«Давайте держаться за одноразовое общество»

Решение отказаться от использования одноразовых вещей считается экологичным и осознанным выбором. Ответственность за загрязнение океана и почв возложили на потребителей, ведь по словам эко-активистов, именно ненасытная жажда новых покупок и стремление к комфортной жизни разрушает нашу планету. Но должны ли мы чувствовать вину, когда покупаем кофе в одноразовом стаканчике? Интересный взгляд на «одноразовый мир» представил известный журналист и обозреватель Джон Тирни.

Долгое время словосочетание «одноразовые вещи» было презрительным. Экологически просвещенные люди произносили его с отвращением. Между тем, у одноразовых вещей есть немало преимуществ: они не просто удобнее альтернативы, но и безопаснее с точки зрения распространения инфекций. Кроме того, как оказалось, одноразовые вещи экономичны и наносят меньше вреда окружающей среде, чем принято считать. И представьте себе, общество «одноразового потребления» более устойчиво, чем полагают эко-утописты.

Эпоха одноразовых вещей началась столетие назад благодаря кампаниям общественного здравоохранения по контролю за распространением болезнетворных микроорганизмов. Десятилетиями одноразовая продукция прославлялась как средство гигиены и экономии времени и денег.

До начала двадцатого века потребители жили в мире, который современные эко-защитники назвали бы «благодатью». Они ходили за продуктами со своими корзинами и сумками, а покупки были завернуты в биоразлагаемую бумагу. Люди не пользовались одноразовыми полотенцами в общественных туалетах, вместо этого были тканевые. Не было пенопластовых стаканчиков для кофе и пластиковых бутылок для воды. Если люди хотели пить в общественном месте, они набирали воду из питьевого фонтанчика в металлическую кружку, висящую рядом на цепочке.

Эта общая кружка — идеальный продукт многоразового использования, вызывала ужас у специалистов в области общественного здравоохранения: благодаря ей легко распространялись туберкулез, пневмония, дифтерия, менингит и другие заболевания. Элвин Дэвисон, биолог из Лафайетт-колледжа в Пенсильвании, взял на анализ чашки из государственных школ и в 1908 г. сообщил, что один глоток ученика оставляет на стенках 100 мертвых клеток кожи и 75 000 бактерий. Соскобы из одного школьного стакана вызвали смерть подопытных морских свинок от пневмонии и туберкулеза.

Работа Дэвисона с громким названием «Смерть из школьного стакана» послужила основой для проведения кампании по запрету посуды общего пользования. В 1909 году в штате Канзас запретили использование общей чашки в поездах, школах и других общественных местах. В связи с этим запретом возникла новая проблема: как пить в общественном месте, если нет под рукой своей посуды? Канзасец Хью Мур оказался изобретательнее других: он придумал круглые бумажные стаканчики, которые можно было складывать в диспенсер рядом с фонтаном. При поддержке родственника Мура, известного врача, это изобретение быстро набрало популярность.

Вскоре компания Мура выросла и стала производить не только стаканчики. Популярность у потребителей легко было завоевать, умело играя на чувстве страха. В 1910 г. Мур основал газету The Cup Campaigner, наполненную предупреждениями экспертов в области общественного здравоохранения и страшными историями о невинных женщинах и детях, заболевших от питья из общественных стаканов. В газете были карикатуры мужчин неприглядного вида, пьющих из металлических стаканов, и образы жнеца смерти, притаившегося у питьевых фонтанчиков. Вскоре десятки городов и штатов запретили обычные чашки, а у Мура появилось много клиентов.

Продажи одноразовых стаканчиков резко возросли во время пандемии испанского гриппа 1918 года. Лозунг тех времен предупреждал потребителей: «Сейчас не время заигрывать с заразой!» Изобретение крышек для стаканов в 1920-х годах позволило людям легко уносить свои напитки. Рестораны могли обслуживать клиентов быстрее и дешевле за счет использования чашек и тарелок, которые не нужно было мыть и сушить. Журнал Life в 1955 году выпустил статью под названием «Жизнь на выброс» (и в этом не было негативного оттенка). Фото к статье иллюстрировало утопичное счастье семьи: десятки одноразовых тарелок, стаканов, кастрюль, полотенец, пепельниц, салфеток и скатертей, детских слюнявчиков и подгузников, которые подбрасывали в небо двое восторженных родителей и их ребенок.

