Дэвид Фостер Уоллес: «Настоящая свобода — это возможность приносить жертвы»

Плывут рядом две молодые рыбы и встречают старую рыбу, плывущую навстречу. Она кивает им и говорит: «Доброе утро, ребята, как вода?» Две молодые рыбы плывут дальше, а потом одна из них смотрит на другую и спрашивает: «Что такое вода, черт подери?»

Стандартное требование к напутственной выпускной речи в Америке — использовать небольшие нравоучительные истории. Это, пожалуй, наименее дурацкая из условностей жанра, но если сейчас вы подумали, что я собираюсь выступить в роли мудрой старой рыбы, объясняющей вам, молодым рыбкам, что такое вода, то не переживайте. Я не мудрая старая рыба. Суть этой истории в том, что наиболее очевидные, распространенные, важные истины часто труднее всего увидеть и объяснить. Звучит как банальность, но в повседневных окопах взрослой жизни банальности могут стать вопросом жизни и смерти, или, по крайней мере, так я хочу это представить вам сегодняшним прекрасным утром.

Конечно, следуя основному требованию к подобным речам, я должен говорить о смысле вашего гуманитарного образования, попытаться объяснить, почему диплом, который вы получите, имеет общечеловеческую, а не только материальную ценность. Итак, давайте поговорим об одном наиболее распространенном клише в жанре выпускной речи, которое гласит, что смысл гуманитарного образования заключается не столько в том, чтобы наполнять вас знаниями, сколько в том, чтобы научить вас мыслить. Если вы похожи на такого студента, каким был я, вам никогда не нравилось это слышать, и вас обижают разговоры о том, что вам нужен кто-то, кто научит вас думать. Кажется, тот факт, что вы поступили в колледж — достаточно хорошее доказательство того, что думать вы уже умеете. Но я хочу вам пояснить, что эта расхожая фраза о гуманитарном образовании вовсе не оскорбительна. Есть действительно важная вещь, которой мы должны научиться, попав в такое место, — не просто думать, а уметь выбирать, о чем думать. Если полная свобода выбора относительно того, о чем думать, кажется для вас слишком очевидной, я бы попросил вас вспомнить о рыбе и воде и хотя бы на несколько минут придержать свой скептицизм в отношении ценности совершенно очевидного.

Вот еще одна маленькая поучительная история. Сидят два парня в баре в какой-то глуши на Аляске. Один из них глубоко религиозен, другой — атеист, и они спорят о существовании бога с тем напором, который возникает примерно после четвертой кружки пива. И атеист говорит: «Послушай, нельзя сказать, что у меня нет реальных причин для того, чтобы не верить в бога. Не могу сказать, что я никогда не пробовал обращаться к богу с молитвой. Например, в прошлом месяце я попал в ужасную метель вдали от лагеря, я потерялся, я ничего не видел, а на улице было минус пятьдесят. И тогда я попробовал: я упал на колени в снегу и закричал: «Боже, если ты есть, я потерялся в метели, и я умру, если ты мне не поможешь». И вот теперь, в баре, религиозный парень смотрит на атеиста озадаченно. «Ну, значит, ты должен теперь поверить, — говорит он, — ведь ты здесь, живой». Атеист просто закатил глаза. «Нет, чувак, просто пара эскимосов проходили рядом и показали мне дорогу в лагерь».

