Образование не для всех: альтернативный взгляд на всеобщее равенство

Доступность образования уравнивает шансы для детей из семей с разным уровнем достатка и помогает одаренным молодым людям внести свой вклад в развитие науки. Но дело в том, что одарены далеко не все, и своим билетом в равноправное обеспеченное будущее многие воспользоваться не могут. Автор экономических книг, общественный деятель Дмитрий Некрасов в книге «Социальное неравенство. Альтернативный взгляд» предлагает взглянуть на равенство в образовании под другим углом.

В одном из эпизодов романа Л. Н. Толстого «Война и мир» граф Пьер Безухов приезжает к князю Андрею Болконскому и среди прочего рассказывает ему о том, как построил в своих деревнях школы для крестьян. Болконский в ответ недоумевает, поскольку, по мнению князя, учеба в школе лишь сделает простого мужика несчастным. «Ты хочешь им дать мое образование, не дав им моих возможностей», — говорит он графу. И действительно, в строго сословном обществе России начала XIX в. даже свободный крестьянин, получивший образование, имел мало шансов как-то применить его и с высокой степенью вероятности был обречен на тяжелый крестьянский труд всю жизнь. Не факт, что крестьянин, имеющий образование и знания о другой жизни, смог бы быть так же счастлив, как и крестьянин, ничего кроме своей деревни не видевший и воспринимающий свою участь как норму.

Многое ли изменилось с тех пор?

Без сомнения, рост среднего уровня образования был одним из важнейших факторов экономического, социального и технического прогресса за последние несколько столетий. Получившие лучшее образование специалисты способны выполнять более сложные операции, использовать высокотехнологичные инструменты, а производительность труда у них, как правило, выше. Доступность образования для низших классов увеличивает вероятность того, что самые одаренные из них внесут вклад в развитие общества. Система образования — один из оптимальных и справедливых механизмов вертикальной социальной мобильности.

Однако любой процесс имеет как положительные, так и отрицательные стороны, которые мы часто склонны не замечать. Образование формирует не только навыки, но и ожидания от жизни, не только дает возможности реализовать себя, но и создает риски фрустрации, если преуспеть не получится. Давайте рассмотрим эти негативные аспекты образования с разных сторон.

В книге Банерджи и Дюфло «Экономическая наука в тяжелые времена» подробно описываются последствия предоставления (в том числе в рамках экономического эксперимента) молодым жителям Индии из бедных семей возможности получить качественное образование. Некоторые из них благодаря предоставленному шансу действительно получили приличную работу с высокой зарплатой в отличие от их сверстников, не обладающих таким преимуществом. Однако велик был и процент тех, кто довольно длительный период времени просто не работал. Экономика не создавала достаточного числа вакансий, соответствующих профессиональному уровню молодых специалистов, а менее выгодные предложения о трудоустройстве, на которые были согласны другие кандидаты, не заинтересовали обладателей лучшего образования. В итоге многие из них, бессмысленно потратив в поисках несбыточного 5–10 лет жизни, в ущерб карьере соглашались в зрелом возрасте на работу, не требующую каких-либо дополнительных квалифицированных знаний.

Подобные случаи не являются редкостью в наше время. Если заглянуть в московские торговые центры верхнего ценового сегмента, то мы обнаружим, что большая часть продавцов —люди с высшим образованием, потратившие несколько лет на изучение права, экономики или инженерного дела. При сравнении количества предложений и спроса на специализированных сайтах по трудоустройству в некоторых российских городах-миллионниках можно увидеть, что их соотношение колеблется в диапазоне 10–15 резюме на одну вакансию, например среди выпускников юридических направлений, и, соответственно, 2–4 резюме на вакансию среди не требующей никакой квалификации специальности того же продавца. Поражает тот факт, что средний уровень зарплат, предлагаемых соискателям позиции продавца, не имеющих опыта, не ниже (а по некоторым не требующим никакой квалификации специальностям даже выше) среднего уровня оплаты труда предлагаемым соискателям позиции помощника юриста из числа выпускников юридических вузов.

Конечно, профессиональные юристы с большим стажем работы в среднем получают значительно большую зарплату, нежели продавцы без высшего образования. Это значит, что жизненная стратегия отдельных юристов оправдалась. Однако как быть тем, кто вынужден работать всю жизнь на заведомо менее квалифицированной работе, нежели те ожидания, которые были сформированы у них высшим образованием?

