Иллюзия прозрачности: Малькольм Гладуэлл о том, почему мы так плохо распознаем ложь

Мы склонны решать, правдив ли человек, полагаясь на манеру его поведения: уверенных людей с открытым взором считаем правдивыми, а уклончивых и нервных — лжецами. Известный социолог Малькольм Гладуэлл в новой книге «Разговор с незнакомцем» на примере громких преступлений и экспериментов объясняет, почему мы ошибаемся в людях и доверяем обманщикам.

В ночь на 1 ноября 2007 г. в итальянском городе Перуджа произошло злодейское убийство: Руди Геде лишил жизни Мередит Керчер, английскую девушку, приехавшую в Италию по программе студенческого обмена. Споров, домыслов и противоречий вокруг этого дела было море, но сегодня вина Геде полностью доказана. Этот сомнительный тип, который слонялся вокруг дома, где поселилась Керчер, был хорошо известен полиции. Геде признался, что находился в ее квартире в ночь убийства, однако причины тому назвал весьма невразумительные. Место преступления было усеяно его ДНК, а сам он на следующий день пытался сбежать в Германию.

Но Руди Геде не был единственным объектом полицейского расследования; мало того, поначалу он оказался лишь где-то на периферии настоящего цунами, которое спровоцировала в СМИ гибель Мередит Керчер. Вместо него в фокус внимания журналистов попала Аманда Нокс, соседка Керчер по квартире. Придя домой утром 1 ноября, она обнаружила в ванной кровь. Вместе с Амандой был ее бойфренд Рафаэле Соллечито, и молодые люди сразу вызвали полицию. Карабинеры осмотрели комнату Керчер и нашли там труп девушки, а уже через несколько часов Нокс и Соллечито оказались в списке подозреваемых. По версии следствия, убийство произошло, когда сексуальные игры, в которых принимали участие Геде, Соллечито и Нокс, разгоряченные алкоголем и наркотиками, зашли слишком далеко. Всех троих арестовали, отдали под суд, а затем отправили в тюрьму — и каждый поворот дела подробно освещался в желтой прессе.

Другие знаменитые криминальные истории, такие как убийство Джонбенет Рэмси или дело О. Дж. Симпсона, сохраняют занимательность, когда вы возвращаетесь к ним пять или десять лет спустя. Дело Аманды Нокс — совсем другое. Сейчас логика его событий не поддается объяснению. Не было никаких вещественных доказательств, указывающих на причастность Аманды или ее парня к преступлению. Не имелось также и правдоподобного объяснения, зачем Нокс — инфантильной домашней девушке из благопристойной американской семьи — понадобилось участвовать в смертельно опасных сексуальных играх с полоумным бродягой, которого она едва знала. Следствие по ее делу велось поразительно непрофессионально. Анализ ДНК, который должен был указать на Нокс и Соллечито, полностью запороли. Обвинитель демонстрировал редкую безответственность и был просто одержим фантазиями об изощренных преступлениях на сексуальной почве. Окончательное решение о невиновности Нокс Верховный суд Италии вынес через 8 (!) лет после преступления. И даже тогда многие люди, в остальном весьма разумные и рассудительные, оспаривали вердикт. Когда Нокс освободили из тюрьмы, на городской площади Перуджи собралась разъяренная толпа протестующих. В деле Аманды Нокс логики просто нет.

Я мог бы по пунктам разобрать все ошибки и промахи следствия — причем их столько, что у меня без труда набралось бы материала еще на одну книгу. Но позвольте мне вместо этого предложить вам самое простое и краткое из всех возможных объяснений казуса Аманды Нокс. Все дело в иллюзии прозрачности. Если вы убеждены, что внешний вид и манеры незнакомца — ключ к его внутреннему миру, то это неминуемо приведет к ошибкам. Аманда Нокс как раз и стала жертвой одной из таких фатальных ошибок.

Помните эксперимент, во время которого Левин (Тим Левин — известный психолог, автор множества исследований о лжи. Прим. ред.) устроил студентам ловушку? Посреди теста на эрудицию ведущий внезапно выходил из аудитории, оставив ответы на столе. После подведения итогов Левин беседовал с участниками, спрашивая их в лоб, жульничали они или нет. Некоторые при этом, как водится, врали, некоторые говорили правду. А затем экспериментатор показывал видеозаписи этих ответов другим испытуемым и просил их определить, кто именно из студентов лжет.

