Ожирение и наказание: как вес стал еще одним способом дискриминации

Мирей Гильяно – стройная и успешная женщина. Родившись во Франции, она училась в Париже, а затем стала переводчиком в ООН. После этого работала в бизнесе по производству шампанского, а в 1984 году присоединилась к компании Veuve Clicquot, показатели которой в то время не блистали. Пополнив ее ряды, Гильяно быстро продвинулась по службе, и ей было предложено открыть американский филиал компании, исполнительным директором которого она стала в 1991 году, а затем руководила им с большим успехом. В своей квартире с видом на центр Манхэттена она предлагает стакан воды и шутит: «Вы же знаете, как сильно я люблю воду». Она права, пить много воды – ключевое правило книги «Французские женщины не толстеют», ее бестселлера о том, как похудеть и оставаться стройной «по-французски».

В книге Гильяно описывает свои переживания, когда в подростковом возрасте после лета в Америке она набрала вес. Кульминацией этого становится ее возвращение домой и встреча с отцом – он вместо того, чтобы броситься к дочери с объятиями, называет ее «мешком с картошкой». И она переходит на новый режим питания, вспоминает свои старые французские привычки (много воды, контролируемые порции, регулярные движения) и добивается результата.

Как успешная женщина, готовая публично обсуждать свою внешность и вес, Мирей Гильяно – редкость. «Конечно, никто не хочет об этом говорить, – поясняет она. – Гораздо проще сделать вид, что это нечто само собой разумеющееся». Феминизм советует умным женщинам освободиться от тщеславия так же, как они освободились от домашнего рабства и жизни, посвященной исключительно деторождению.

Но как женщина, сильно пострадавшая от комментариев о своем весе, она не редкость. В возрасте всего 10 лет о своей полноте узнала от врача Обри Гордон, соведущая подкаста Maintenance Phase, который рассказывает о проблемах похудения и хорошего самочувствия в современных условиях. Роксана Гей, американская писательница, описывает шок на лицах своих родителей, когда в возрасте 13 лет, вернувшись домой после первого семестра в школе-интернате, она весила на 30 фунтов (около 14 кг) больше, чем до поездки.

Эти переживания и глубоко личны, и универсальны, по крайней мере, в богатом мире. Они отражают давление на женщин с требованием выглядеть как «идеал». Этот идеал со временем менялся. Обнаженные модели эпохи Возрождения могли гордиться пышными формами, но в более поздние десятилетия он определялся худобой. В 80-х годах в Нью-Йорке идеалом были «светские рентгеновские лучи» – определение, данное Томом Вулфом в его романе «Костры амбиций», для женщин настолько худых, что они выглядели лишь двухмерными. Затем это трансформировалось в лондонский «героиновый шик» 90-х.

Сегодня идеальное тело – это «тело ласки», говорит жительница Лос-Анджелеса, окруженная женщинами, которые ищут физического совершенства. Они стремятся выглядеть как ласка – обтекаемыми и гладкими, словно могут двигаться в воде, не тревожа ее. Погоня за таким телом позволяет немного больше еды, чем раньше, но получить его так же трудно.

Все женщины со временем осознают значимость, навязываемую их телу. Это как если бы девушки шли по лесу, ничего не подозревая, а затем им показали деревья. Они могут задаваться вопросами, как деревья оказались здесь, как долго растут, как глубоко уходят их корни. Но они мало что могут с этим поделать, и почти невозможно представить мир как-то иначе. И то, что умным и амбициозным женщинам, оценивающим собственные возможности на рынке труда исходя из интеллекта или образования, не нужно обращать внимания на свою фигуру – это иллюзия, которую сложно поддерживать после анализа данных о том, как вес связан с их заработной платой и доходом. Эта зависимость выглядит иначе в бедных странах, где богатые люди обычно полнее бедных.

Но в Америке, Великобритании, Германии, развитых азиатских странах вроде Южной Кореи богатые люди стройнее бедных. Как правило, график зависимости между показателями веса (индексом массы тела (ИМТ), степенью ожирения, долей страдающего им населения) и дохода (заработной платой, долей людей за чертой бедности и квартилем их дохода) выглядит как плавно нисходящая кривая.

