О родительстве не для родителей: есть ли польза в книгах о воспитании детей?

Став матерью, я одержимо читала книги для родителей, потому что хотела правильно вести себя с детьми. Но из-за этих книг только чувствовала себя неудачницей. Интересно, почему? Изучив личные истории экспертов и время, в которое они жили, я поняла, что большинство советов основаны на их личностях, культуре, а также ограничениях и предубеждениях конкретных эпох. Я не сомневаюсь, что некоторые из них были и остаются блестящими мыслителями, которые много сделали для благополучия детей. Но слишком часто к этим авторам-воспитателям относятся с чрезмерным пиететом, не допускающим критики.

Пример того — отец теории привязанности Джон Боулби. У Боулби было типично британское воспитание. Для высшего среднего класса начала XX века это означало нянь и школу-интернат с семи лет. Его родители, сэр Энтони и леди Мэри Боулби, придерживались распространенного тогда отношения к детям: слишком много внимания и заботы испортят их и превратят в эгоистичных и самовлюбленных взрослых. Расставание с любимой няни Минни стало для мальчика серьезным ударом.

Будучи разлученным с родителями и потеряв няню, Боулби чувствовал, что его тянет к детям, которые по каким-то причинам тоже оказались вдали от родных. Теория привязанности станет важным шагом на пути к пониманию, почему люди относятся друг к другу определенным образом — в зависимости от того, как их родители или опекуны относились к ним.

Идеи Боулби о человеческой природе, основанные на психологии, этологии, психотерапии и других дисциплинах, были монументальными по своему масштабу. Я не собираюсь опровергать теорию привязанности. Я просто хочу показать, что представления Боулби об идеальных отношениях между матерью и детьми были основаны исключительно на его личном опыте.

О четверых детях Боулби почти полностью заботилась их мать Урсула, в то время как сам он погрузился в работу. По иронии судьбы, Боулби, в детстве редко видевший отца, сам стал таким же отцом для своих детей.

Еще есть Бенджамин Спок, спортсмен, антивоенный деятель и редкий эксперт по воспитанию детей, который говорил матерям: «Доверяйте себе. Вы знаете больше, чем думаете». На первый взгляд, доктор Спок казался идеальным экспертом. Он советовал следить за сигналами, которые подает ребенок, и стараться максимально удовлетворять его потребности. Этим подходом Спок нарушил прежние традиции жестких правил и кормления по часам. В 1940-х годах, когда вышла его книга «Ребенок и уход за ним», его считали профаном в вопросах воспитания, но вскоре Спок стал экспертом в США и во всем мире.

Каким бы солидным ни казался Спок, он не был безупречным. Во-первых, есть ирония в том, чтобы учить матерей доверять своим инстинктам, а затем писать сотни страниц с подробными советами. «Куда ни глянь, всюду знатоки, которые говорят, что делать», — пишет Спок, удобно забывая, что он один из них. Если матери могут следовать своим внутренним ощущениям, действительно ли им нужен эксперт, к тому же мужчина, который знает лучше?

Во-вторых, Спок придерживался крайне патерналистских и патриархальных идеалов материнства. В ранних изданиях его книги «Ребенок и уход за ним» родитель неизменно «она», а ребенок — «он». К 1976 году Спок изменил местоимения, используя иногда «он», а иногда «она». В новейшую версию включены как отцы, так и однополые пары. Готовность Спока постоянно пересматривать свою книгу и адаптировать ее ко времени, безусловно, вдохновляет. Но если бы матерям доверяли с самого начала, в этих советах вообще не было бы необходимости.

Воспитание привязанности, которое пропагандировали доктор Уильям Сирс и его жена Марта, дипломированная медсестра, было одним из подходов, которому последовала я сама. Первые два раза я рожала естественным путем, без обезболивания, кормила грудью, пробовала спать вместе с ребенком и носить его в слинге. Но вскоре обнаружила, что невозможно неотступно следовать всем этим принципам, и быстро перегорела.

Влияние Сирса было настолько велико, что в 2012 году журнал Time посвятил ему целый выпуск. Но не все знают, что Сирсы на самом деле христиане-фундаменталисты. И если в новейшей версии их фолианта «Воспитание привязанности» (2001) нет никаких упоминаний религии или Бога, другая их работа, «Полная книга христианского воспитания и ухода за детьми» (1997), специально нацелена на родителей-христиан. Именно здесь Сирсы объясняют свою веру в то, что «привязанность» — это «замысел Бога для взаимоотношений отца, матери и ребенка». И хотя в книге «Воспитание привязанности» утверждается, что этот метод идеально подходит для работающих матерей, в «Полной книге христианского воспитания» авторы говорят, что женщинам лучше всего работать из дома, неполный рабочий день или брать деньги в долг, чем полноценно выходить на работу.

Учитывая все это, теория привязанности выглядит не столько стратегией воспитания, сколько желанием Сирсов проповедовать свои убеждения среди других родителей.

