Метавселенная: новый мир или новое одиночество?

— Смогу ли я перенести свое тело в метавселенную?
— Вы же переносите его в свои сны, верно?

Даже сегодня, спустя почти два года с начала пандемии, у людей есть определенные ожидания относительно того, как должно быть презентовано Большое Открытие от компании-лидера Big Tech. Засверкают огни. Зазвучит громкая музыка с густыми басами. Зрительный зал будет переполнен. Генеральный директор в одежде а-ля Стив Джобс, выйдет на сцену. И армия фанатов взорвется бурными аплодисментами.

Поэтому тихая семейная картина от Facebook Connect многих обескуражила: Марк Цукерберг сидит в одиночестве в кресле нейтрального цвета в гостиной нейтральных тонов. Он делает небольшое вступление – как всегда безудержно пафосное, – затем встает и начинает медленно ходить по комнате. Позади него, аккуратно и явно для кадра прислонен к стене велосипед. Через несколько секунд в поле зрения камеры появляется доска для серфинга. «Настоящий спортсмен», – думаю я. И тут меня осеняет: это не спортинвентарь. Это символы.

Символы чего? Символы телесности. Символы природы, открытой дороги, моря и побережья. Символы движения тела в дружеском поединке с природой. Символы физической формы, здоровья, румянца, пота. Одним словом – символы воплощения.

«Воплощение» вместо «сообщества» стало ключевым словом Цукерберга. Оно постоянно крутится у него в голове. «Вы можете думать о метавселенной как о воплощенном Интернете, где вы не просто просматриваете контент – вы находитесь в нем, – сказал он The Verge в июле этого года, добавляя, что со времени учебы в средней школе «одной из вещей, которую я действительно хотел создать, была материализация Интернета». Тот же акцент он сделал в своем октябрьском интервью Stratechery: «Я думаю, что метавселенная – это воплощение Интернета, внутри которого вы находитесь вместо того, чтобы быть просто зрителем». На этом он еще раз акцентировал внимание, описывая метавселенную в своем выступлении: «Этот опыт просто фундаментально отличается от взгляда на экран, это качество физического воплощения в мире, способности взаимодействовать с ним и перемещаться внутри него».

Всё это выглядит как типичный Цукерберг – пафосная риторика, имеющая смысл с точки зрения маркетинга, но в остальном абсурдная. Я имею в виду, как стать «физически воплощенным» в виртуальном мире? «Виртуальное тело» – это ведь оксюморон, не правда ли?

Одна из самых интересных особенностей компьютеров – это то, что они держат перед нами зеркало, которое отражает не природу, а наши представления о ней. Попытки создать искусственный интеллект заставляют нас задаваться вопросами о нашем собственном, естественном интеллекте – что это такое, как он возник и каковы его пределы. Программы обработки естественного языка поднимают сложные вопросы о его происхождении и характере. И в наших попытках создать виртуальные миры с виртуальными обитателями – метавселенную, например, – мы сталкиваемся с фундаментальными вопросами о собственном бытии. Что такое мир? Что значит присутствовать в мире? Какова связь между разумом и телом? Как писал Майкл Хейм в своем эссе 1991 года «Эротическая онтология киберпространства» (сборник «Киберпространство: первые шаги»), «киберпространство – это метафизическая лаборатория, инструмент для исследования нашего чувства реальности».

Человеческое тело, как мы его ощущаем изнутри, на самом деле состоит из двух тел. Это физическое тело (плоть и кровь) и это образ тела в уме (он опирается на представленную в мозге сложную нейронную карту тела). Обычно мы не чувствуем разделения между физическим телом и его ментальным образом – двое действуют как одно целое. Но когда мы мечтаем, происходит раздвоение. Мы чувствуем себя полностью воплощенными в нашей мечте, но наше настоящее тело лежит практически неподвижно на кровати. Хотя разуму и требуется тело для создания его ментального образа, как только рождается этот образ, разум способен создать виртуальное тело, которое может иметь «собственную» жизнь.

Возможно, разум нуждается в теле, будучи по своей природе его создателем, и, появись у него возможность или необходимость, он с радостью воссоздаст тело в качестве своего инструмента. Любой, кто долгое время управлял аватаром от первого лица в хорошо разработанной видеоигре, знает, как разум привыкает к виртуальному телу и оно начинает ощущаться реальным. Это одно из наиболее близких к состоянию сна наяву переживаний. Причем перенос происходит всего лишь с помощью двухмерного экрана и пульта управления. Представьте, что будет делать мозг, когда погрузится в сложную трехмерную симуляцию, наполненную искусственными сенсорными стимулами.

Так что, возможно, идея виртуального воплощения не так абсурдна, как кажется. И Цукерберг что-то нашел.

И всё же было бы серьезной онтологической ошибкой думать, что виртуальное воплощение – это то же самое, что и воплощение реальное. Ментальный образ физического тела – это не физическое тело, даже если оно так ощущается. Здесь можно использовать концепцию «вторичной устности» Уолтера Дж. Онга. В своей книге 1982 года «Устность и письменность: технологизация слова» он исследовал популярное представление о том, что такие электронные технологии, как телефон и телевидение, возвращают общество к «устной культуре». И она подобно той, которая существовала на протяжении большей части истории человечества, пока изобретение письма не привело к господству «письменной культуры». Онг показал, что хотя «вторичная устность», порожденная современными электронными СМИ, имеет некоторые важные характеристики, сходные с дописьменной «первичной устностью», – это всё же принципиально иное явление. В основе его лежит другое состояние сознания. После технологизации ни речь, ни сознание не могут быть де-технологизированы.

Виртуальное воплощение лучше всего понимать как вторичное воплощение. Оно может походить на естественное или первичное, но это фундаментально иное явление. Не думаю, что мы в полной мере знаем суть всех различий, но я бы предположил, что одно из основных проявится в наших социальных связях. Когда мы воплощаемся в качестве аватара в виртуальном пространстве, то можем чувствовать, что у нас есть физическое тело, но поскольку это чувство является исключительно проекцией нашего собственного разума, мы не будем воспринимать других аватаров как физически полноценных существ. Они останутся тенями, мультяшными фигурами – как герои видеоигр. Другими словами, виртуальное воплощение является по содержанию неизбежно солипсическим. Представляющие только себя, мы будем воплощены, но отчуждены.

Человек легко адаптируется умственно и физически. Опасность вторичного воплощения заключается в том, что, если находиться в нем слишком долго, оно может вытеснить и первичное. Оно может стать нашим образом жизни. «Чем больше мы ошибочно принимаем виртуальные тела за самих себя,– предупреждал Хейм, имея несомненный дар предвидения, – тем больше машина вкручивает нас в протезы, которые мы носим». Метавселенная может оказаться единственным знакомым миром для нас, и мы будем в нем одни.

Источник