Эту историю легко проанализировать с позиции гуманитарных наук: один и тот же опыт может означать две совершенно разные вещи для двух разных людей, учитывая два разных шаблона убеждений этих людей и два разных способа делать выводы. Так как мы ценим терпимость и разнообразие убеждений, мы не можем в нашем гуманитарном анализе утверждать, что интерпретация одного человека истинна, а другого — ошибочна. Это хорошо, за исключением того, что мы никогда не сможем понять, откуда берутся эти личные шаблоны и убеждения. Я хочу сказать, где они зарождаются внутри двух людей. Как будто бы базовое отношение человека к миру, значение его опыта каким-то образом запрограммировано в нем, как рост или размер ноги, или он автоматически получает его из культуры, как, например, язык. Как будто бы то, как мы формируем свое мнение, никак не связано с личным, целенаправленным выбором. Кроме того, большую роль играет высокомерие. Нерелигиозный парень совершенно уверен, что пришедшие эскимосы не имели никакого отношения к его молитве о помощи. Правда, есть множество религиозных людей, которые также кажутся слишком самонадеянными и уверенными в своих собственных интерпретациях. Они, возможно, еще более отталкивающие, чем атеисты, по крайней мере, для большинства из нас. Но у религиозных догматиков точно такая же проблема, как и у атеиста в этой истории: слепая уверенность, предубежденность, которая приводит к такому тотальному заключению, что пленник даже не подозревает, что он взаперти.

Я считаю, что главное в этой истории — понимание, что на самом деле означает учиться мыслить. Быть не таким высокомерным. Хотя бы немного критически оценивать себя и свои убеждения. Потому что очень часто то, в чем я бываю автоматически уверен, оказывается совершенно неправильным. Мне непросто далось это знание, и, как мне кажется, вам тоже придется пройти этот путь.

Вот один из примеров таких ошибок: весь мой непосредственный опыт подтверждает мою глубокую веру в то, что я — абсолютный центр вселенной, самый настоящий, самый яркий и важный человек. Мы редко задумываемся об этой естественной, базовой самоуверенности, потому что с точки зрения социума она отталкивающая. Но она есть почти у каждого из нас. Это наши настройки по умолчанию, данные нам при рождении. Подумайте об этом: ничего из вашего опыта не подтверждает, что вы не находитесь в центре всего. Мир, как вы его понимаете, вот здесь, прямо перед ВАМИ или позади ВАС, слева или справа от ВАС, в ВАШЕМ телевизоре или ВАШЕМ мониторе. И так далее. Мысли и чувства окружающих до вас должны как-то доноситься, но ваши собственные — они настолько непосредственные, убедительные, настоящие.

Пожалуйста, не переживайте, что я стану читать вам мораль о сострадании, сочувствии или о так называемых добродетелях. Это не вопрос добродетели. Это вопрос моего выбора: предпринять ли что-то, чтобы измениться, освободиться от своих естественных установок, которые предполагают глубокую и буквальную эгоцентричность, склонность смотреть и интерпретировать все окружающее через призму собственной сущности. Людей, которые могут измениться таким образом, часто называют «хорошо сбалансированными» или «уравновешенными», и я полагаю, что это не случайный термин.

Учитывая вашу университетскую среду, возникает очевидный вопрос — какую часть этой работы по корректировке наших установок обеспечивают фактические знания или интеллект. Этот вопрос весьма коварен. Вероятно, самая опасная вещь высшего образования, по крайней мере лично в моем случае, заключается в том, что оно усиливает мою склонность чрезмерно интеллектуализировать вещи, теряться в абстрактных аргументах в голове, вместо того, чтобы просто обращать внимание на то, что происходит у меня перед глазами и внутри меня самого.

Уверен, что вы, ребята, уже знаете, что очень сложно оставаться бдительными и внимательными, а не поддаваться гипнотическому влиянию постоянного внутреннего монолога. Через двадцать лет после окончания университета я постепенно понял, что клише о том, что гуманитарные науки учат вас, как мыслить, на самом деле сводится к гораздо более глубокой и более серьезной идее: «учиться мыслить» на самом деле означает учиться контролировать, как и что вы думаете. Это означает быть сознательным и достаточно осведомленным, чтобы выбирать то, на что обратить внимание и какой вывод сделать из опыта. Потому что, если во взрослой жизни вы не сможете совершать такой выбор, вы будете полностью дезориентированы. Вспомните поговорку, что ум — прекрасный слуга, но ужасный хозяин.

Она, как и многие клише, такие избитые и неинтересные на первый взгляд, на самом деле выражает великую и страшную истину. Нет ни капли случайности в том, что самоубийцы, использующие огнестрельное оружие, почти всегда стреляют в голову. В ужасного господина. И правда в том, что большинство из них на самом деле были мертвы задолго до того, как нажали на курок.