Такие опыты — с участием «говорящего» (субъекта) и «судьи» (человека, который оценивает искренность его поведения) — социологи практикуют уже давно. Цель эксперимента — установить, насколько точно «судья» определит, когда «говорящий» врет. Левин обнаружил то же, что обычно выявляют в таких случаях психологи: большинство из нас не очень хорошо умеет распознавать ложь. В среднем «судьи» правильно идентифицируют лжецов в 54% случаев — это чуть лучше, чем просто наугад. И род занятий в данном случае не имеет значения: одинаково плохие «судьи» получаются из студентов и адвокатов, агентов ФБР и сотрудников ЦРУ. Может, и существуют на свете выдающиеся разоблачители обмана. Но если они и есть, то их совсем мало. Почему же так происходит?

Оказывается, есть веские причины тому, что мы априори доверяем людям и по умолчанию предполагаем, что окружающие ведут себя честно. Но Левин не был удовлетворен подобным объяснением: проблема явно этим не исчерпывается. Например, его особенно удивило, что ложь чаще всего обнаруживают не сразу: недели, месяцы, иногда годы спустя.

Когда Скотт Кармайкл сказал Ане Монтес во время их первой встречи: «У меня есть причины подозревать, что вы замешаны в операции вражеской контрразведки», — она лишь молча уставилась на него. Теперь, оглядываясь назад, Кармайкл понимает, что это однозначно следовало трактовать как тревожный сигнал. Невиновный человек на ее месте бы непременно отреагировал бы — закричал, возмутился… Но «с Аной же ничего подобного не произошло: Монтес просто сидела и молчала, как пень».

Однако Кармайкл не услышал тревожного звонка. Монтес раскрыли случайно, четыре года спустя. Левин обнаружил, что мы почти всегда упускаем важные подсказки, и это его порядком озадачило. Почему? Какие именно обстоятельства, сопровождающие предъявления лжи, столь целенаправленно обезоруживают нас? За ответом ученый обратился к своим видеозаписям.

Вот фрагмент одного видео, которое Левин показал мне. Экспериментатор беседует с молодой женщиной, назовем ее Салли. С простыми вопросами все прошло гладко. И вот наступил решающий момент.

Экспериментатор: Скажите, а в отсутствие Рэйчел никто из вас не жульничал?

Салли: Нет.

Экспериментатор: Это правда?

Салли: Да.

Экспериментатор: Я собираюсь задать тот же вопрос вашей напарнице. Как вы думаете, что она ответит?

Салли умолкает, выглядит растерянно.

Салли: Вероятно… то же.

В тот момент, когда Левин спрашивает: «Никто из вас не жульничал?», лицо Салли и ее шея становятся пунцовыми. Расхожее выражение «залиться краской» в данном случае будет слишком слабым, испытуемая буквально «сгорает от стыда». Далее следует ключевой вопрос: «А что скажет ваша напарница?» Пунцовая Салли даже не может твердо ответить: «Разумеется, то же самое». Она запинается и чуть слышно бормочет: «Вероятно… то же». Вероятно? Пунцовая Салли откровенно лжет, и все, кто смотрит данное видео, сразу это понимают.

А вот еще одна запись, которую показал мне Левин. На протяжении всего разговора девушка явно нервничает и накручивает волосы на палец. Назовем ее Нервная Нелли.

Экспериментатор: Рэйчел пришлось выйти из комнаты. Кто-нибудь из вас жульничал, когда она ушла?

Нервная Нелли: Вообще-то, моя напарница подбивала меня заглянуть в ответы, но я сказала: «Нет»… ну, типа: «Зачем? Интересно же посмотреть, как мы справимся сами» — потому что я против того, чтобы жульничать. Считаю, так нельзя, вот и не согласилась. Я сказала: «Нет». Ну, типа: «Я не стану этого делать, не хочу». А она: «Да ладно тебе, посмотрим один вопрос». А я такая: «Нет, я не хочу этого делать». Не знаю, считается это или нет, но конверт мы не открывали.

Экспериментатор: Ладно, значит, вы не хитрили. Это правда?