Тот факт, что бедные люди чаще страдают избыточным весом, обычно объясняют тем, что в богатом мире ожирение является признаком бедности. Бедным сложнее позволить себе здоровую пищу. Они могут тянуться к полуфабрикатам или фастфуду, потому что у них нет времени на готовку дома или на физические упражнения из-за длительных смен и менее гибких, чем у «класса ноутбуков», графиков, характерных для низкооплачиваемой работы. Или потому что низкий доход часто является следствием недостаточного образования, что сказывается, как принято считать, на нехватке знаний о способах поддержания здорового веса.

Проблема всех этих объяснений заключается в том, что корреляция между доходом и весом у населения развитых стран почти полностью определяется женщинами. В Америке и Италии график зависимости между доходом и весом у мужчин выглядит прямой, а у женщин – нисходящей кривой. В Южной Корее положительная корреляция для мужчин компенсируется резко отрицательной для женщин. Во Франции кривая зависимости для мужчин пологая, а для женщин гораздо более крутая. Эти закономерности, по-видимому, присутствуют в большинстве богатых стран и выглядят устойчивыми при разных способах измерения веса и ожирения.

Указ герцогини

Иначе говоря, намного стройнее бедных должны быть только богатые женщины, но не богатые мужчины. Уоллис Симпсон, чей брак с королем Эдуардом VIII стал причиной его отречения от престола, приписывают фразу, что женщина «никогда не может быть слишком богатой или слишком худой». По-видимому, она должна быть либо худой и богатой, либо толстой и бедной.

Это должно заставить задуматься любого, кто считает, что избыточный вес или ожирение можно объяснить бедностью, а более низкий вес – богатством. Потому что затем вы должны будете объяснить, почему эта зависимость касается только женщин. Возможно, она выглядела бы одинаково для обоих полов, но виды выполняемых ими работ, которые требуют или могут привести к стройности, различаются. Мужчины непропорционально чаще заняты низкооплачиваемым физическим трудом, например, на стройке (хотя медсестры столько же находятся в движении, сколько и строители, и среди них непропорционально больше женщин). Некоторым богатым женщинам, например, актрисам недвусмысленно предписывается быть худыми, чтобы играть определенные роли.

Однако сложно поверить, что любое из этих объяснений охватывает всю разницу. Данные Американского бюро статистики труда (BLS) показывают, что только 3,5% работников, не связанных с армией, заняты интенсивным физическим трудом (и в таких профессиях, как фитнес-инструкторы и танцовщики, много женщин). Только 0,1% являются актерами. Наличие разрыва в соотношении дохода и веса у мужчин и женщин, с трудом объясняемого иными, кроме гендерных, различиями, указывает на возможную причину: богатыми женщинам помогает стать худоба.

Множество исследований показывают, что женщинам с избыточным весом или ожирением платят меньше, чем их более стройным сверстницам. При этом разница в заработной плате между мужчинами с ожирением и мужчинами в «нормальном», с точки зрения медицины, весе незначительна. Есть и исключения: в одном шведском исследовании установлено, что мужчинам с ожирением платили меньше, а женщинам с ожирением – нет. Но исследования, проведенные в Америке, Великобритании, Канаде и Дании, показывают: полные женщины получают более низкую заработную плату. «Штраф» для женщины с ожирением значителен – он стоит ей около 10% дохода.

Возможно, реальная ситуация еще хуже, поскольку сложно оценить разрыв в заработной плате для тех, кого не взяли на работу из-за их размера. По верхним оценкам, надбавки к заработной плате для стройной женщины настолько значительны, что похудение может оказаться почти столь же ценным, как и получение образования. Надбавка к заработной плате за степень магистра составляет около 18% – это всего в 1,8 раза больше, чем теоретически могла бы заработать женщина с лишним весом, если бы сбросила около 65 фунтов (примерно 30 кг), которые в среднем отделяют умеренное ожирение от медицинской «нормы». Этот штраф наиболее заметен в отношении белых женщин – в отношении чернокожих и латиноамериканок доказательства не так сильны (отчасти потому, что используемый в исследованиях ИМТ для этих женщин, возможно, не вполне подходит).