И я утверждаю, что это именно то, чему должна быть посвящена реальная работа гуманитарного образования: как не провести свою комфортную, процветающую, уважаемую взрослую жизнь мертвым, бессознательным, рабом своей головы и своих природных установок, требующих быть исключительно, целиком и полностью, величественно одиноким изо дня в день.

Это может звучать как гипербола или абстрактная глупость. Давайте конкретизируем. Очевидно, что вы, выпускники, еще понятия не имеете, что на самом деле означает «день за днем». Оказывается, существуют такие части взрослой жизни, о которых никто не говорит в речах перед выпускниками. Это и скука, и рутина, и небольшие разочарования. Родители и пожилые люди, присутствующие здесь, отлично знают, о чем я говорю.

Возьмем, к примеру, обычный день взрослого, когда вы встаете утром и идете на свою сложную работу, которую вы получили благодаря университетскому диплому. Вы много работаете, а к концу дня устаете, чувствуете себя немного напряженными, и все, что вам нужно, — это пойти домой, хорошо поужинать, возможно, расслабиться на часок, а потом пойти пораньше спать, ведь на следующий день вам нужно встать и проделать все это снова. Но потом вы вспоминаете, что дома нет еды. Вы не успели сделать покупки на этой неделе из-за напряженной работы, и теперь после рабочего дня вам нужно сесть в автомобиль и поехать в супермаркет. Это конец рабочего дня, и обстановка на дорогах соответствующая: жуткие пробки. Так что дорога до магазина занимает больше времени, чем обычно, а когда вы, наконец, добираетесь туда, супермаркет, естественно, переполнен, потому что другие работающие люди тоже пытаются прикупить каких-нибудь продуктов. К тому же магазин ужасно освещен, там играет какая-то изматывающая душу попсовая музыка, и это вообще последнее место, где бы вы хотели находиться, но вы не можете просто войти и быстро выйти — вам приходится бродить между этими огромными запутанными прилавками, чтобы найти нужную вещь, маневрировать этой дурацкой тележкой между уставшими, спешащими людьми с их тележками (и так далее, и тому подобное, не буду перечислять всех подробностей), и когда вы, наконец, находите все необходимое для ужина, оказывается, что работает слишком мало касс. Очередь невероятно длинная, и это так глупо и просто выводит из себя. Но вы не можете выплеснуть свое раздражение на истеричной кассирше, которая и так перерабатывает, и нам, закончившим престижный колледж, даже представить сложно, насколько монотонна и бессмысленна ее работа.

Так или иначе, вы в конце концов дожидаетесь своей очереди, оплачиваете покупки и получаете пожелание «Хорошего дня», произнесенное голосом самой смерти. Потом вы кладете эти жуткие полиэтиленовые пакеты с продуктами обратно в тележку, одно колесо которой постоянно тянет влево, и толкаете ее через людную, ухабистую и захламленную стоянку до машины, а потом едете домой через эти огромные пробки. Каждый из нас, конечно, с этим сталкивался. Но пока еще это не стало вашей ежедневной рутиной, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом.

Но станет. И еще много тоскливых, раздражающих и, казалось бы, бессмысленных дел. Но дело не в этом. Дело в том, что именно в таких мелких, изматывающих ситуациях проявляется наша свобода выбора. Потому что пробки, переполненные магазины и длинная очередь дают мне время подумать, и если я не приму сознательного решения о том, как думать и на что обращать внимание, я буду злиться и расстраиваться каждый раз, когда мне придется ходить по магазинам. Потому что в соответствии с моей изначальной установкой, я уверен, что подобные ситуации касаются только меня. МОЕГО голода, МОЕЙ усталости и МОЕГО желания просто вернуться домой, и кажется, что весь остальной мир просто стоит на моем пути. А кто все эти люди на моем пути? Посмотрите, насколько большинство из них отталкивающие, грубые, с мертвыми глазами. Они больше похожи на стадо коров, а не на людей. Насколько грубы и назойливы эти люди, громко разговаривающие по телефону посреди очереди. Как же это все несправедливо!

