Ван Гог или Земля: можно ли спасти климат супом

Что важнее — шедевр или то, что вдохновило художника на его создание? Искусство или жизнь? Ван Гог или Земля? Этот вопрос вновь стал ребром после того, как в Лондонской национальной галерее климатические активисты залили томатным супом знаменитые «Подсолнухи», спровоцировав международный скандал и критику в свой адрес, что подобными действиями они вредят в первую очередь своему делу. Однако, по мнению специализирующейся на культуре журналистки Vox Аджи Романо, возможно, это была лучшая акция в истории. О сложных взаимоотношениях искусства и политического протеста она размышляет в своей статье «Сколько Ван Гогов стоит Земля?».

14 октября этого года в Лондонской национальной галерее произошел инцидент – двое экоактивистов из группы Just Stop Oil облили «Подсолнухи» Винсента Ван Гога томатным супом. Смысл своей акции они сформулировали в вопросе «Вас больше волнует защита картины или защита нашей планеты и людей?». Акция имела колоссальный общественный резонанс, но в основном негативный и сводившийся к тому, что, испортив одно из самых известных и любимых в мире произведений искусства, протестующие сильно повредили идее борьбы за климатическое благополучие. Типичная реакция в СМИ была в духе «метание супа в картины не спасет климат», а в TikTok даже появилась версия о том, что активистов на самом деле наняли нефтяные компании, чтобы настроить общественность против нефтяных протестов.

И хотя картина в действительности не пострадала, поскольку находилась за стеклом, вопрос о том, был ли протест успешным или идее климатического активизма нанесен реальный ущерб, остается. По словам Аджи Романо, обсуждение инцидента с широким кругом друзей показало, что большинство из них знали, что «Подсолнухи» стали мишенью, но не знали, что с картиной всё в порядке. Ее же собственная реакция в итоге сменилась от «это ужасно» до «возможно, это лучший протест в истории».

По ее мнению, между климатическим протестом, уничтожающим искусство во имя спасения планеты и угрожающим уничтожить, но не делающим этого, есть огромная разница. «Первый рассматривает искусство и приписываемую ему культурную ценность как нечто второстепенное в борьбе за спасение планеты, игнорируя то, что цивилизация без искусства невероятно проигрывает, – говорит Романо. – Второй при отсутствии фактического ущерба ставит разные вопросы».

С одной стороны, что означает потеря «Подсолнухов»? Вероятно, это бы спровоцировало международный траур, с которым не сравнится перспектива климатического кризиса. С другой, какой смысл имеет потеря одной великой картины, когда перестанет существовать целая цивилизация? И как раз перспектива утраты цивилизации может подтолкнуть общество к осознанию, насколько оно игнорирует и преуменьшает значение климатических изменений.

У такого игнорирования, по мнению Романо, не одна причина. Среди них невозможность осознать весь масштаб кризиса, сложность увидеть своими глазами ущерб, который уже нанесен, и понять, какие личные усилия имеют смысл для его предотвращения. Кроме того, в медиа экоактивисты часто изображаются как люди психически неуравновешенные, чья одержимость пугает. Так, Винн Алан Брюс, совершивший в апреле этого года самосожжение на ступенях Верховного суда США, чтобы привлечь внимание к фактически проигнорированному, но критически важному отчету международных экспертов по изменению климата, был показан как человек, живущий с кошкой и имеющий травмы головы.

Почему же движение Just Stop Oil в своей акции обратилось к одной из самых известных картин, хотя до этого были и интервью на радио, и блокирование гоночной трассы Формулы-1, и прочие формы мирного протеста, «деструктивного, но не наносящего вреда»? На самом деле до Ван Гога мало что из акций движения вызвало значительный резонанс или сочувствие, а эта привлекала внимания больше, чем все остальные вместе взятые, что говорит об особых отношениях искусства и современного потребления.

С одной стороны, связь между искусством и политикой имеет долгую историю. Уничтожение произведений искусства было, во-первых, формой политического протеста. Так, британские суфражистки, порезавшие в знак протеста против их преследования несколько картин, в том числе «Венеру с зеркалом» Веласкеса, объясняли это тем, что «получить другую картину можно, а жизнь нет». В знак протеста против государства была повреждена картина Моне, против климатических изменений замазана тортом застекленная «Джоконда». Во-вторых, вандализм был и политическим оружием. Например, уничтожение нацистами в период Второй мировой войны произведений искусства по всей Европе.

С другой стороны, определение культурной ценности отдельных произведений в силу субъективной природы искусства может носить весьма произвольный характер. Так, одна из картин Джона Констебла, в 2013 году купленная за 5200 долларов, через два года была продана в тысячу раз дороже. Это, по мнению Романо, делает искусство удобным для больших денег и разного рода дельцов. Современный арт-рынок изобилует жуликами, фальсификаторами, схемами отмывания средств, резко увеличивающими прибыль инвесторов шумными пиар-акциями, в том числе с уничтожением произведений искусства (например, псевдосожжение картины Фриды Кало в нынешнем сентябре). «Всё это делает покупку и продажу произведений искусства более похожим на мошенничество, чем на процесс их благоговейного сохранения», – говорит Романо, подчеркивая непостоянство культурного пиетета перед искусством, которое «в одном контексте становится провоцирующим политическим оружием, в другом даже его уничтожение – всего лишь еще один способ получить прибыль».

В связи с этим, она считает, что томатный суп на застекленной копии «Подсолнухов» может быть вызовом излишнему потребительству, связанному с искусством: «Разве сожжение рисунка Фриды Кало значит для нас больше, чем самосожжение активиста-климатолога? А немедленное уничтожение Ван Гога больше, чем уничтожение всего живого?». Суть этого протеста, по ее мнению, не в том, чтобы привлечь внимание или нанести ущерб, а в возвращении любви к искусству, возвращении чувства восхищения и благоговения перед ним. Облитые супом «Подсолнухи», как и горящий Собор Парижской Богоматери – это те немногие произведения искусства, которые вызывают мгновенный эмоциональный отклик практически у каждого. А человек, способный оплакивать возможную утрату шедевров, вероятно, будет способен и на глубокое осознание возможной утраты того мира, который на эти шедевры вдохновил.

Как эти чувства описал астронавт Рассел «Расти» Швайкарт, созерцавший Землю из космоса: «Ты понимаешь, что на этом пятнышке находится всё, что для тебя имеет значение… Вся история, поэзия, музыка, искусство, смерть, рождение, любовь, слезы, все игры, вся радость – всё на этом маленьком пятнышке».

Источник