Брокеры данных: можно ли действительно удалить себя из интернета

Социальные сети помнят обо мне то, что я давно вычеркнула из памяти. С тех пор как я зарегистрировалась в одной из соцсетей в 2006 году, меня пригласили на 1920 мероприятий, включая вечеринку в честь пятого дня рождения Movida, давно закрывшегося лондонского ночного клуба, обед в честь очередной годовщины Brexit и конференцию веганов (кем я никогда не была). Кроме того, в соцсети я состою в самых разных группах, включая одну для последователей индуистской военизированной организации, и другую для людей, выросших в Хантингтоне, Западная Вирджиния, некогда «самом толстом городе Америки» (я не являюсь ни индуистом-националистом, ни американкой с ожирением).

Я давным давно не просматривала социальные сети, чтобы вспомнить о студенческих вечерах или о своих приключениях в качестве иностранного корреспондента. Вместо этого я решила удалить себя из интернета. Причины были скорее практическими, чем идеологическими. Я собиралась вести подкаст о премьер-министре Индии Нарендре Моди. Любой репортер, ввязавшийся в дискуссию о политике, рискует стать мишенью для оскорблений в сети.

Особенно если вы женщина. По оценкам Международной федерации журналистов, почти две трети женщин-репортеров подвергались травле в сети. В Южной Азии эта доля, несомненно, выше: многие коллеги-женщины стали жертвами троллей, которые публикуют их домашние адреса и посылают им угрозы смерти. Одна индийская журналистка, занимающаяся расследованиями, рассказала мне, что кто-то вставил ее лицо в интимном видео, а затем распространил его в сети. Убрать как можно больше личной информации показалось мне благоразумным.

Как репортер я знаю, насколько легко найти информацию о людях в интернете. На днях я готовила материал о недавно назначенном генеральном директоре компании, акции которой котируются на бирже Nasdaq. Публичные профили в приложении для взаиморасчетов, — это золотая жила. Перечисляя деньги другу, люди часто добавляют сообщение или ряд эмодзи. Расшифровав историю транзакций мужчины, я узнала, с кем он живет, с кем отдыхает, с кем ходит в ресторан и даже где покупает лекарства.

Такой опыт должен был заставить меня более осторожно относиться к тому, что я выкладываю в соцсеть. Но этого не произошло. Не раз я сообщала свое имя и адрес электронной почты, чтобы войти в сеть бесплатного Wi-fi во время перелета в Эфиопию, звонила маме, чтобы сообщить о благополучном прибытии, а затем входила в банковское приложение, чтобы перевести валюту на зарубежный счет. Еще пару месяцев назад я никогда не проверяла настройки конфиденциальности в социальных сетях.

Когда выход подкаста был не за горами, я попыталась свести к минимуму свой цифровой след. Первым шагом было выяснить, что там есть. Размышляя как сталкер, я открыла браузер в приватном режиме и набрала в поиске свое имя. Первые несколько страниц результатов были заполнены статьями, которые я писала на протяжении многих лет.

Затем я загрузила личные данные из самых популярных социальных сетей, включая LinkedIn. На это ушло несколько дней, а не минут, что меня обнадежило, как будто каждый сантиметр сайтов был прочесан. Одна из платформ прислала мне десятки папок, включаяя все изображения, которыми я когда-либо делилась через сообщения. (Среди них было несколько фотографий посадочных талонов, что наглядно показывает, сколько времени я трачу на перепалки с авиакомпаниями из-за задержки рейсов).

Меня особенно беспокоило, что тролли найдут мои фотографии, поэтому я ввела свое имя в Google Images. Поисковая система выдала только те изображения, где мое имя было указано в сопроводительном тексте, например мою фотографию в каталоге СМИ журнала The Economist. Опасаясь, что там могут быть и другие, я обратилась к PimEyes, инструменту для распознавания лиц, работающему на основе искусственного интеллекта. Заплатив небольшую сумму, я загрузила фотографию паспорта. PimEyes искал в открытом доступе в интернете подходящие изображения (социальные сети и видеоплатформы в настоящее время не доступны для поиска).

Приложение выдало 26 фотографий. Там была я на свадьбе кузины в 2014 году — фотографы разместили снимки на своем сайте. Мое лицо на заднем плане фотографии известного американского сенатора, я сую ей в лицо диктофон, пока она идет по коридорам здания Конгресса (летом 2017 года я вела репортаж о политике).

На одной из фотографий был кто-то другой: женщина со смуглой кожей и темными волосами, обдумывающая следующий ход в местном шахматном турнире, с мексиканского новостного сайта. Оказалось, что модели искусственного интеллекта, обученные в основном на изображениях белых мужчин, с трудом различают темнокожих женщин.

