Дезадаптивные мечты: когда фантазии превращаются в зависимость

В небольшом рассказе «Тайная жизнь Уолтера Митти» Джеймса Тербера мягкотелый главный герой проводит очередной день за неблагодарной работой. Но Митти — мечтатель. Он скрашивает свое будничное существование — и, к счастью, сам рассказ — фантазиями. События реального мира заставляют Митти воображать себя то пилотом гидроплана, то гениальным хирургом, то убийцей на суде.

Персонаж Тербера полюбился читателям, потому что, как выяснила наука, в каждом из нас есть немного Уолтера Митти. Исследования показывают, что наш разум блуждает почти 50% времени, и мы используем эти мысленные вылазки, чтобы представить себе жизнь во всевозможных забавных и причудливых сценариях. Мы фантазируем об идеальной встрече, о начале новой захватывающей карьеры, о том, что бы мы делали, обладая сверхспособностями, или о безудержной страсти. В основном о страсти.

И несмотря на строгое отношение школьных учителей или придирчивых начальников, «витание в облаках» дает ряд когнитивных преимуществ. Это и творческий потенциал, и повышение продуктивности, и более эффективное решение проблем, и продвижение к поставленным целям. Одним словом, мечтательность — это благо.

Наслаждение для ума

Однако есть случаи, когда это не так, и здесь вступает в игру более мрачный подтекст рассказа Тербера. Мы видим намек на то, что Митти, возможно, не наслаждается игровым эскапизмом, а страдает от неконтролируемого стремления отрешиться от своей жизни, обязанностей и отношений. Сегодня психологи исследуют вопрос о том, может ли подобное существование Митти быть результатом нового расстройства, известного как дезадаптивная мечтательность.

Мир мечты — это удовольствие для ума и воображения. Наш мозг создает его по умолчанию при помощи сети взаимодействующих областей мозга, которая активна даже тогда, когда сознание не работает. Но, как и многие другие радости жизни (вкусная еда, видеоигры и даже физические упражнения), чрезмерное увлечение фантазиями может нанести вред нашему самочувствию. Когда мечтательность переходит эту границу, она становится дезадаптивной.

Впервые это расстройство было выявлено профессором клинической психологии Школы социальной работы Хайфского университета Эли Сомером в работе 2002 года. В научной публикации рассматривались шесть пациентов травматологического центра, у которых привычка мечтать заменяла общение с людьми или мешала выполнению стандартных жизненных функций, таких как школа или работа.

С тех пор в других исследованиях, посвященных изучению дезадаптивных мечтателей, был составлен список возможных симптомов. К ним относятся яркие, насыщенные деталями мечты, аномально продолжительные фантазии, ежедневные грезы, вызванные событиями реальной жизни; фантазии, прерывающие сон, повторяющиеся движения или шепот во время процесса фантазий. По данным одного из исследований, дезадаптивные мечтатели проводят в своем воображении в среднем четыре часа в день.

«Это не репетиция разговора с начальником, — объясняет Сомер, —это причудливое переплетение сюжетных линий. И интенсивное ощущение присутствия».

Эти симптомы встречаются довольно часто, но список не исчерпывающий. То, как проявляется дезадаптивная мечтательность, индивидуально для каждого фантазера. В одном из случаев исследователи проанализировали дневник человека под кодовым именем Питер. Он рассказал, что проводит в интернете до 14 часов в день. Новости и изображения, на которые он натыкался, вызывали у него соответствующие фантазии. Например, он мог представить себя гением-мультимиллионером, способным изменить ход событий. Или Питер мог на несколько часов погрузиться в фантазии о власти из фильмов о супергероях или полицейских сериалов.

«Когда в детстве я чувствовал боль, я начинал представлять, как все могло бы быть по-другому. Я придумывал истории, которые никогда не происходили. Чтобы справиться с болью, я обнимал подушку или одеяло, думая, что меня утешает кто-то другой», — писал Питер.

В интервью CNN Корделия Роуз описала свою дезадаптивную мечтательность как наркотическую зависимость, и отметила, что ее фантазии превращаются в замысловатые сюжетные линии, которые могут длиться годами. Эти истории настолько отвлекали ее, что она была не в состоянии выполнять повседневные задачи, такие как уроки вождения.

«Вы подсаживаетесь, потому что это может быть похоже на боевик в вашей голове, который настолько захватывает, что невозможно оторваться, — объяснила она. — Это состояние требует внимания со стороны общества, ведь многие люди страдают, причем сильно».

Следует уточнить, что дезадаптивные мечты не являются психическим расстройством, подобным шизофрении. Такие мечтатели, как Питер и Роуз, осознают, что их фантазии нереальны. Поэтому многие дезадаптивные мечтатели понимают, с какими трудностями они сталкиваются и какие потери в реальной жизни они несут ради своих фантазий.

У исследователей нет стандартного диагноза или лечения дезадаптивной мечтательности, поскольку они пока не уверены, что это уникальное психологическое состояние. Дезадаптивная мечтательность не была включена в Пятое издание «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам». На сегодняшний день нет достаточных данных, чтобы определить, является ли дезадаптивная мечтательность отдельным состоянием или это проявление уже включенного в список заболевания.

Сомер разработал 14-балльную шкалу, помогающую людям определить, испытывают ли они симптомы дезадаптивной мечтательности. Однако полученные результаты лишь указывают на то, следует ли человеку обращаться за помощью. Формального диагноза они не дают.

Кроме того, дезадаптивная мечтательность часто проявляется наряду с другими заболеваниями, такими как тревожное расстройство, диссоциативное расстройство, расстройство дефицита внимания, обсессивно-компульсивное расстройство. А исследователи, изучавшие случай Питера, заметили поразительное сходство между его состоянием и состоянием людей с поведенческими реакциями на зависимость, включая аналогичные реакции с озабоченностью, изменением настроения, толерантностью и абстиненцией. Возможно, что дезадаптивная мечтательность является проявлением этих или других заболеваний.

Следует отметить, что аналогичные эмпирические препятствия существуют и для других известных, хотя и не получивших официального свидетельства заболеваний. Орторексия, половая зависимость, мизофония, интернет-зависимость, синдром родительского отчуждения также отсутствуют в вышеуказанном справочнике. Для дезадаптивной мечтательности и других расстройств просто необходимы дополнительные доказательства и исследования, прежде чем можно будет дать заключение.

Верное определение

Вопрос о навешивании ярлыков является сложным не только с медицинской, но и с социальной точки зрения. Некоторые люди считают, что наличие официально зафиксированного заболевания способствует социальному признанию и облегчает поиск лечения. Другие считают, что такие ярлыки стигматизируют и ограничивают.

В то же время вопрос официального подтверждения — академический. Это не значит, что такого опыта не существует. Он существует, и независимо от того, войдет ли дезадаптивная мечтательность в официальные списки заболеваний, известность его растет. В настоящее время существуют онлайн сообщества для поддержки и распространения информации. И независимо от медицинской литературы, если симптомы нарушают работу, учебу или социальную жизнь, необходимо обратиться за помощью.

Благодаря усилиям психологов и общества дезадаптивная мечтательность, в отличие от творения Тербера не является «до конца непостижимой». А те, кто страдает от нее, уже не попадают в безвыходную ловушку собственного разума, а могут найти необходимую помощь.

Источник