Индикатор немощности: какие данные важнее статистики долголетия

История о вашей столетней бабушке не впечатлит Жана-Мари Робина. Робин — демограф и исследователь долголетия, и только в его родной Франции насчитывается 30 000 столетних людей, что в 30 раз больше, чем полвека назад. Если сложить всех столетних людей по всему миру, то получится 570 000, целый город.

Робин — эксперт по супердолгожителям — людям, которые живут до 110 лет и дольше. В 1990-х годах он помог подтвердить возраст самого старого человека, который когда-либо жил. Жанна Кальман родилась в 1875 году и пережила 20 французских президентов, а умерла в 1997 году в возрасте 122 лет, пяти месяцев и 15 дней. С того времени Робин стал коллекционером супердолгожителей, помогая вести одну из крупнейших и наиболее подробных баз данных о пожилых людях.

Для него каждый из супердолгожителей — это важнейшая точка отсчета в поисках ответа на вопрос: существует ли верхний предел продолжительности жизни человека? Но есть и еще один важный вопрос: может, мы ищем ответы совсем не там, где нужно?

Если вы когда-либо читали интервью долгожителей, то, наверное, натыкались на неизбежный вопрос: «в чем же секрет?». Ну, выбирайте, что вам больше по душе. Секрет в доброте. Отсутствии детей. Общении с природой. Еще нужно избегать мужчин. Выйти замуж. Выкуривать по 30 сигарет в день. Не курить. Пить виски. И полностью отказаться от алкоголя.

Как считает Робин, это неверный подход к вопросу. Его метод — это исследовать, сколько было долгожителей, и выяснить, когда они жили и когда умерли. По его словам, чтобы найти предел человеческой жизни, нужно изучать не отдельных людей, а их совокупность. Это загадка статистики: чтобы разгадать ее, нужно точно знать, сколько людей умерло в возрасте 111, 112, 113 и так далее лет, чтобы определить вероятность того, что супердолгожитель не доживет до следующего дня рождения.

В 1825 году британский математик Бенджамин Гомперц впервые опубликовал результаты такого подхода к расчету пределов человеческой жизни. Вооружившись доступными записями о рождении и смерти, Гомперц рассчитал, как меняется риск смерти человека с возрастом: после того, как человеку исполнилось 20 лет, риск умереть в последующий год неуклонно растет. Но на отметке в 92 года происходит нечто любопытное: в этой точке шанс умереть выравнивается на уровне 25% в каждый последующий год. Этот интересный вывод навел Гомперца на мысль, что у старения человека нет верхнего предела: теоретические данные указывают, что нет преград, чтобы мы жили долгие века.

Но статистика — жестокая наука, и Гомперц это знал. Согласно его данным, риск умереть в 92 настолько высок, что требуется немыслимо огромное число людей, достигших этого возраста, прежде чем нашелся бы хоть один человек, доживший до 192 лет. Если точнее, то три триллиона человек, в 30 раз больше, чем когда-либо рождалось. Математик столкнулся и с проблемой данных. Так мало людей доживало до 90 лет, что ему было трудно понять, каков уровень смертности в преклонном возрасте. Эти данные показывают непреодолимый предел нашей жизни? Или это просто временное ограничение, которое можно обойти с помощью новейшей медицины?

Современные демографы подхватили то, на чем остановился Гомперц, и результаты порой удивляют. В 2016 году Ян Вийг и его коллеги из Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна в Нью-Йорке пришли к выводу, что уровень смертности после 100 лет начинает быстро расти, ограничивая продолжительность жизни человека примерно 125 годами. Два года спустя другие демографы под руководством Элизабетты Барби из Университета Сапиенца в Риме пришли к противоположному выводу. Они считают, что смертность растет экспоненциально до 80 лет, затем она замедляется и выравнивается после 105 лет. Исследование Барби открывает перед нами заманчивые перспективы: возможно, верхнего предела продолжительности жизни человека вообще не существует, как и предполагал Гомперц.

Если показатели смертности действительно стабилизируется в определенном возрасте, то, по словам Робина, экстремальное долголетие — это всего лишь игра цифр. Допустим, 10 человек достигли возраста 110 лет, и риск того, что каждый последующий год кто-то из них умрет — 50%. Пять из них достигнут возраста 111 лет, два или три — 112 лет, один или два — 113 лет, один — 114 лет и никто не доживет до 115 лет. Чтобы повысить шанс на то, что кто-то перешагнет этот рубеж, нужно удвоить число людей, доживших до 110 лет, и так далее. Другими словами, верхний предел продолжительности жизни зависит от того, сколько людей выжило в предыдущем году. Но эти цифры сильно зависят от точки, где уровень смертности стабилизируется. Проблема в том, что имеющиеся данные для расчета не слишком хороши.

База Данных о Смертности является самой лучшей, но она объединяет в одну группу всех людей в возрасте старше 110 лет. Существует Международная база данных о продолжительности жизни (IDL), включающая данные о живых и умерших людях, достигших возраста 105 лет и старше, которую Жан-Мари Робин помог создать в 2010 году. На пике своего развития эта база данных содержала информацию из 15 стран, но ужесточение правил конфиденциальности привело к тому, что данные стали поступать неравномерно. А некоторые страны вообще их отозвали.

