали налог на роскошь, то есть мы сильнее симпатизируем богатым людям, чем группам, в которые они входят.

В последнем исследовании рассматривалось влияние СМИ. Половине участников показали обложку журнала Forbes с семью самыми богатыми людьми мира. Другой половине показали обложку только с одним из семи миллиардеров.

Вслед за этим участников попросили написать о том, что они думают об изображенном человеке или людях, насколько, по их мнению, они заслужили свое богатство, насколько оно справедливо и насколько их успех обусловлен талантами и способностями по сравнению с несправедливостью экономической системы. Наконец, участники оценили, насколько они поддерживают налог на наследство для устранения разрыва в неравенстве.

Наблюдавшие за отдельным человеком испытали меньше негативных чувств, чем те, кто видел групповую обложку, и с большей вероятностью списали успех на талант, чем на какое-либо несправедливое преимущество. Те, кто видел группу миллиардеров, сильнее поддерживали налог на наследство, чем те, кто видел обложку с одним из них.

Это не первое исследование, в котором обнаруживается различие в отношениях к человеку и группе — другое исследование, опубликованное в этом году, показало, что люди более готовы украсть что-то у большой группы, чем у одного человека, а другое исследование показало, что в спорте более предпочтительны индивидуальные победы, чем командные. Почему так? Авторы предполагают, что мы лучше способны формировать стереотипы групп — поэтому, когда мы сталкиваемся с конкретным человеком, его черты, не совпадающие с этими стереотипами, заставляют нас воспринимать его как менее типичного представителя группы, и таким образом, вызывают больше симпатии. И если мы негативно относимся к «1%», то люди, которых мы с ним ассоциируем, кажутся особенно отрицательными, а те, кто не так очевидно относится к этой группе, кажутся лучше в сравнении с ними.

«Важно то, как мы выражаем и передаем информацию о неравенстве», — говорит один из авторов Джесси Уокер. — Разговор об «1%» вызовет иную реакцию, чем персонализация, если речь идет об одном человеке из этого эксклюзивного клуба». Переосмысление того, как мы говорим о неравенстве, демонстрация негативного влияния как индивидуального, так и коллективного богатства, поможет изменить это отношение.

Источник