Помимо того, что были потрачены несколько лет жизни на обучение профессии, которая в результате не пригодилась, вложенные в образование средства, человеческие и финансовые ресурсы общества и государства (время и усилия профессоров, функционирование зданий университетов и т. п.), ожидания и мечты об успешной карьере разбились о жестокую реальность. В конечном счете, после длительного периода безработицы такие специалисты вынуждены рассматривать и другие предложения (работу продавцом/официантом/сотрудником колл-центра), в то время как многие их знакомые строят успешную карьеру по специальности.

Была бы жизнь такого человека более счастливой, работа — более любимой, если бы он еще в школьные годы планировал стать продавцом, а не предпринимал бесплодных попыток получить юридическое образование и впоследствии устроиться на работу по специальности? Понятно, что в каждом отдельном случае ответ на этот вопрос будет различным: люди и судьбы индивидуальны. Однако мне почему-то кажется, что продавцы, которые не планировали и не пытались стать юристами, в среднем счастливее коллег, пришедших в данную профессию после неудавшейся попытки стать кем-то более значимым. Между тем, в эти минуты только в России несколько сот тысяч человек учатся основам юриспруденции, и при самом оптимистичном сценарии лишь треть из них проработает по специальности долгие годы. Кто-то уйдет в бизнес или займется чем-то еще, где профессиональные навыки будут востребованы. К сожалению, остальных ожидают лишь потерянные годы и фрустрация.

С одной стороны, рост среднего уровня образования увеличивает благосостояние общества и в долгосрочной перспективе способствует созданию новых рабочих мест для молодых специалистов. С другой — для каждого конкретного поколения процесс получения образования можно сравнить с лотереей, количество и сумма выигрышей в которой фиксированы и не зависят от числа купленных билетов. Чем больше людей приобретает билет (тратит время и деньги на образование), тем меньше вероятность выигрыша для остальных участников данной лотереи.

В некоторых исследованиях (Кларка А. и Освальда А., 1996 г.; Ферранте Ф., 2009 г.) была выявлена отрицательная корреляция между показателями образования и удовлетворенности жизнью. А с учетом того, что уровень доходов положительно коррелирует и с уровнем образования, и с уровнем удовлетворенности жизнью, то среди людей с одинаковым финансовым достатком разница в удовлетворенности жизнью еще более заметна (при одинаковом уровне дохода более образованный человек в среднем гораздо менее счастлив, чем менее образованный).

В результате большое число людей с хорошим образованием при недостаточном количестве мест в социальной иерархии для дипломированных специалистов зачастую приводит к потерянным годам и гарантированной фрустрации для миллионов. Несомненно, на всех этапах должна присутствовать здоровая конкуренция, тем более рынок труда постоянно испытывает структурные изменения, поэтому необходимо производить неизбежно большее количество квалифицированных кадров, не соответствующих числу вакансий. Однако насколько больше? Наблюдаемая сегодня в развитых странах тенденция напоминает очевидное перепроизводство. И толкает современные общества на подобное перепроизводство именно нарратив всеобщего равенства, постулирующий, что предоставление всем желающим возможности получить лучшее образование — это безусловное благо.

Вместе с тем необходимо отдавать себе отчет, что «продавцы» (социально непрестижные профессии) всегда необходимы в любом обществе. Кому-то, так или иначе, придется выполнять «плохую» работу. Для этого отсутствуют реалистичные альтернативы. Даже если завтра роботизация и технический прогресс ликвидируют те специальности, которые считаются непопулярными сегодня, какие-то работы из престижных сегодня станут считаться «плохими». Негативное отношение к своей работе — это чисто субъективная вещь, сформированная у людей в голове. Выполняя одну и ту же работу, одни и те же люди могут быть фрустрированы, с обманутыми ожиданиями, провоцирующими социальную нестабильность, а могут воспринимать сложившиеся обстоятельства как должное или даже наслаждаться своим положением. Этот выбор зависит преимущественно от тех представлений о справедливости и неравенстве, которые господствуют в обществе в определенный момент времени.

Давайте рассмотрим, как практически проблема «плохих работ» решается в некоторых обществах.

Одним из крайних (и крайне неэффективных) вариантов решения данной проблемы является кастовая система Индии. Сотни миллионов людей с детства приучены воспринимать себя членами определенной касты. О минусах кастовой системы написано множество книг и приведено немало совершенно справедливых аргументов. Нет смысла их здесь повторять. Негативное влияние кастовой системы на экономику, эффективное использование трудовых ресурсов или социальную мобильность очевидно.