Нервная Нелли: Да, мы ведь не жулики… то есть она хотела… ну да, та девушка сказала: «Только один вопрос». Я подумала: «Нет, это не круто, не хочу так делать». И говорю ей: «А разве не странно, что они конверт с ответами на самом видном месте оставили?» Вообще-то, если люди забудут деньги, вы же возьмете их, так все делают. Я имею в виду, когда не известно, кто забудет, а если известно, то надо вернуть, конечно же… Нет, я и правда честный человек: никогда не краду и не обманываю — как можно… Но я просто слегка удивилась, потому что все это вообще-то странно. Но мы — нет, мы не подсматривали. Даже не прикасались к конверту.

Накручивание волос на палец при этом не прекращается. Как и сбивчивый поток повторяющихся оправданий, нервное ерзание, явное, едва сдерживаемое волнение.

Экспериментатор: Ладно. А если я спрошу об этом вашу напарницу, как вы думаете, что она ответит? Нервная Нелли: Думаю, она скажет, что хотела заглянуть в конверт, но не заглянула.

Экспериментатор: Хорошо.

Нервная Нелли: Если она станет все отрицать, то это вообще не круто, потому что она ведь меня подбивала, но я сказала ей: «Нет уж, я не буду жульничать». А она: «Ладно, брось, хотя бы один ответ можно подсмотреть». Типа давай, мол, все-таки заглянем в конверт. А я такая думаю: «Ну уж нет, я подглядывать не стану. Я так не могу. Это не в моем духе». Да, где-то так…

Я не сомневался, что Нервная Нелли врет, уж больно подозрительно девушка себя вела. Да и не я один так считал, все думали, что Нервная Нелли — обманщица.

Однако она говорила правду! И напарница полностью подтвердила Левину ее слова.

А ведь случай с Нервной Нелли отнюдь не исключение. В ходе своих опытов Левин отмечал такой сценарий снова и снова. Как это объяснить?

Левин утверждает, что причина заключается в иллюзии прозрачности. Мы склонны решать, искренен ли человек, глядя на манеру его поведения. Четко говорящих, уверенных людей, отличающихся крепким рукопожатием, общительных и обаятельных мы считаем правдивыми. А нервных, уклончивых, заикающихся, неуверенных в себе, дающих многословные путаные объяснения, подозреваем в нечестности. Несколько лет назад проводился масштабный социологический опрос, в котором приняли участие тысячи людей из 58 стран мира. Так вот, 63% респондентов заявили, что считают главным признаком обмана «отведенный взгляд». Мы думаем, что лжецы в реальной жизни ведут себя так же, как и в телесериалах: телеграфируют окружающим о своих скрытых помыслах.

Это, мягко говоря, чепуха. Лжецы вовсе не обязательно отводят взгляд. Но Левин подчеркивает, что именно упрямой верой людей в какой-то набор невербальных сигналов, выдающих обман, и объясняется тот повторяющийся сценарий, который он обнаруживает с помощью своих «видеолжецов». Говорящие, в которых мы все не ошибаемся, — это те, что вписываются, у кого степень правдивости вполне соотносится с внешними признаками. Пунцовая Салли попадает в эту категорию. Ее поведение соответствует стереотипу обманщицы. И при этом она действительно лжет, так уж совпало. Значит, мы без труда ее вычисляем. В той серии «Друзей», где Моника наконец-то сообщает брату о своем романе с Чендлером, она берет Росса за руку и говорит: «Мне очень жаль, что ты узнал обо всем таким образом. Прости. Но это правда, и я тоже его люблю». Глядя на эту сцену, мы верим, что девушка искренне сожалеет и действительно влюблена, потому что совпадение внешнего и внутреннего в данном случае просто идеально. Она говорит правду и при этом выглядит искренней.

Но если лжец держится как честный человек или, напротив, говорящий правду ведет себя словно врун, мы теряемся. Нервная Нелли не вписывается. Со стороны девушка кажется типичной обманщицей, но это не так. Она просто волнуется! Подведем итог: дело не в том, что люди не умеют распознавать ложь. Они плохо справляются лишь в тех ситуациях, когда говорящий не вписывается в стереотип.

