Сет Годин: Мы всегда будем одержимы статусом и красотой

Почему некоторые картины стоят так дорого?

Работы Ротко или Матисса стоят миллионы. Мона Лиза бесценна.

На то есть четыре причины, особенно актуальные сегодня, когда происходит переоценка культурных ценностей с учетом цифровых возможностей:

Красота/украшение. Люди вешали разные вещи на стены еще до того, как 20 тысяч лет назад во Франции появились наскальные рисунки. Что-то, что красиво, что напоминает о важных событиях или просто о нашей человечности. Это происходит независимо от дохода или культуры.

Статус/редкость. Когда золото обрело свою ценность, люди, которые стремились к высокому статусу, стали использовать его для украшениях своих домов. То же самое произошло с духовными реликвиями и предметами древности. Редкие и востребованные образцы декоративного искусства обретают своего рода культурную красоту, к которой стремится человек.

Печатная пресса. Еще 500 лет назад у многих людей не было возможности увидеть хотя бы одну картину (или гобелен). А потом совершенно неожиданно изображения стали распространяться. Дюрер продал много тысяч экземпляров восьмого выпуска своей гравюры на дереве, и это было одно из первых известных произведений искусства. А Мона Лиза? Картина так ценна, потому что ее украли как раз тогда, когда газеты (цветные!) получили широкое распространение. Лицо Моны Лизы было на первых полосах газет по всему миру, что прославило ее на несколько поколений вперед.

С одной стороны распространение культуры, возникшее благодаря печати, шло на пользу художникам, коллекционерам и торговцам, но с другой — это стало огромной проблемой. Если печатную картинку можно купить за несколько долларов, что хорошего в оригинале? Как удовлетворить тех, кто хочет показать свой статус при помощи изображений на стенах?

Первая и лучшая версия. И это последний оплот. Оригинальная картина маслом действительно отличается от подписанной репродукции, которая в свою очередь отличается от постера для массового рынка. Люди стоят в очереди, чтобы увидеть известную картину. Они ахают, подходя к ней. Они делают селфи на фоне картины, и это меняет их отношение к себе и миру.

Музеи существуют для того, чтобы показать людям, что есть наше общее культурное наследие, результаты нашей культуры в виде оригинальных работ, созданных художниками, которым есть что сказать.

Я часами просиживал в Художественном институте, просто дыша тем же воздухом, что и Магритт. Я вырос в художественной галерее Олбрайт-Нокс в Буффало, рядом с Дюбюффе, О’Кифф и Стиллом. Марисоль — моя старинная подруга. И это того стоило.

Раньше в некоторых музеях было запрещено фотографировать. Со временем они пришли к выводу, что это глупо, потому что обмен фотографиями ни капли не снижает ценность картины, а, напротив, добавляет ее (хотя раздражающие вспышки и щелканье затвором фотоаппарата — это отдельная история).

Рынок живописи на пике — это $50 млрд и более в год. Состоятельные люди и учреждения покупают редкие оригиналы, и иногда выставляют их для публики или для людей, которые приходят к ним на обед. Когда по другую сторону от обеденного стола стоит огромная подписанная работа Джилл Гринберг, это незабываемо.

Но сегодня печатный станок вышел на совершенно новый уровень. Он сделал некоторые картины более известными, чем когда-либо. И создал миллиарды изображений, которые никогда не были картинами.

Есть миллионы художников, которые стремятся войти в когорту самых дорогих авторов, создающих картины для аукционных домов и коллекционеров, но очень немногие достигают этой цели. И есть бесчисленное множество коллекционеров, которые покупают картины в надежде, что их стоимость вырастет, но большинству из них тоже удача не улыбается.

Рынок искусства стал больше просто рынком, а не поддержкой искусства, как было ранее. Некоторые коллекционеры покупают предметы искусства, которые им не нравятся, просто из уверенности, что система повысит их ценность, или потому, что считают нужным купить что-то значимое, чтобы поддержать свой шаткий статус. Некоторых художников вынуждают создавать картины, стоимость которых будет расти. В музеях хранятся десятки тысяч картин. Состоятельные коллекционеры помещают бесценные творения в хранилища просто в качестве инвестиции, а не ради каких-либо эмоций, которые изначально предполагает художественное искусство.

Сегодня, если вы прекрасный художник и надеетесь зарабатывать на жизнь продажей холстов по цене, намного превышающей их затраты на производство, одной красоты недостаточно. Рынок такого статуса требует покровительства и одобрения, и, да, известности.

И если вы кибер-человек, намеренный продвигать NFT (аббревиатура от Non-Fungible Token (невзаимозаменяемый токен), бесполезное сокращение от «неповторимый цифровой код, которым легко торговать и спекулировать»), то стоит отметить:

• Цифровые токены некрасивы.
• Цифровые токены никогда не заставят кого-то ахнуть.
• Никому не хочется смотреть на ваш жесткий диск.
• Довольно сложно показать статус или красоту чего-то, что не связано с многовековыми культурными ожиданиями, институциональным подходом и эволюцией дизайна. А если вы не можете показать свой статус или насладиться красотой, то это просто спекулятивная сделка.

Люди покупают акции и торгуют ими, чтобы получить прибыль. Большинству из них в значительной степени безразлично, как выглядит фондовый сертификат.

Я думаю, мы всегда будем одержимы статусом и всегда будем искать красоту. Однако я не уверен, что какие-то вещи станут культурным наследием, лежащим в основе человеческого опыта, только потому, что мы можем их продавать и оцифровывать.

Источник