Первое популярное возражение против одноразовых продуктов появилось в 1970-х годах, в десятилетие первого Дня Земли, когда вышли книги-бестселлеры «Пределы роста» и «Конец изобилия». Ученые предостерегали: человечество исчерпывает запасы нефти и других природных ресурсов, поэтому моральный долг каждого — сохранить истощающиеся запасы для потомков.

Оставшееся количество нефти нельзя было тратить на такие несерьезные вещи, как пластиковые тарелки. Не хватало деревьев, чтобы продолжать делать бумажные стаканчики. Некоторые вернулись к тканевым полотенцам в общественных туалетах. Здоровье планеты стало важнее здоровья общества.

Еще более мрачная картина сложилась в 1980-х годах, когда защитники окружающей среды выдвинули еще одно возражение против одноразовой продукции: якобы, ее скоро станет некуда выбрасывать. Начались кампании по переработке мусора, чувство тревоги занимало умы государственных деятелей и муниципалитетов. Но страшный дефицит полигонов так и не возник. Не было в мире и дефицита нефти и других природных ресурсов. Эти мрачные прогнозы не имели смысла, по крайней мере для экономистов, которые потрудились изучить долгосрочные тенденции. Некоторые ресурсы действительно иногда становятся дефицитными, что приводит к росту цен, но предприниматели реагируют на это, находя новые поставки или более дешевые заменители. Реальные цены на энергоносители и другие природные ресурсы снижались на протяжении столетий, особенно по сравнению со стоимостью рабочей силы, которая росла на протяжении веков. Единственный ресурс, который постоянно дорожает, — это человеческое время.

Эти тенденции породили общество потребления. По мере того как люди становились богаче, а сырье дешевело, они могли позволить себе покупать все больше товаров и выбрасывать их, чтобы сэкономить свое все более ценное время. И потому переработка так экономически невыгодна: ценное человеческое время тратится на все более дешевое сырье.

Например, специалисты Нью-Йорка оптимистично решили, что, начав в 1992 году программу обязательной переработки отходов, они сэкономят деньги, однако сбор и переработка вторсырья потребовали столько дополнительных трудозатрат, что город не смог окупить расходы. Вторсырье имело низкую ценность, а городу приходилось платить все больше и больше денег за его утилизацию. Новое исследование Говарда Хьюсока из Манхэттенского института показывает, что отказ от программы утилизации и отправка всего городского мусора на свалки могли бы сэкономить налогоплательщикам сотни миллионов долларов в год. Этого достаточно, чтобы увеличить бюджет департамента парков как минимум наполовину.

По мере ухудшения экономической ситуации с переработкой мусора, города Америки и Европы пришли к выводу, что единственным выгодным рынком сбыта вторсырья являются бедные страны, в первую очередь Китай и другие азиатские государства, где переработка вторсырья по-прежнему выгодна благодаря более низкой заработной плате и более низким стандартам безопасности труда и качества окружающей среды. Но с ростом благосостояния эти страны стали неохотно принимать иностранный мусор. По мере того как тюки с ненужным вторсырьем накапливаются на складах, города вынуждены отправлять его на свалки.

Но у противников одноразовой тары есть еще множество аргументов. Популярность идеи о том, что пластиковая упаковка и пенополистирол являются расточительными и вредными для окружающей среды, настолько укоренились в сознании, что мы даже не рассматриваем альтернативу и не задаемся вопросом, почему эти материалы были введены в массовый обиход.

Для коммерсантов и покупателей конца 1920-х годов в революционном упаковочном материале, представленном компанией DuPont, не было ничего вредного. Целлофан казался чудом, поскольку был не только влагонепроницаемым, но и прозрачным. Покупатели приветствовали это новшество, позволяющее оценить качество продуктов, прежде чем заплатить за них. Целлофан сохранял свежесть товара намного дольше, и это преимущество нравилось всем.