А если мои начальные установки будут более социально сознательными, то, проводя время в пробке, я смогу думать о том, как противны эти огромные, дурацкие, перекрывающие полосу внедорожники, «Хаммеры» и пикапы, эгоистично сжигающие бензин, или о том, что патриотичные или религиозные лозунги, кажется, всегда наклеены на самых больших, самых омерзительно эгоистичных машинах, за рулем которых сидят самые отвратительные, самые неприятные, бесцеремонные и агрессивные водители. Еще я могу думать о том, как наши внуки будут презирать нас за то, что мы впустую потратили все топливо, и, вероятно, необратимо испортили климат, как мы все испорчены, глупы, эгоистичны, отвратительны, как отстойно современное общество потребления — и все в таком духе. Вы поняли, о чем я.

Если я приму такой образ мыслей в магазине и на дороге, что ж, здорово. Многие из нас так и делают. Вот только такое мышление дается настолько просто и естественно, что для этого не обязательно принимать решение. Это моя естественная установка. Я непроизвольно так переживаю скучные, расстраивающие события взрослой жизни, когда работает бессознательное убеждение, что я — центр мира, и что мои непосредственные потребности и чувства должны быть для мира приоритетными.

Но, конечно, есть совершенно разные способы воспринимать такие ситуации. Не исключено, что кто-то из тех людей на внедорожниках, которые встретились мне в пробке, в прошлом попал в ужасную автомобильную аварию, и теперь вождение настолько пугает его, что терапевт, можно сказать, вынудил его купить огромный, тяжелый внедорожник, чтобы этот человек мог чувствовать себя достаточно безопасно. Или что на «Хаммере», который только что меня подрезал, отец везет в больницу своего маленького ребенка, который заболел, и у него есть право спешить больше, чем у меня: на самом деле это я стою на ЕГО пути.

Еще я могу заставить себя понять, что все люди, стоящие в очереди в супермаркете, так же скучают и так же расстроены, как и я, и что жизнь некоторых из них может быть куда труднее и мучительнее, чем у меня.

Опять же, пожалуйста, не думайте, что я читаю вам мораль или считаю, что вы должны думать именно так, или что кто-то ожидает, что вы будете делать это автоматически. Потому что это сложно. Это требует воли и усилий, и если вы похожи на меня, иногда вы просто не сможете сделать это или отчаянно не захотите.

Но в большинстве случаев, если вы сознательны настолько, чтобы предоставить себе выбор, вы можете по-другому взглянуть на эту тучную, вычурно накрашенную леди с мертвым взглядом, которая накричала на своего ребенка в очереди. Может быть, она не всегда такая. Может быть, она три дня подряд держала за руку мужа, который умирает от рака костей. А может быть, эта дама — та самая служащая со скромной зарплатой из автомобильного отдела, которая вчера помогла вашей супруге решить ужасную раздражающую бюрократическую проблему, проявив немного канцелярской доброты. Конечно, все это не обязательно так и есть, но это и не невозможно. Это просто зависит от того, как вы все это воспринимаете. Если вы уверены, что знаете, как обстоят дела на самом деле, и опираетесь на свои естественные установки, тогда вы, как и я, вероятно, не будете учитывать возможностей, которые не раздражают и не наводят уныние. Но если вы научитесь обращать внимание, вы узнаете, что есть другие варианты. И в вашей власти будет принять оживленную, острую, медленную, адскую для потребителя ситуацию не просто как значимую, но и как священную, охваченную пламенем той силы, что зажигает звезды: любви, товарищества, мистического единства всех вещей в глубине души.

Не то, чтобы эта мистическая штука обязательно должна быть истиной. Единственная Истина — с заглавной буквы — в том, что вы сами решаете, как воспринимать мир. Я утверждаю, что это и есть свобода реального образования, обучения тому, как быть «уравновешенными». Вы осознанно решаете, что имеет смысл, а что — нет. Вы решаете, чему поклоняться.