Однако, как и у всего прочего, у данной системы есть и другая сторона, в данном случае позитивная. Представители разных каст изначально уверены, что люди не равны, и не считают это несправедливым. Многие «плохие» работы выполняются в обществе теми, кого с детства приучают к мысли, что их удел — данная работа. В рамках каст возникают целые мифологические комплексы, объясняющие их членам, что работа, принятая в их касте, совсем не плоха и даже завидна. Я не обладаю какими-то объективными данными, позволяющими сравнить удовлетворенность жизнью, однако резонно было бы предположить, что мусорщик в Индии, родившийся в семье мусорщиков, женившийся на дочери мусорщиков, всю жизнь знавший, что будет мусорщиком, и не пытавшийся получить лишнее образование, в среднем фрустрирует от того, что он мусорщик, гораздо меньше, нежели мусорщик из Швейцарии (даже если тот окончил лишь среднюю школу, и ту плохо). Я уже не говорю про мусорщика из Швейцарии, который учился на юриста, но не нашел соответствующей работы.

Очевидно, что кастовая система во многом и обуславливает отставание Индии по эффективности экономики и уровню жизни, и я, упаси боже, не призываю заимствовать этот опыт. Я просто иллюстрирую один из возможных ответов на проблему «плохих работ».

Другим полюсом, очевидно, являются англосаксонские страны, чьему опыту во многом следуют и страны Восточной Азии, и современная Россия. Вся школьная система образования там основана на стимулировании амбиций и достижений. Ученикам с детства внушают, что люди равны и каждый может всего добиться самостоятельно. Но уж если не всего, то каждый уважающий себя успешный ученик должен стремиться попасть в университет.

Данная система имеет огромное количество плюсов по сравнению с индийской системой каст. Но вот проблему «плохих работ» она не решает. По большому счету, в англосаксонских странах проблема «плохих работ» в принципе решается почти исключительно за счет иммигрантов и/или дискриминированных меньшинств. Не будь англосаксонский мир столь привлекателен для выходцев из бедных стран, для которых даже работа мусорщика в Лондоне — шаг вверх в иерархии доходов в сравнении с работой юриста в Пакистане, то либо все улицы Лондона были бы завалены мусором, либо огромное количество коренных жителей, вынужденных убирать мусор, впали бы в депрессию или пополнили состав радикальных марксистских группировок. Если вы массово пропагандируете «американскую мечту» и возможность достижения чего угодно любым членом общества, это, наверное, будет способствовать большей эффективности экономики, но и фрустрация для проигравших также будет обеспечена.

Промежуточное положение в этой системе занимают некоторые страны континентальной Европы. Систему образования Германии или Франции часто критикуют за то, что она не предоставляет (затрудняет) учащимся второй шанс. В Германии серьезное разграничение между будущими лидерами и аутсайдерами определяется уже в 10–12 лет, когда дети распределяются по школам различных типов: гимназия (Gymnasium), реальная школа (Realschule), основная школа (Hauptschule), отличающимся различными программами и уровнем образования. Несмотря на то, что в теории ничто не мешает даже ученику, поступившему в школу более низкого уровня, впоследствии доучиться и поступить в университет, на практике для значительной части учащихся их будущий образовательный и профессиональный путь определяется уже в 10–12-летнем возрасте.

Во Франции аналогичная критика часто звучит в отношении высших учебных заведений. Между студентами, окончившими несколько элитных вузов, и выпускниками других высших учебных заведений существует ощутимый стеклянный потолок. Хотя теоретически возможно все, на практике человек, не сумевший в юности поступить в элитное учебное заведение, имеет мало шансов занять высокие позиции в профессиональной иерархии. Понятно, что и в США есть элитные частные школы и Лига плюща, обеспечивающие своим выпускникам серьезные преимущества, однако считается (по крайней мере, критиками континентальной системы), что в англосаксонских странах гораздо больше возможностей наверстать в зрелом возрасте возникшее в юности отставание.

С одной стороны, англосаксонская модель, вероятно, обеспечивает более эффективное использование талантов, раскрывающихся в разном возрасте. Однако с другой — немецкий ученик в 12 лет, попавший на путь, который сделает его заводским рабочим, наверное, в среднем испытывает в течение жизни гораздо меньшую фрустрацию из-за невозможности стать юристом, нежели его коллега- рабочий из США, который до завершения колледжа мечтал о подобной карьере. Следует также отметить, что Германия традиционно является одним из лидеров в процентном соотношении людей, трудоустроенных в соответствии с их специальностью, да и социальная престижность рабочих профессий там традиционно выше в сравнении с англосаксонским миром.

Подробнее о книге «Социальное неравенство. Альтернативный взгляд» читайте в базе «Идеономики».