Мое собственное правило, после прочтения нескольких книг по воспитанию детей, теперь таково: «Чем больше понимания демонстрирует эксперт детям, тем жестче он будет к родителям». И нет лучшего примера, чем американский писатель и лектор Алфи Кон. Он всячески стремится понять детей, но очень мало проявляет сострадания к родителям, которых обвиняет в «деспотичности».

В книге «Наказание наградой» (1993) Кон утверждает, что использование наказаний и поощрений нужно ограничить, особенно в неравных отношениях, например, между родителями и детьми или между учителями и учениками. Но он при этом закрывает глаза на другие неравные отношения: отношения между родителями (преимущественно женщинами) и экспертами, такими как он сам (преимущественно мужчинами, по крайней мере, в США). А когда дело касается родителей, он не видит проблем в использовании карательной тактики, такой как стыд: «Если вы не желаете отказываться от свободного времени, если вы хотите, чтобы в доме было тихо и чисто, подумайте о том, чтобы завести тропическую рыбку», — пишет он в книге «Воспитание сердцем» (2005).

Тем временем в Великобритании на первый план вышли эксперты-женщины, такие как Джина Форд, Пенелопа Лич, Трейси Хогг и, в последнее время, Филиппа Перри. К сожалению, они относятся к родителям так же снисходительно, как и их коллеги-мужчины. Например, в книге «Как жаль, что мои родители об этом не знали» (2019), Перри, психотерапевт, призывает родителей «превратить наш стыд в гордость». Таким образом, стыд — эмоция, которую она считает неприемлемой для детей — применяется к родителям. Но исследования показывают, что чувство стыда усугубляет депрессию у людей, независимо от их возраста.

В XXI веке у людей, воспитывающих детей, нет главного специалиста, на мнение которого можно опереться. Есть несколько авторов, и все они придерживаются интенсивных, детоцентричных практик, ориентированных на отношения между родителями и детьми. По идее, это неплохо. Но в мире, где родители практически не получают поддержки и где забота о детях считается личной, а не коллективной проблемой, интенсивные методы воспитания могут оказаться невозможными. На деле, утверждение, что мать должна посвятить себя ребенку, что дети — священны и приносят удовлетворение родителям, связаны с ухудшением благополучия матерей.

Эксперты иногда удивляются или даже защищаются, когда родители признаются в чувстве огромной вины или стыда после безуспешных попыток следовать их советам. Статья о материнской вине в The Independent в 2011 году цитирует психолога Лич, которая сказала: «Если [моя книга «Младенец и ребенок» (1977)] заставила вас так себя чувствовать, почему вы не выбросили ее? Мы рассчитываем, что люди сами могут решить, полезна им книга или нет».

Но если книга по воспитанию повлияла на целые поколения родителей или их благополучие, эксперты несут ответственность перед родителями, которых они пичкают советами. Более того, как и индустрия диет и оздоровительных процедур, индустрия воспитания рассчитывает на то, что родители чувствуют себя неуверенно и ищут все новые и новые книги, которые решат все их проблемы. Но, как я убедилась на собственном опыте, такой книги не существует.

Это не значит, что все книги для родителей вызывают проблемы. Антропологи (например, Дэвид Ф. Лэнси) психологи развития (Элисон Гопник), писатели (Джанель Ханчетт или Сара Менкедик) или экономисты (Маттиас Депке) также руководствовались своим личным опытом и знаниями, но в книгах по истории, культуре и психологии воспитания они предлагают освежающий подход, который дает нам возможность почувствовать себя немного лучше.

Книги для родителей не для нас, родителей. Они для людей, которые их пишут. В книге Перри об этом говорится и в названии, и в тексте. «Я написала книгу, которую хотела бы прочитать, будучи молодым родителем, и я действительно хотела бы, чтобы мои родители ее прочитали». Это не имеет к нам, читателям, никакого отношения — только к ее чувствам и переживаниям.

Моя мысль состоит не в том, чтобы принизить книги о воспитании. Если бы мне пришлось написать такую, она бы, безусловно, основывалась на моей любви к языкам и собственном опыте воспитания детей в разных культурах. Писать или читать меньше книг для родителей или вообще отказаться от них — не выход.

На самом деле нам нужно больше книг для родителей, которые предлагают более широкий спектр точек зрения и знаний и включают реальный жизненный опыт родителей. Нам нужно больше книг, написанных не белыми, не мужчинами, не цисгендерами, не нейротипиками, не трудоспособными и не англосаксами. И нам нужны книги, которые перекладывают вину и бремя с родителей туда, где они действительно должны лежать: на системы, правительства и институты.

Существующие книги для родителей можно читать с вызовом и критически, задавая такие вопросы, как: кто написал эту книгу, когда и почему? Каких представлений о родителях и детях придерживался этот человек? И что способствовало такому мышлению?

В конечном счете, речь идет о том, чтобы увидеть человека, стоящего за гуру. Может быть, в некоторых случаях мы увидим, что король-то голый, а всемогущий Волшебник страны Оз на самом деле всего лишь старик за зеленой занавеской.

Источник