Потому что есть еще кое-что странное, но правдивое: в окопах повседневной взрослой жизни на самом деле нет такой вещи, как атеизм. Не бывает тех, кто не верит ни во что. Все верят. Единственный выбор, который мы делаем, — чему поклоняться. И убедительная причина, чтобы выбрать для поклонения какого-нибудь бога или что-то духовное — будь то Иисус Христос или Аллах, будь то Иегова или Викканская Богиня, Четыре священные истины или какой-то неприкосновенный набор этических принципов, — заключается в том, что почти любой другой объект поклонения сожрет вас заживо. Если вы поклоняетесь деньгам и вещам, если они для вас — реальный смысл жизни, у вас их никогда не будет достаточно, вы никогда не почувствуете достаток. Такова истина. Выберете идолом свое тело, красоту и сексуальное очарование — и вы всегда будете чувствовать себя некрасивыми. И когда время и возраст начнут проявляться, вы умрете миллион раз, прежде чем они, наконец, одолеют вас. С одной стороны, мы все это уже знаем. Это все изложено в мифах, пословицах, клише, эпиграммах, притчах, это канва любой великой истории. Трюк в том, чтобы держать истину на переднем плане в повседневном сознании.

Поклоняясь власти, вы в конечном итоге станете слабыми и трусливыми, и вам нужно будет еще больше власти над окружающими, чтобы притупить собственный страх. Поклоняясь своему интеллекту, стремясь выглядеть умными, вы в конечном итоге почувствуете себя глупыми мошенниками, балансирующими на грани разоблачения. Но коварство этих форм поклонения не в том, что они злы или грешны, а в том, что они неосознанны. Это ваши природные установки.

Это такой тип поклонения, в который вы погружаетесь день за днем, становясь все более избирательными в отношении того, что вы видите и как оцениваете это, даже не задумываясь о том, что, собственно, происходит.

И так называемый реальный мир не будет мешать вам следовать природным установкам, потому что так называемый реальный мир людей, денег и власти весело бурлит, окруженный страхом, гневом, разочарованием, жаждой и поклонением себе. Наша собственная современная культура использует эти силы так, чтобы приносить экстраординарное богатство, комфорт и личную свободу. Свободу, чтобы быть властелином своего крошечного царства, размером с черепную коробку, одиноко стоящего в центре всего сущего. У такой свободы есть много достоинств. Конечно, существуют разные виды свободы, но в этом мире стремлений и достижений вы не услышите много разговоров о том виде, который наиболее ценен. Действительно важный вид
свободы включает в себя внимание, осознанность, дисциплину, возможность по-настоящему заботиться о других людях и приносить им жертвы снова и снова бесчисленным множеством мелких и непривлекательных способов каждый день.

Это настоящая свобода. Это значит быть образованным и понимающим, как мыслить. По другую сторону медали — неосознанность, изначальные установки, «крысиная возня», постоянное грызущее чувство обладания — и потери — чего-то бесконечного.

Я знаю, что это звучит не слишком приятно, свежо или воодушевляюще, как должна звучать напутственная речь. Зато это, как я считаю, Истина с заглавной буквы, без всех этих риторических тонкостей. Вы, конечно, вольны воспринимать это так, как вам хочется. Пожалуйста, только не отмахивайтесь от этого. Здесь не было ни слова о морали, религии, догме или о жизни после смерти.

Истина касается жизни ДО смерти. Она касается реальной ценности образования, которая обычно не имеет ничего общего со знаниями, а определяется простой осознанностью, представлением о том, что реально и ценно. Оно спрятано от нас на самом видном месте, так что нам нужно напоминать себе снова и снова:

«Это вода».

«Это вода».

Это невероятно трудно сделать: день за днем оставаться осознанным и живым в мире взрослых. А это значит, что еще одно распространенное клише оказывается правдой: образование — это работа на всю жизнь. И она начинается прямо сейчас.

Я желаю вам больше, чем просто удачи.

Источник