Несмотря на увеличение количества полных женщин, их дискриминация не уменьшилась. Поскольку избыточный вес стал более привычным явлением, экономист Дэвид Лемперт в докладе для BLS отметил, что «мы могли бы ожидать уменьшения штрафа из-за увеличения доли людей с избыточным весом». Однако взамен этого стигматизация полных людей только выросла вместе с их количеством, а штраф за период с 1980 по 2000 год практически удвоился. Лемперт предполагает, что, возможно, «увеличивающаяся редкость худобы привела к росту ее ценности».

Каждое последующее предложение в финале его доклада выглядит возмутительнее предыдущего. По мере того как полные женщины стареют, пишет Лемперт, они испытывают на себе последствия многолетней накапливающейся дискриминации в оплате труда. Под влиянием прочих факторов их начальная заработная плата ниже. На протяжении всей своей трудовой деятельности они получают меньше карьерных и финансовых поощрений. Согласно его докладу, «зарплатный штраф у 43-летней полной женщины в 2004 году был больше, чем у нее же в 20 лет в 1981 году». Кроме того, «20-летняя полная женщина сегодня получает больший зарплатный штраф, чем она получила бы в 1981 году в возрасте 20 лет».

Отчасти это может отражать более высокие издержки, возлагаемые тучными сотрудниками на своих работодателей. И особенно в Америке, где медицинские страховые взносы зачастую оплачиваются работодателями, поэтому люди с избыточным весом или ожирением обычно несут более высокие расходы, в том числе из-за большего числа возрастных проблем со здоровьем. Однако непонятно, почему эти расходы перекладываются только на женщин. При этом исследования в Канаде и Европе (где здравоохранение, финансируемое государством, норма) обнаруживают те же самые зарплатные штрафы у женщин.

К тому же идея о том, что штраф за ожирение не снижается, а растет, находит подтверждение в исследовании Гарвардского университета о «неявной предвзятости». Его участникам предлагалось ассоциировать людей разных рас, пола, сексуальной ориентации и веса со словами «хороший» или «плохой». И в целом результаты показывают положительную тенденцию – дискриминация по признаку расы и пола за последнее десятилетие уменьшилась. Сократились на треть и негативные ассоциации с людьми нетрадиционной ориентации. Но вес оказался исключением – отношение к тучным людям стало гораздо хуже.

В этом контексте удручающе ограниченными выглядят распространенные аргументы о том, почему на женщин и девушек так давит необходимость быть худыми и, если у них это не получается, они страдают от низкой самооценки. Да, возможно, женщины плохо к себе относятся, равняясь на «газелей» с обложек журналов и обманываясь по поводу того, что эти снимки не отредактированы и подобная форма достижима. Да, возможно, когда они были маленькими, их родители или врач комментировали их вес. Но к этому давлению добавляется еще и мощный стимул рынка: женщины отчетливо понимают, что проблемы с похудением и стройностью в буквальном смысле им дорого обойдутся.

Для каждого человека экономически оправданно повышать уровень образования – это имеет очевидную отдачу и на рынке труда, и в перспективах заработной платы. Стремление женщин к похудению выглядит так же экономически оправданным. Зацикленность на еде и ее количестве, расходы на модный фитнес являются инвестициями в будущую прибыль. Но этого нет для мужчин.

И женщины это в какой-то мере понимают. Еще поколение назад они, казалось, воспринимали подобную ситуацию как должное. «Самое главное занятие после работы – или во время нее – это ваш внешний вид и самочувствие. Невероятно, чтобы женщина, жаждущая “иметь всё”, хотела быть толстой или даже упитанной», – писала в своей книге «Иметь всё» Хелен Герли-Браун, редактор журнала Cosmopolitan в 80–90-е годы. Этим она предваряла советы о том, как выжить на 800 калорий в день, и призывы ежедневно взвешиваться, смирившись с тем, что «диета – ад, перестаньте впадать из-за этого в депрессию!».