Поскольку я живу в Великобритании, у меня больше контроля над своими данными, чем у большинства. Общий регламент по защите данных, который был введен в действие Европейским союзом в 2018 году, считается самым суровым законом о защите данных в мире. Согласно ему, люди должны иметь возможность потребовать копию хранящейся о них информации, а также попросить исправить или удалить ее. Британия сохранила эти правила и после Brexit. Некоторые другие власти, включая штате Калифорния, ввели аналогичные законы в последние годы.

На практике добиться удаления информации не так-то просто. В качестве эксперимента я выбрала случайную веб-страницу с моим именем (статью, которую я написала, будучи студенткой, для газеты во Флоренции) и заполнила форму, попросив Google удалить ее из результатов поиска. Я отметила, что статья не была непристойной или жестокой, но содержала несколько личных сведений о том, где я училась и что изучала. Через три дня мой запрос был одобрен, но оставалась одна загвоздка. Google мог исключить ссылку только из поисковых запросов в Великобритании и Европе. Чтобы полностью удалить статью, мне нужно было связаться с самим сайтом.

Меня задело, что любой может загрузить мою фотографию в PimEyes. Сайт утверждает, что его инструмент предназначен только для личного использования, но наказать кого-либо за такие вещи сложно. Чтобы удалить мои изображения из поиска PimEyes, мне пришлось предоставить фотографию, адрес электронной почты и отредактированную копию паспорта (они заверили меня, что не будут хранить эту информацию).

Я решила не удалять учетные записи в социальных сетях, не в последнюю очередь потому, что они пригодились мне для репортажей. Вместо этого я стала удалять посты, которые раскрывали слишком много информации обо мне. Поначалу это было забавным, ностальгическим процессом. Я с удовольствием рассматривала фотографии с вечеринок по случаю дня рождения, девичников, свадеб и детских праздников. Я удивлялась количеству знакомых, преодолевших триатлон Arch 2 Arc между Лондоном и Парижем. Но когда я добралась до 2020 года, я выдохлась. Оказалось, что чистить ленту — это трудная работа.

Именно тогда я обратилась за советом к профессионалам. Роб Шавелл, соучредитель DeleteMe, компании, которая обещает делать именно то, что следует из ее названия, то есть удалить вас из интернета, сказал мне, что я все время думала не о том. «То, что вы можете увидеть и удалить, — это вершина айсберга», — пояснил он мне.

Шавелл познакомил меня с порочным миром брокеров данных. Эти компании покупают данные у приложений и веб-сайтов, собирают их в базы данных, а затем продают. Они копят данные, которыми люди делятся, даже не подозревая об этом. Шавелл посоветовал мне хорошенько думать, прежде чем разрешить приложению отслеживать мое местоположение (бесплатные приложения должны особенно настораживать, им нужно как-то зарабатывать деньги).

Можно заставить брокеров данных удалить информацию. Но мне придется связываться с ними по отдельности. По подсчетам Шавелла, чтобы охватить всех крупных брокеров, потребуется около 100 часов. И это не одноразовая задача. Эти фирмы обновляют свои базы данных каждые несколько месяцев. Конечно, об этом может позаботиться DeleteMe. Но компания берет 129 долларов в год, а это больше, чем я ожидала, чтобы мой редактор одобрил расходы.

Умерив амбиции по удалению всех моих следов из сети, я выделила час, чтобы принять некоторые базовые меры предосторожности. В LinkedIn я отказалась от персонализированной рекламы. В других социальных сетях я удалила самые спорные посты. Я очистила историю поиска на всех платформах, которые позволяли мне это сделать. Я настроила двухфакторную аутентификацию, чтобы любому, кто попытается войти в мои аккаунты, было сложнее это сделать.

В конце концов, реакция на подкаст оказалась скромной по сравнению с тем, с чем приходится сталкиваться некоторым другим журналистам, но она все равно расстроила меня. Довольно много людей прислали мне расистские твиты и гневные электронные письма. Что меня удивило, так это количество оскорбительных сообщений, которые я получила в LinkedIn, якобы сети для профессионального общения. Я полагала, что большинство сетевых троллей — это безработные люди, которым нечем заняться. Оказалось, что некоторые из них — технари с хорошей зарплатой из престижных фирм.

Какой совет я могу дать всем, кто беспокоится о своем цифровом следе? Если вы не шпион, не мошенник и не обладаете редкой чувствительностью, то просто забейте имя в поисковике, проверьте настройки конфиденциальности и удалите те посты в социальных сетях, от которых вы сами морщитесь. А если вам когда-нибудь понадобится воспользоваться бесплатным Wi-Fi, держите про запас парочку адресов по типу jamesbond@gmail.com, и спокойно входите в систему.

Источник