В 1980-е годы советские граждане с такой же завистью смотрели на новые пластиковые продуктовые пакеты, которые были желанны отчасти как символ статуса (труднодоступный импортный товар), а отчасти потому, что они были очень легкими и компактными.

Люди перешли с бумажной на пластиковую упаковку, поскольку это позволило сократить количество отходов. Пластик был дешевле, поскольку для его производства требовалось меньше ресурсов. Он требует меньше энергии для транспортировки, поскольку легче. Пластик занимает меньше места на свалках, чем бумага, и еще больше сокращает объем бытового мусора, поскольку дольше сохраняет продукты. Например, типичная семья в Мехико производит больше мусора, чем американская, поскольку покупает меньше упакованных продуктов и выбрасывает больше испортившихся.

Но активисты эко-движений игнорируют эти преимущества. Они обвиняют потребителей в загрязнении океанов пластиком, хотя практически все загрязнения поступают либо с рыболовецких судов, либо из развивающихся стран с примитивными системами утилизации отходов, в основном из азиатских стран, которые импортируют пластиковое вторсырье из Америки. Вместо того, чтобы стыдить простых потребителей, экологи должны винить самих себя за создание программ переработки, которые отправляли пластик в страны, где он попадал в водоемы. Лучший способ защиты морской флоры и фауны — выбрасывать использованный пластик в мусор, а не в контейнер для вторсырья, чтобы он попадал не в океан, а на местную свалку с хорошим покрытием.

По словам автора статьи, вместо того, чтобы бороться за запрет пластиковых пакетов, эко-активисты должны пропагандировать их экологические преимущества. Их запрет приводит к увеличению выбросов углерода, поскольку заменители толще и тяжелее, требуют больше материалов и энергии для производства и транспортировки, а бумажные пакеты и сумки, как правило, используются недостаточно часто, чтобы компенсировать их первоначальный углеродный след.

Эко-активисты могут лучиться добродетелью, неся продукты домой в бумажной или тканевой сумке, но покупатели, выбирающие пластик, на самом деле делают больше для борьбы с глобальным потеплением и снижения потребления природных ресурсов.

А еще люди, выбирающие пластиковые пакеты, снижают риск распространения инфекций, как предупреждают исследователи в области общественного здравоохранения уже много лет. Данные неоднократно показывали, что опасные бактерии и вирусы сохраняются на многоразовых сумках, если покупатели не стирают их регулярно (чаще всего не стирают).

Зачем же людям тратить свое драгоценное свободное время (и электроэнергию, и моющие средства, и воду) на стирку сумок, когда есть более дешевая, удобная и экологически безопасная альтернатива? Это имеет смысл только для тех, кто считает современное общество греховным по своей сути. Они получают утешение от повторного использования и переработки, потому что это снимает с них вину за то, что они достаточно богаты, чтобы позволить себе столько вещей. Если они хотят совершать эти обряды добровольно — прекрасно, но нет никаких оснований принуждать всех остальных к покаянию.

Автор статьи отмечает, что отказ от одноразовых товаров — это своеобразная форма буквального материализма. Ведь по сути — это стремление к сохранению сырья в ущерб более важным вещам. Возможно, вместо того, чтобы осуждать расточительное общество, нам стоит прославлять процветание и свободу, которую оно обеспечивает. В конце концов, в современных экологических доктринах нет подлинного гуманизма: идеи, что они продвигают, предлагают улучшение ситуации за счет труда других. Об этом напоминает банальная и немного наивная реклама 1970 года бумажных стаканчиков Dixie Cup, где скучающая молодая женщина превращалась в хмурую женщину средних лет, а затем в унылую старуху, стоящую над кухонной раковиной и моющую гору стаканов. Далее сообщалось, что типичной матери приходится мыть 7000 стаканов в год: «Подумайте об этом. У вас будет больше свободного времени и меньше посуды. Время, которое можно провести с детьми. Чтобы немного пожить». Возможно, следует прислушаться к этому совету, а мысли об ужасном пластике стоит пересмотреть?

Источник