Когда Гарри Маркополос расследовал аферу Бернарда Мейдоффа, он в какой-то момент обратился к опытному журналисту Майклу Окранту, который специализировался на финансовой тематике. Маркополос убедил Окранта серьезно отнестись к той мысли, что Мейдофф, вероятнее всего, мошенник, и журналист попросил Мейдоффа дать ему интервью. Но что было дальше?

«Меня впечатлили не столько ответы Мейдоффа, сколько его поведение, — вспоминал Окрант годы спустя. — Разговаривая с ним, никак невозможно было заподозрить, что перед тобой прожженный мошенник. Помню, я еще подумал: “Если Маркополос прав и этот парень и впрямь устроил пирамиду и прокручивает деньги, то либо он лучший актер, которого я видел в жизни, либо чистой воды социопат”. Понимаете, Мейдофф не демонстрировал ни малейшего намека на вину, стыд или раскаяние. Он держался весьма спокойно, расслабленно, и даже казалось, что это интервью его забавляет. Он как будто бы говорил: “Ну кто в здравом уме будет меня подозревать? Смешно, право слово!”»

Бернард Мейдофф не вписывался в стереотип. Он оказался лжецом, обладающим манерами честного человека. И на Окранта, — который умом понимал, что дело все-таки нечисто, — личное общение с Мейдоффом произвело настолько сильное впечатлением, что журналист не стал копать дальше. И можно ли его за это винить? Как известно, презумпция правдивости дает мошеннику преимущество. А уж если добавить к этому не вписывающееся в стереотип поведение, нетрудно понять, почему Мейдофф так долго водил за нос множество весьма неглупых людей.

А почему столь многие политики, встречавшиеся до войны с Гитлером, так фатально в нем ошиблись? Потому что он тоже не вписывался в стереотипы. Помните замечание Чемберлена о том, как фюрер при встрече обеими руками пожал его руку? Британский премьер истолковал это как свидетельство симпатии и доверия. Обычно так оно и есть на самом деле. Но только не в случае с Гитлером. Это был отъявленный лжец с манерами рубахи-парня.

Так в чем не повезло Аманде Нокс? Она не вписывалась в стереотипы. Абсолютно невиновный человек, демонстрирующий поведение, которое характерно для преступника. Она — та самая Нервная Нелли.

Аманда Нокс озадачивала окружающих — тех, кто не был с ней хорошо знаком. В момент, когда произошло преступление, она была 20-летней красоткой с высокими скулами и пронзительными синими глазами. Ее прозвали Фокси-Нокси. Вскоре после ареста в бульварные газеты попал составленный Амандой список мужчин, с которыми она была близка. Этакая типичная роковая женщина, femme fatale — бесстыжая и чувственная.

На самом деле прозвище Фокси-Нокси не имеет никакого отношения к сексу и не свидетельствует о порочности ее натуры. Она получила его в 13 лет от подруг по футбольной команде за умение ловко пасовать. Она лишь казалась femme fatale. А на деле была неоперившейся девчушкой, вчерашним угловатым и прыщавым подростком. Бесстыжая и чувственная? Да что вы, какое там! Аманда Нокс была, в общем-то, недотепой.

«Довольно странный ребенок, который тусуется с угрюмыми поклонниками манги, затравленными юными геями и чокнутыми театралами» — так охарактеризовала она себя в автобиографии, которую опубликовала в 2011 г., после освобождения из итальянской тюрьмы. Дочь небогатых родителей, в школе она получала от государства материальную помощь, тогда как большинство ее одноклассников были из состоятельных семей. «Я учила японский, а на переменах между уроками пела в коридорах в голос. Поскольку я все равно не могла быть как все, то и не старалась притворяться, а значит, не оставляла себе шансов соответствовать». Люди, которые вписываются в стереотипы, оправдывают наши ожидания. Их намерения соответствуют поведению. А вот те, кто не вписывается, смущают и ставят в тупик: «Я откалывала такие номера — например, ходила по улицам в образе египтянки или в костюме слона, — что большинство ровесников и взрослых смотрели на меня косо, однако детишек это ужасно веселило». Гибель Мередит Керчер изменила поведение ее знакомых. Все они плакали, говорили вполголоса, мурлыкали друг другу сочувственные слова. Но Аманда Нокс, в отличие от остальных, осталась прежней.

Читайте подробнее о книге «Разговор с незнакомцем» в базе «Идеономики».