Что задумал художник: как научиться смотреть на обыденность свежим взглядом

Летом каждые выходные я стараюсь совершать длительную велосипедную прогулку в какую-нибудь часть города, где никогда не был.

Я делаю так по трем причинам. Во-первых, это несколько часов упражнений, которые не ощущаются как упражнения. Во-вторых, это вытаскивает меня на улицу ради моментов, которые дают возможность почувствовать, что я хорошо провел день.

Третья причина заключается в том, что взгляд на новое – даже если это просто новые перекрестки или потаенные тропинки – помогает мне восстановить один несложный способ смотреть на мир так, как я автоматически смотрел на него раньше, когда был ребенком.

Для выбора пункта назначения я использую малоизвестное приложение Randonautica, ставящее Х-метку где-то на карте города. В разделе приложения «О программе» выбор места объясняется «теоретическим взаимодействием разума и материи в сочетании с квантовой энтропией ради проверки странной запутанности сознания с наблюдаемой реальностью». А также сообщается, что пользователи приложения, попадая в выбранные пространства, часто обнаруживают «случайные события, которые, по-видимому, совпадают с их мыслями».

Я думаю, что это чепуха, и что координаты случайны. Однако то место, куда приложение отправляет вас, является реальным уголком физического мира. И это место никогда не выглядит так, как вы его себе представляли. И обычно вы становитесь свидетелем чего-то странно символичного.

В первый раз приложение отправило меня на поляну у ручья, где я увидел в воде непонятный черный шар, оказавшийся клубком головастиков. В другой раз это был грунтовый переулок рядом с тем местом, где я когда-то жил и где кто-то написал на заборе белой краской «ПАПА!». Еще было место около ящика для обмена книг, в котором лежали только детские книги и «Томминокеры» Стивена Кинга.

Куда бы приложение вас ни отправило, всегда есть нечто, кажущееся заряженным частицей чего-то космического. Даже если это просто симпатичные пятна солнечного света, забытый список покупок, в котором есть неожиданные пункты, или какое-то другое странное зрелище, похожее на танцующий пакет из фильма «Красота по-американски».

Фокус здесь в том, что везде, куда бы вы ни посмотрели, есть что-то многозначительное, проникновенное или поэтическое, если ваш ум находится в определенном режиме – столь редком для взрослых – просто смотреть на то, что есть, без оценки или объяснения увиденного. Таинственная координата в незнакомом районе дает вам мало предустановок о том, что вы собираетесь там найти, поэтому разум естественным образом переключается в состояние восприимчивости и любопытства, которое так характерно для детей.

Иногда я называю это состояние «режимом арт-галереи» из-за приема, которому меня научил знаток истории искусств. Мы были в Метрополитен-музее в Нью-Йорке – смотрели знаменитые абстрактные картины Поллока, Кандинского, Мондриана и других художников, чьи завитки, прямоугольники и пятна считаются шедеврами.

Я сказал что-то вроде: «Мне нравятся некоторые из них, но я перестал делать вид, будто понимаю, что они означают».

И он посоветовал не мучиться выяснением того, что они означают: «Всё, что вам нужно сделать, это смотреть на картину и отмечать, какие чувства она у вас вызывает. Не более того».

Это сразу же улучшило мои ощущения минимум в двух аспектах. Сняло какое-то внутреннее напряжение, которое я незаметно испытывал, пытаясь понять, что я вижу. Мне теперь не нужно было думать о том, что хотел сказать художник, и вообще думать о художниках или искусстве. Мне не нужно было «понимать» или пытаться выглядеть так, будто «понимаю». Всё, что мне нужно было делать, это смотреть на то, что там есть, и позволить этому влиять на меня так, как оно влияло. Это то, что доступно любому человеческому уму – ему не надо быть наделенным каким-то особым знанием или проницательностью.

Кроме того, это упростило процесс восприятия искусства: такой взгляд открыл окно во внутреннее пространство – если хотите, поле эмоциональных вкусовых рецепторов, которое всё время действовало фоном. Всё, на что вы смотрите, имеет неповторимый эмоциональный оттенок, который можно заметить, только если вы просто смотрите на это, и невозможно заметить, если вы пытаетесь понять, что это значит, или зачем это сделано, или почему кто-то за это заплатил.

Взгляд на вещи в режиме арт-галереи превращает музей в своеобразный адвент-календарь уникальных эмоций. Каждая картина или скульптура – это маленькая дверца с сюрпризом внутри. Какое чувство это вызовет у меня? А что насчет того?

Я был удивлен, обнаружив, что этот подход работает на всём, что я видел в Метрополитене – не только на полотнах с завитками и пятнами, но и на тяжеловесных портретах европейских аристократов, на белых римских статуях и на мебели в стиле рококо.

Это работало даже вне музея. Режим арт-галереи может придать поэтический вид голубям, дерущимся из-за рассыпанной картошки фри, или сделать замызганный знак метро похожим на первый кадр фильма.

Этот режим заключается в основном в том, чтобы просто смотреть на форму перед вами и решительно отгонять любые мысли, возникающие по ее поводу, – объяснения, сомнения, «должен», «не должен». Вы просто возвращаетесь к самому образу и позволяете ему производить на вас впечатление, если оно у вас отзывается. Если нет, идете дальше. И в музее, и в мире много всего, что стоит увидеть.

Я думаю, это то, с чем можно поэкспериментировать в художественной галерее, а затем использовать в жизни. На искусство с этой точки зрения относительно легко смотреть, потому что оно обычно представлено отдельными картинами или скульптурами и мало что говорит о том, зачем оно существует или что вы можете с ним сделать.

Во внешнем мире, где назначение объектов более очевидно, наш внутренний справочник объяснений и выводов легко запустить. Старый бетонный бордюр, выщербленный до состояния губки, может натолкнуть вас на мысли о финансировании общественных работ. Почтовый ящик способен заставить думать о письмах, которые вы должны отправить. А в галерее вместо привычных утилитарных предметов видишь ярко-розовую железнодорожную шпалу, свисающую с проводов, и не понимаешь, какого черта она там делает. Как только вы отказываетесь от дурацкой затеи «понять это», вы начинаете это просто видеть, автоматически чувствуя то значение, которое оно имеет для вас. И это снова становится тем запоминающимся кадром фильма.

То, о чем думал художник, в основном неважно. Иногда можно прочитать об интересном историческом или личном контексте, если вы знаете, что Матисс, Энди Уорхол или Фрида Кало вам нравятся. Но при первой встрече эта информация только отвлечет от свежести впечатления. Прочтите на свой страх и риск табличку рядом с произведением искусства. И, скорее всего, окажется, что розовая шпала – это какое-то неуклюжее заявление о классовом конфликте или потребительстве. Официальное объяснение, если оно есть, обычно разочаровывает.

Когда вы освоите режим арт-галереи, то сможете включать его как удобный режим по умолчанию, где бы вы ни находились. Это, безусловно, принесет больше удовлетворения, чем привычный мысленный анализ, которым бы вы занялись в противном случае. Режим арт-галереи способен воссоздать величественность терракотовых строений, фресок и кованых ворот – а еще малиновок, одуванчиков и рек, которые в ином режиме показались бы взрослому человеку, якобы всё это видевшему раньше, чем-то привычным до затертости.

Такой способ смотреть на мир может напомнить вам, как он выглядел, когда вы были ребенком, когда длинные объяснения казались чужеродными артефактами из черствого и отвлеченного мира взрослых, а значение имели форма и текстура вещей – и чувства, которые они вызывали.

Источник