Ощипать, а не задушить гуся: почему не стоит ограничивать богатство

Недавно вышли две книги, в которых прозвучали призывы избавиться от богатых. Не в кровожадном стиле камбоджийского диктатора Пол Пота, поскольку авторы, голландский профессор этики и директор британского аналитического центра, безупречно милые люди. Скорее, они выступают за политику, которая сделает невозможным иметь «слишком много» денег.

И все же, «слишком много» — это сколько? Ингрид Робейнс из Утрехтского университета в Нидерландах, автор книги «Лимитаризм», считает, что государство не должно позволять никому накапливать более 10 миллионов долларов (фунтов или евро, неважно, цифра приблизительная). Помимо этого строгого «политического предела», по ее мнению, должен существовать и гораздо более низкий, «этический». В странах, где государство платит за здравоохранение и пенсии, никто не должен накапливать более 1 миллиона долларов, а общество должно презирать тех, кто это делает.

Люк Хилдьярд, глава британского аналитического центра исследований и анализа высоких доходов, High Pay Centre, чья книга называется «Хватит», не стал вводить «абсолютный предел», но предложил нечто близкое к нему. По его мнению, никто не должен зарабатывать больше, чем нынешний порог вхождения в верхний 1% налогоплательщиков (В Великобритании это более 180 000 фунтов стерлингов в год в 2021-22 годах; в Америке — около 330 000 долларов в 2021 году). Перераспределение дополнительных доходов или богатств за пределами этого порога или проведение политики, направленной на то, чтобы такие богатства никогда не накапливались, не имеет реальных негативных последствий, как утверждает он.

Авторы приводят множество причин неприязни к «богатеям». Они вредят окружающей среде частными самолетами. Они усугубляют нехватку жилья, владея несколькими домами. Некоторые из них покупают политическое влияние. Иные приобрели богатство коррупционным путем. Прагматик мог бы решить эти проблемы напрямую, обложив налогом выбросы углекислого газа, разрешив строить больше домов, ужесточив законы о финансировании избирательных кампаний или пресекая коррупцию. Но для Робейнс и Хилдьярда все зависит от того, как правильно урезать богатых.

Они приводят разумный довод, что максимальная выгода от дополнительных 1000 долларов важнее для бедных, чем для богатых. Голодная семья может купить еду на несколько месяцев, а банкир — потратить эти деньги на один ужин, не считая вина. Однако авторы идут дальше, обвиняя растущее неравенство во множестве бед. Как утверждают они, значительно более равномерное в доходах общество было бы менее напряженным (никаких крысиных бегов!) и более сплоченным (меньше зависти!). Деньги, накопленные богатыми, можно было бы использовать для поддержки бедных и улучшения качества государственных услуг.

Хилдьярд излагает эти моменты просто и остроумно. Его рассуждения о том, сколько банкнот потребуется, чтобы покрыть каждый этаж в Британии (1,7 триллионов фунтов стерлингов в пятифунтовых банкнотах), вызывают улыбку, как и его размышления об относительных ценах на бессмысленные предметы роскоши. Часовое выступление на частном дне рождения Джеймса Кордена, известного британского комика, стоит примерно столько же, сколько полкило кокаина.

В то же время, когда дело доходит до практических вопросов, оба автора сдуваются. Как именно можно избавиться от богатых? Хилдьярд, среди прочих мер, называет ограничения максимальной заработной платы и огромный налог на богатство. Профессор Ингрид Робейнс считает, что нужны комплексные меры, и ее раздражают те, кто пытается упростить ее идею до предельной ставки налога в 100%. Но если говорить серьезно о том, что уровень благосостояния не должен превышать 10 миллионов долларов «настолько строго, насколько возможно», то это подразумевает что-то очень похожее на предельную налоговую ставку в 100%.

Такая стратегия спровоцирует уклонение от налогов в эпических масштабах. Хитроумные консультанты будут напрягать всю мозговую активность, чтобы помочь богатым людям спрятать состояние или перевести его в пределы стран с более дружественной юрисдикцией. Если, вопреки ожиданиям, правительству удастся помешать таким уловкам, многие богачи эмигрируют. А если все правительства примут схожую политику запрета на богатство и будут строго следить за ее соблюдением, как того хотят авторы, эффект будет даже хуже.

Представьте себе мир, в котором любой доход, превышающий 180 000 фунтов стерлингов в год, или 10 миллионов долларов за всю жизнь, сгорает. У высокоэффективных людей — хирургов, инженеров, не говоря уже о таких волшебниках слова, как Дж. К. Роулинг, — не будет никакого финансового стимула продолжать работать после того, как этот рубеж будет пройден. Возможно, некоторые продолжат трудиться из альтруизма или из любви к работе. Но у многих возникнет соблазн расслабиться и лишить мир исключительных навыков, драйва и воображения.

Подумайте также о стимулах, которые такая система предлагает предпринимателям. Допустим, у вас есть идея создания лучшей мышеловки. При старой системе вы могли бы заложить дом, чтобы собрать деньги на строительство фабрики по производству мышеловок, в надежде сколотить состояние. При новой системе вы должны нести те же риски (например, потерять дом), получая лишь малую долю вознаграждения.

Потенциально грандиозные идеи останутся мелкими. Даже если «мышеловка» настолько хороша, что весь мир будет у ваших ног, занимать деньги для расширения производства нерационально. Финансовые риски, при попытке построить глобальный бизнес, ложатся на вас. Вознаграждения достаются кому-то другому. Только дурак решится на такое.

Или возьмем политика, который рискует чужими деньгами. Действительно, большинство предприятий, требующих значительного капитала — от заводов по производству чипов до морских ветряных электростанций, — вероятно, должны принадлежать государству или поддерживаться им. Поскольку в прошлом веке государственные отрасли отличались протекционизмом, косностью и неэффективностью, это должно было заставить авторов задуматься.

Как и многие другие, они не замечают огромного снижения уровня бедности в мире за последние несколько десятилетий и сосредотачиваются на неравенстве внутри стран, которое, как они уверены, неумолимо растет благодаря несправедливости капитализма. Но так ли это? В марте Максим Пинковский, экономист из Федерального резервного банка Нью-Йорка, и его соавторы опубликовали новые расчеты, согласно которым глобальное неравенство резко сократилось в период с 1980 по 2019 год, а неравенство внутри стран практически не изменилось с 1990-х годов. (Хотя впоследствии бум цен на активы привел к росту неравенства).

Возможно, по крайней мере в некоторых местах, все еще существуют разумные доводы в пользу более активного перераспределения. Но в ходе исследования 27 развитых стран в 2017 году Якоб Лундберг из Уппсальского университета в Швеции обнаружил, что пять из них (Австрия, Бельгия, Дания, Финляндия и Швеция) уже находятся на противоположной стороне кривой Лаффера. То есть верхние ставки налогов в этих странах настолько высоки, например, в Швеции они достигают около 70%, что правительства получат больше денег, если снизят их.

Идея о том, что правительства могут получить гораздо больше денег за счет более высоких налоговых ставок, чем в Швеции, является бредовой. Жан-Батист Кольбер, министр финансов Людовика XIV, сказал: «Искусство налогообложения состоит в том, чтобы ощипать гуся, получив наибольшее количество перьев с наименьшим шипением». Заметьте, там не говорится: «Если гусь слишком большой, просто задушите его».

Источник