Сила укетамо: японская философия предлагает альтернативы стоицизму

Все начинается со смерти в горах. Вот только это моя смерть.

Надев белые одежды, в которые в Японии облачают умерших, я глубоко склоняю голову под звуки труб-раковин и барабанного боя в знак того, что начинается первый обряд аскетической подготовки ямабуси. Начинаются мои похороны. Вместе с небольшой группой непосвященных, которые также готовятся «умереть», я начинаю символическое паломничество в загробный мир, спускаясь по склонам Хагуро, поросшей кедрами горы в префектуре Ямагата на севере Японии.

Гора Хагуро, а также близлежащие горы Гассан и Юдоно, образуют Дэва Сандзан, три священные горы Дэва. Для ямабуси и традиции сюгэндо мало найдется более почитаемых святых мест. Горные аскеты практикуют ритуалы и магию на Дэва Сандзан по меньшей мере с VIII или IX века, а возможно, и гораздо дольше, с того момента в истории, когда мифы и память начинают терять очертания.

Пока слабый туман стелется среди высоких кедровых деревьев (возраст некоторых из них превышает 1000 лет), наша похоронная процессия медленно поднимается по каменной лестнице горы Хагуро. Воздух прохладный, несмотря на летнюю пору. Когда в 1689 году поэт Мацуо Басё совершил путешествие через эти священные горы, он написал хайку, в котором описал летний ветер, «благоухающий» снегом горы Гассан, отчетливо виднеющимся вдали. Сегодня здесь пахнет хвоей и землей.

Мы идем, и постоянный звон колокольчиков ямабуси и ритмичный звук шагов — это единственные звуки, которые мы слышим: во время многодневного ритуала никто из паломников не разговаривает. Наш медитативный транс нарушают только указания нашего наставника, седовласого монаха ямабуси по имени мастер Хосино. А в ответ мы произносим: «Укетамо». Это значит: «Я принимаю».

После девяти часов пути, сначала вверх, потом вниз, мастер Хосино дает нам указание: «Сейчас мы поднимемся на гору Хагуро». Укетамо. А когда мы взбираемся на гору, есть еще одно указание: «Теперь мы омоемся в реке». Укетамо. А затем еще одно: «Теперь мы будем идти всю ночь». Укетамо. И дальше, и дальше, и дальше. На каждом этапе паломничества, пересекая снежные вершины, переходя вброд стремительные реки, совершая обряды в священных местах или медитируя под струями водопада, ответ один. Я принимаю, я принимаю, я принимаю.

За пределами Японии концепция принятия тесно связана со стоицизмом, философской традицией, которая может показаться инородной для горных традиций сюгэндо. Стоицизм, создававшийся на протяжении веков разрозненной группой философов античной Греции и Рима, рассматривает принятие как способ жить лучше, а не как способ подчинения ритуальным страданиям. По мнению римского императора Марка Аврелия и других стоиков, преодоление страха, горя и гнева приводит к изменению убеждений и мышления: мы принимаем то, что не в силах изменить, или подвергаем себя тому, чего боимся. Стоическая философия — это не просто набор убеждений или этических принципов, а образ жизни, включающий постоянную практику, тренировки и самонапоминание.

Сегодня стоическая форма принятия стала философской основой всего: от когнитивно-поведенческой терапии и практики осознанности, до современного армейского образа мышления солдат. Но японские ямабуси, практикующие сюгэндо, предлагают несколько иной подход к принятию. Будучи сложным комплексом ритуалов, практик и секретов, сюгэндо — это религиозная и философская традиция, которая предлагает нам альтернативу стоицизму. Принятие в сюгэндо более осязаемо, интуитивно и ориентировано на окружающую среду. Как бы выглядели современные подходы к осознанности, если бы они унаследовали мудрость сюгэндо, а не стоицизма?

