Другой способ жизни: чем заменить поиски идеальной рабочей недели

Идея четырехдневной недели возникла в 90-е годы прошлого века как политическое и экономическое стремление к равенству труда. Суть заключалась в том, чтобы сократить количество рабочих часов, чтобы больше людей могли получить работу. Этот подход, разработанный в 1993 году французским экономистом Пьером Ларротуру, был опробован в 1996 году с принятием закона Робьена об организации рабочего времени. Во Франции лидеры бизнеса, такие как Антуан Рибу, генеральный директор транснациональной компании Danone, отстаивали эту идею как способ стимулирования найма. Однако в начале 2000-х годов закон был отменен трудовой реформой, которая ввела 35-часовую рабочую неделю. В Германии компания Volkswagen утвердил четырехдневную неделю в 1994 году, чтобы сохранить 30 000 рабочих мест, но в 2006 отказалась от нее.

Кризис Covid и связанные с ним перемены вновь привлекли внимание к этой теме. Повсеместное внедрение работы на дому, использование новых технологий, гибридный график коренным образом изменили современные представления о работе. Этот период также усилил стремление сотрудников соблюдать баланс между работой и личной жизнью. Около 55% участников недавнего исследования заявили, что согласились бы зарабатывать меньше денег в обмен на большее количество свободного времени.

На этом фоне идея о четырехдневной неделе стала популярна вновь. Страны Азии и Океании ищут способы организации труда, чтобы привлечь сотрудников к работе. В Новой Зеландии правительство ввело четырехдневную неделю в конце пандемии, чтобы повысить производительность и улучшить баланс между работой и личной жизнью. В Японии несколько компаний, в том числе Hitachi и Microsoft, также присоединились к этой инициативе. Эта мера, представленная как средство борьбы с повсеместным выгоранием и культурой трудоголизма, также дает возможность значительно повысить производительность труда (на 40 % в случае с Microsoft).

Европа следует этому примеру, начиная со стран севера, за которыми следуют Великобритания, Германия, Испания, Португалия и Франция.

Эту идею можно реализовать в различных формах, каждая из которых создает определенные проблемы.

Четыре дня — это много или мало?

Первый подход является наиболее популярным: неизменное количество рабочих часов, распределенные в течение четырех дней. Такую модель применяют Бельгия и скандинавские страны. Осенью 2022 года в Бельгии был принят закон о четырехдневной неделе, получивший название «сдельное трудоустройство»: сотрудники могут работать четыре дня без снижения зарплаты, поскольку их еженедельное рабочее время остается прежним. В Италии аналогичным образом поступает банк Intesa Sanpaolo. Во Франции подобная попытка была предложена в марте 2023 года сотрудникам Urssaf Picardie, но потерпела полное фиаско. Причина: воспитание детей. Длинные дни больше не позволяют родителям отвозить детей в школу и обратно.

Экономист Эрик Хейер объясняет: «Не стоит путать четырехдневную неделю, которая сокращает рабочее время, с неделей, которая «уместилась в четыре дня».  Задача состоит в том, чтобы работать по-другому, чтобы качество работы не страдало в результате интенсификации.

Работая меньше, работайте лучше

Второй подход — это истинный идеал четырехдневной недели, а именно 32-часовая неделя: сокращение рабочего времени благодаря повышению производительности труда. Он был реализован в Испании и Португалии.

В основе этой формулы лежит идея поддержания производительности труда за счет сокращения непродуктивного времени, рационализации некоторых процессов, в частности отчетности и участия в совещаниях. Работать меньше в этом случае значит — работать эффективнее. Фактически это ограничит все, что считается лишним. Однако, если посадить организацию на такую «диету», то это снизит способность адаптироваться к быстрым переменам. Например, данные показывают, что время, проведенное между выполнением того или иного задания, способствует обмену информацией между отделами.

Этот подход глубоко укоренился в идее о том, что технологии компенсируют любые потери в производительности труда. Эта мысль озвучивается со времен публикации книги «Конец работы» американского писателя Джереми Рифкина. Появление генеративного искусственного интеллекта вывело эту концепцию на новый уровень. Билл Гейтс даже говорит о скором наступлении трехдневной недели.

С момента появления индустриального мира организации постоянно стремились оптимизировать рабочее время. В течение многих лет оно просто шло в ногу с производственной линией. Рабочее время и время на работе были абсолютными синонимами. Сегодня работа переместилась и в личное пространство. Четырехдневная рабочая неделя призвана разграничить работу по времени, а не по месту. Сара Пруст, эксперт Фонда Жан-Жореса, объясняет: «Речь идет об организации и распределении труда, а не о том, какое место занимает труд в социуме».

Новая форма труда?

Вместо того чтобы фокусироваться на количестве часов, не стоит ли поговорить о самой природе работы? По словам экономиста Тимоте Паррика, нам нужно перестать предсказывать будущее работы с помощью таких идей, как четырехдневная неделя, и задуматься о сути работы будущего.

Все больше исследований, в частности, последователей антрополога Дэвида Грэбера, подчеркивают потерю смысла в работе, рост «бесполезной занятости» и «бунта привилегированных», по выражению журналиста Жана-Лорана Кассели.

К сожалению, реорганизации рабочего времени недостаточно для того, чтобы вновь привлечь сотрудников. Рабочее время — это, прежде всего, «гигиенический фактор труда», согласно теории психолога Фредерика Ирвинга Герцберга. Рабочее время не может обеспечить мотивацию, на которую так надеются руководители, а лишь сдерживает неудовлетворенность сотрудников. Если руководители хотят использовать источник личной самореализации и удовлетворения от работы, то им следует стимулировать подлинные мотивирующие факторы, например, ценить выполненную работу, самостоятельность сотрудников или делать рабочие задачи более интересными.

Возможно, нам нужно создать новые типы работы, взяв для примера «Экотопию», книгу Эрнеста Калленбаха 1975 года, где три штата Западного побережья отделяются от США, чтобы установить радикально новый экологический образ жизни. Калленбах представляет себе модель общества, где люди работают всего 22 часа в неделю. Эта утопия изображает экономику, в которой большая часть свободного времени посвящена социальной, политической, культурной и экологической деятельности. Экотопия пропагандирует личную и коллективную самореализацию, а не индивидуальный успех. Предприятия управляются самостоятельно, общественный транспорт бесплатный, образование и здравоохранение доступны для всех, криминальное насилие отсутствует, действует всеобщий базовый доход, а переработка мусора, трезвость и бережливость являются правилом.

Калленбах хотел дать нам представление о мире, который, по его мнению, будет лучше не только для окружающей среды, но и для индивидуального благополучия каждого человека. Поскольку мы живем дольше, чем когда-либо, а работа занимает все меньше времени, нам нужно представить не новый способ работы, а новый способ жизни.

Источник