Например, в Японии на душу населения приходится больше долгожителей, чем где-либо в мире, но в 2007 году Министерство здравоохранения, труда и благосостояния этой страны сократило количество общедоступных данных о столетних людях, то есть один из самых богатых источников информации. Кроме того, процесс проверки и отслеживания записей о рождении, которые могут датироваться началом 19 века, все еще трудоемкий и утомительный. Чтобы подтвердить возраст Жанны Кальман, Робин расспросил долгожительницу о ее молодости, сверив ответы с церковными записями, переписями населения и свидетельствами о смерти. Тем не менее Международная база данных о продолжительности жизни содержит записи чуть менее 19 000 человек, живых и умерших, из 13 стран. Но для Робина жизненно важно собрать еще больше.

Эпидемиолог из Иллинойского университета в Чикаго Джей Ольшанский придерживается иного мнения. «Выйдет ли уровень смертности на плато или он продолжит расти, вероятно, совершенно неважно, — считает он. — Сам факт того, что трудно получить достоверные данные о смертности после 110 лет, говорит нам все, что нужно знать о верхнем пределе продолжительности жизни. Супердолгожителей мало, и это значит, что мы уже достигли верхнего предела человеческой продолжительности жизни». По словам Ольшанского, единственный человек, проживший дольше 120 лет, Жанна Кальман, является просто статистическим отклонением. Другие люди могут побить ее рекорд на несколько лет, но это не означает, что продолжительность жизни человека будет расти и расти.

Как считает Джей Ольшанский, одержимость долгожителями — это неверный подход. «Изучать чрезвычайно долгоживущих людей — все равно что смотреть на выступления олимпийского чемпиона по легкой атлетике Усэйна Болта в беге и говорить: «Да, мы все можем бегать так же быстро». Наивно думать, что это доступно каждому. Напротив, стремление к долголетию в развитых странах мира в основном уже закончилось. Мы уже живем исключительно долго. По словам Ольшанского, даже если лекарство от всех форм рака будет найдено, то это добавит всего три года к средней продолжительности жизни. Как только вы достигнете определенного возраста, если не умрете от одного заболевания, то за углом будет подстерегать что-то другое, что точно вас убьет.

Вместо того чтобы гадать о продолжительности жизни, нам следует сконцентрироваться на здоровье. Это мнение разделяет Юлия Йылхявя, главный исследователь Каролинского института в Швеции: «Нам, несомненно, следует больше внимания уделять здоровому образу жизни и тому, как сохранить не только здоровье, но и функциональные способности».

Активная продолжительность жизни (годы, прожитые в добром здравии) кажется скромным спутником долголетия в исследованиях, но поиск путей, позволяющих людям жить активно, может оказать гораздо большее влияние, чем увеличение продолжительности жизни на несколько лет. Чтобы продлить активную жизнь важно определить, когда именно у человека начинает ухудшаться здоровье и каковы первые признаки этого процесса. Один из способов — это определить уровень слабости или немощности. Этот показатель складывается из таких факторов как социальная изоляция, двигательная активность и общее состояние здоровья. В Англии уровень немощности автоматически рассчитывается для всех людей в возрасте 65 лет и старше, чтобы помочь им дольше жить независимо и активно.

Однако исследование Йылхявя предполагает, что индикаторы немощности могут быть полезны гораздо раньше: развитие этих факторов в возрасте 50 лет указывает на увеличение риска смертности. То есть оценивать немощность после 65 слишком поздно. Чтобы найти ключ к активному долголетию пожилых людей, нам следует обратить внимание на то, когда и почему у молодых людей начинается ухудшение здоровья.

Конечно, супердолгожители тоже могут дать нам подсказки, что нужно, чтобы прожить долго. Например, мы знаем, что существуют генетические факторы долголетия как у животных, так и у людей. В начале этого года французская монахиня по имени Люсиль Рандон умерла в возрасте 118 лет и 340 дней, и Робин изучил ее генеалогию, чтобы выяснить, были ли у нее, как и у Жанны Кальман, предки, прожившие исключительно долгую жизнь. Но даже люди с исключительно хорошими генами, дожившие до 110 лет и более, все равно являются экстремальным статистическим отклонением.

Возможно, в этом и заключается настоящая тайна супердолгожителей: их жизнь находится вне нашего контроля. Даже если все больше людей будут рождаться с исключительно хорошими генами, вести здоровый образ жизни и получать отличное медицинское обслуживание, это не значит, что современные рекорды продолжительности жизни будут побиты. Жан-Мари Робин выглядит намного моложе своих 71 года, и его часто спрашивают, в чем его секрет. Обычно он отвечает: «Я знаю секрет, потому что Жанна Кальман поделилась со мной». Но правда в том, что Кальман (в отличие от других долгожителей) никогда не делилась тайной долголетия. Просто потому, что никакого секрета у нее не было.

Источник