Я родился не в Японии. Я новозеландец, который переехал в Ямагату в 2010 году. У меня здесь семья, и я работаю преподавателем в университете, занимаюсь переводами. Я не похож на того человека, образ которого возникает, когда вы слышите словосочетание «эзотерические ритуальные практики». Но, как я выяснил, став ямабуси в 2017 году, многие другие практикующие сюгэндо тоже не выглядят «эзотерически». Среди горных аскетов есть и руководители компаний, и пенсионеры, которые присоединяются к ним по разным, но схожим причинам. Все мы ищем свой путь в современном мире.

Я присоединился к движению после смерти моего отца. Скорбя, я нашел утешение в прогулках по лесам Дэва Сандзан. Мне нравились эти горы, а сюгэндо сулил еще более тесную связь с природой места. И вот я попытался совершить акиномине (ритуал осеннего пика), надев белые одежды, взяв в руки посох и повторяя: «Укетамо». Ближе к горам я почувствовал, что вхожу в сложный мир ритуалов и воплощенных знаний, неожиданно перекликающихся со стоицизмом.

Однако, в отличие от стоицизма, сюгэндо нелегко объяснить. В действительности, как ямабуси, мы даем клятву не рассказывать о том, что происходит на горе. Это не только для того, чтобы сохранить тайну практики. Пребывание там представляет собой время, проведенное в утробе матери до рождения, время, о котором мы ничего не помним. Однако трудности возникают не только из-за секретов. Издатели книги «Определение сюгэндо» (2020) описывают эту традицию как «настолько запутанную, сложную и разнообразную, что было бы нелепо пытаться охватить все ее аспекты в одном томе». Отчасти эта сложность объясняется тем, что учение сюгэндо глубоко синкретично, возможно, больше, чем любая другая система верований в Японии. Сюгэндо возник из сочетания первобытных народных обычаев, анимизма, ваджраяны, или эзотерического буддизма (известного как миккё на японском языке), синтоизма и даосизма. Но почему горы стали столь важны в этой концепции? Как объясняет японский фольклорист Итиро Хори в книге 1968 года «Народная религия в Японии», горы считались миром духов и божеств, будд или бодхисатв, где души умерших проходили инициацию, чтобы попасть в рай. Хори считает, что сюгэндо был построен на наборе «первобытных, но фундаментальных верований о горах».

Считается, что в VI и VII веках эти верования, направления философии, доктрины и ритуальные системы были объединены в единую практику легендарного основателя Эн-но Гёдзя. По мере того как Эн-но Гёдзя распространял сюгэндо по всей Японии, укрепилась вера в то, что горы — это не только место глубокой и потенциально опасной духовной силы, но и источник мудрости. Эта форма мудрости непостижима для простых смертных. Ее нельзя почерпнуть из книг, бесед или лекций. Ее нужно пережить.

Таким образом, многие аспекты тренировок ямабуси имеют поразительные параллели со стоицизмом. Стоическая философия — образ жизни, включающий постоянную практику или тренировку. Например, Сенека призывал практиковать бедность, чтобы выработать стойкость к страхам, принимая возможность наихудшего сценария: «Выделите определенное количество дней, в течение которых вы будете довольствоваться самой скудной и дешевой пищей, грубой и грязной одеждой, говоря при этом про себя: «Неужели это то состояние, которого я боялся?»».

Многие ямабуси жили похожим образом, как предлагает Сенека, а некоторые использовали более радикальные меры. Эти горцы довольствовались не только скудной пищей и грубой одеждой, но и приобщались к знаниям через физические страдания, возникающие при тренировках в горах. Одна из основных добродетелей сюгэндо — ниннику (терпение), что означает продолжение ритуальных практик и отсутствие жалоб, даже когда «жарко, холодно, чувствуешь голод или жажду». Может создастся впечатление, что стать ямабуси — это переносить мучительные страдания. Действительно, в прошлом ямабуси жили и умирали в горах Дэва Сандзан, претерпевая невероятные лишения. В наши дни таких нет. Сегодня последователи сюгэндо живут обычной жизнью, но при этом время от времени тренируются, практикуя ниннику. Благодаря таким интенсивным, но периодическим тренировкам ямабуси могут соединить священное с обыденным, извлечь из природы суровые уроки принятия и применить их в своей жизни. Эта философия называется хансэй хандзоку, или «наполовину священная, наполовину светская».