Спустя сорок лет такая позиция выглядит менее приемлемой. Однако экономическая реальность, похоже, изменилась не сильно. Всё, что изменилось, – это нарратив, включающий в себя бодипозитивность и избегание диет. Вместо диет женщины под предлогом здоровья или хорошего самочувствия, улучшения состояния кишечника или повышения уровня энергии отказываются от продуктов – и те становятся безглютеновыми, веганскими, с низким содержанием сахара. Не для сжигания калорий, а для силы и здоровья тратятся значительные суммы на соул-сайкл – модную велотренировку в помещении. «Даже глянцевые женские журналы теперь транслируют скептицизм по отношению к нисходящему нарративу о том, как мы должны выглядеть… но психологический паразит идеальной женщины эволюционирует, чтобы выжить в экосистеме, делающей вид, что сопротивляется ему», – пишет Джиа Толентино в своей книге «Кривое зеркало», отмечая, что феминизм «не уничтожил тиранию идеальной женщины, а, скорее, укрепил ее и сделал более изощренной».

Некоторые могут возразить, что раз сильное ожирение сопряжено с повышенными рисками для здоровья, нет проблемы в том, что у женщин есть стимулы для похудения. Но у этой логики два слабых основания. Во-первых, это мысль о том, что вес людей действительно находится под их контролем. А во-вторых, что стыд – эффективный мотиватор.

У большинства людей есть опыт влияния на собственную физическую форму – немного меньше есть и немного больше двигаться. И поэтому принято считать, что вес и ожирение – это особенность, которая поддается изменениям, и стройные люди их добиваются, а тучные – нет. Если бы это было так, для женщин было бы возможным избегать дискриминации по признаку веса, приспосабливаясь к одобряемому обществом типу телосложения.

Однако представление о тотальном контроле ошибочно. Люди часто сообщают о наборе веса, когда начинают принимать антидепрессанты; к полноте склонны женщины, страдающие от таких состояний, как синдром поликистозных яичников. Роксана Гей, например, описывает, как прибавила в весе после жестокого сексуального насилия. Это поднимает вопрос и о том, почему в 1980-е годы, когда в развитых странах начали стремительно расти показатели ожирения, значительная часть человечества коллективно утратила контроль над своими пищевыми привычками. Ученые не уверены в ответе (некоторые указывают на рост потребления обработанных пищевых продуктов), но они согласны с тем, что похудеть и сохранить новый вес практически невозможно – людей, которым это удается, гораздо меньше, чем тех, кто постоянно пробует, терпит неудачи и винит себя.

Вероятно, стыд может сработать в отдельных случаях. Как это произошло с Мирей Гильяно. На вопрос, почему ее реакция на комментарий отца была похудеть, а не высказаться против, она, задумавшись, ответила не сразу: «Он, конечно, был прав».

Слишком высокая цена

Но подумайте и о том, какую огромную цену из-за стигматизации, стыда или страха поправиться платят все женщины и девушки, тратящие жизнь на беспокойство о том, во что им обойдется лишний вес. Будучи женщиной, невозможно не видеть во время поездок по миру, сколько времени, энергии и денег женщины расходуют на запись потребляемой еды, чтение книг о диетах и посещение тренировок. Любой, кто пробовал очищение соком или диету на капустном супе, знает, что стремление к худобе может стоить других важных вещей, которые хотели бы иметь девушки и женщины, например, возможность сосредоточиться на экзаменах и работе или наслаждаться едой.

Согласно некоторым опросам, уже шестилетние девочки осознают, что от них ожидается худоба. Затем подростки, «подавленные внезапными требованиями красоты, передают друг другу анорексию и булимию, как вирус», – пишет Джиа Толентино. Трагедия в том, что деться некуда. Большинство женщин пытаются соответствовать. Некоторые отказываются это делать. Многие просто терпят неудачу. И любой из этих выходов обходится дорого.

Источник