Стоическая модель принятия построена на том, чтобы жить настоящим и не беспокоиться о будущем или прошлом, которое вы не можете контролировать. Сенека писал: «Грядущее неведомо — живи сейчас!». Практика сюгэндо — это тоже жизнь в настоящем моменте. Медитация при ходьбе, которую мы называем тосогё — это один из способов достижения цели. Невозможно не быть в моменте, когда вы идете по опасному снежному склону, где один неверный шаг может оказаться роковым. И через медитацию токогатаме — токо означает «земля», а гатаме буквально означает «затвердевать или укрепляться» — мы учимся быть в моменте, чтобы упрочить свое место в мире. Эти упражнения могут показаться похожими на современные практики осознанности, вдохновленные стоицизмом. Но стоическая философия жизни в настоящем является неполной.

Согласно философии сюгэндо, призывы Сенеки «жить сейчас» и Марка Аврелия «не выходи за пределы настоящего» противоречат друг другу. Само по себе, то, что эти фразы были записаны в книгах, «О скоротечности жизни» Сенеки и «К самому себе» Марка Аврелия, доказывает, что эти философы не жили постоянно в настоящем моменте. Письменная речь отвлекает, как и устная. В сюгэндо нет места самоанализу житейских проблем с помощью ведения дневника. Мы пишем не для настоящего, а для будущего. Мы пишем для того, чтобы отразить более позднюю версию себя или других. Точно так же и чтение может увести наш разум от мира, от концентрации на обучении и, что хуже всего, от настоящего момента. Что значит по-настоящему принять и глубоко охватить возможности настоящего?

У Аврелия есть еще одно высказывание, которое стало определением стоицизма: «Всё следует делать, обо всём говорить и помышлять так, как будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним». Для стоиков размышление о своем существовании, а точнее, принятие своей смерти, является средством мотивации. Ямабуси доводит это до крайности, превращая смерть в нечто ощутимое и материальное. По традиции сюгэндо, три вершины Дэва Сандзан — горы Хагуро, Гассан и Юдоно — являются горами возрождения. Чтобы возродиться, человек должен сначала пройти символическую смерть в тренировках ямабуси на этих горах. Практики верят, что тренируют свою мертвую душу. Чтобы пройти перерождение, человек должен принять свое положение, свое место и свое нынешнее «я» на каждом этапе пути. Вот почему так важно постоянно повторять: «Укетамо». Смерть принимается не как идея, а как материальная реальность: мы идем в горы в белых одеждах широшо зоку, в которые одеты мертвые, и с деревянным посохом конгодзуэ, напоминающий палочки, которыми отмечают могилы на кладбищах. В прошлом, когда ямабуси умирали во время тренировок в горах, их посох оставляли в качестве могильной метки. После смерти, прохождения через ад и загробный мир, когда мы путешествуем по пикам и долинам Дева Сандзан, мы физически «перерождаемся».

Как человек, принимающий стоицизм и сюгэндо, я вижу, что и у того, и у другого есть свое место. На первый взгляд, стоицизм может показаться более подходящим для преодоления трудностей нашей современной жизни. Но из двух учений сюгэндо — более практичное. Стоицизм полагается на мыслительные эксперименты и размышления; он полагается на рациональное мышление. Сюгэндо полностью полагается на обучение у мира, у природы, у гор. Как ямабуси, мы не ставим перед собой задачу рационального ухода от проблем, а просто принимаем превратности Вселенной, когда она неумолимо движется между жизнью и смертью. Для меня эти уроки природы, которые невозможно описать человеческим языком, принесли наибольшее утешение.

Как же начать? У мастера Хосино есть инструкция и на этот счет: «Отправляйтесь на природу, чувствуйте, затем размышляйте о том, что вы чувствуете». Укетамо.

Источник