Марк Мэнсон: «Мы ни черта не знаем. Из этого и исходите»

Этот текст — попытка продраться через массу ерунды по поводу пандемии. Вокруг полно обвинений, споров и попыток переложить вину. Поэтому я хочу попробовать развеять ваше чувство уверенности в чем угодно.

Никто не знает, что, черт возьми, происходит и что с этим делать

Прямо сейчас существует две большие, сложные системы. Первая — это вирус, распространяющийся по всему миру, и наши совместные усилия, чтобы его остановить. Вторая — это спад мировой экономики. Обе системы невероятно сложно измерить и понять, а тем более что-то предсказать. Обе настолько велики и неуправляемы, что нам очень сложно понять их во всей их полноте. И почти все, что мы думали о них до сих пор, было абсолютно неправильным.

Давайте начнем с первой системы: распространение вируса. Несмотря на месяцы исследований и испытаний мы все еще очень, очень мало о нем знаем. Например, мы знаем, что вирус очень заразен, но не знаем, насколько. Исследования показывают, что число R0 (сколько людей заражает каждый больной) колеблется между 6,6 и 1,4. Это все равно, что сказать: вирус заразит от 20% до 80% населения. Настолько широкий диапазон, что проще вытащить любую цифру из шляпы.

Как насчет того, сколько людей заражено? На прошлой неделе был опубликован ряд исследований, показывающих, что инфекция, вероятно, значительно недооценена и что тысячи (а, возможно, и миллионы) людей были инфицированы, но не имели симптомов. Это могло бы стать отличной новостью: значит, вирус гораздо менее смертоносен, чем мы думали. Недавнее исследование ученых из Стэнфорда показало, что реальная смертность может составлять от 0,12% до 0,2%, что немного выше, чем у обычного сезонного гриппа (уровень смертности которого составляет 0,1%). Проблема в том, что эти исследования основывались на неточных тестах, не опирались на случайные выборки и имели другие серьезные методологические ошибки.

Хорошо, а как насчет смертей? Недавнее расследование, проведенное New York Times, показало, что от COVID-19, возможно, умирает на 20-30% больше людей, чем сообщается (примечание: это исследование также подверглось сомнениям). Таким образом, с одной стороны может быть заражено гораздо больше людей, чем мы думаем, а с другой — возможно, и смертей гораздо больше, чем мы считаем.

Это значит… ну, я ни черта не знаю, что это значит. И никто другой не знает. Практически все модели, на которые опирались официальные власти, оказывались абсолютно неверными. Изоляция работает! А может быть и нет. Гидроксихлорохин — работающее лекарство. Потом оказалось, что нет. Ремдесивир должен был стать успешным лекарством. Потом выяснилось, что нет. Аппараты ИВЛ должны были спасать жизни. Потом оказалось, что, вероятно, нет. Больницы будут перегружены! Пока мы этого не видим. Курильщики все умрут! Подождите, нет, кажется, курильщики как раз выживают.

Несколько недель назад прогноз правительства США в 240 тысяч смертей казался настолько абсурдным, что они пересмотрели его и снизили до 60 тысяч. Теперь и он выглядит совершенно абсурдным, и, вероятно, это число придется пересмотреть в сторону увеличения. Конечно, вишенка на этом дерьмовом торте — президент США, говорящий, что ультрафиолетовые лучи проходят сквозь тело, как в «Звездном пути», и добавляющий, что возможно, нам нужно делать инъекции дезинфицирующими средствами.

Если и есть одна вещь, которую мы знаем наверняка об этой пандемии, так это то, что мы почти ничего не знаем об этой пандемии.

И это только первая система, с которой мы имеем дело. Вторая система — экономическая. Всего за пару недель индустрия путешествий, гостиничного бизнеса, развлечений, ресторанов, розничной торговли была практически уничтожена. Только в Соединенных Штатах 26 млн человек потеряли свои рабочие места чуть более чем за месяц. Уровень безработицы конкурирует с Великой депрессией (примечание: это число, вероятно, тоже занижено). Единодушное мнение заключается в том, что мы, безусловно, вступаем в рецессию, шепотом говоря слово на букву д… нет, не это слово… слово «депрессия». Международный валютный фонд заявил, что мы стоим на пороге глобальной депрессии, которая будет соперничать с 1930-ми годами по глубине и масштабам.

Именно по этой причине представители рабочего класса на Западе начали протестовать и бунтовать, требуя экономической помощи. Одни лидеры и эксперты заявляют, что «карантин еще хуже, чем сам вирус». Другие утверждают, что, поскольку вирус поражает в основном пожилых людей, то именно они должны оставаться дома, а остальная часть населения должна как можно скорее выработать иммунитет.

Но к этим аргументам много вопросов. Во-первых, мы даже не знаем, появится ли вообще коллективный иммунитет. Мы не знаем, как долго длится иммунитет к COVID-19. Люди, которые заражаются многими другими коронавирусами, остаются защищенными только на короткое время. К сожалению, уже было зарегистрировано несколько случаев повторного заражения COVID-19. Если человек находится под защитой всего несколько недель или месяцев, коллективный иммунитет невозможен.

Во-вторых, хотя вирус гораздо более опасен для пожилых людей, для некоторых молодых это тоже не легкая прогулка. Сообщается о длительном повреждении легких, сердца и, возможно, даже стволов мозга госпитализированных пациентов. Врачи говорят о странных случаях инфицированных молодых пациентов, умирающих от инсультов. В ветке Reddit, где люди с положительными результатами COVID-19 делятся своим опытом, есть ужасные истории о 25-летних пациентах на аппаратах ИВЛ и людях, у которых симптомы сохраняются больше месяца.

В-третьих, открытие экономики — не волшебная пилюля. Как я писал пару недель назад, никто не пойдет в многолюдные публичные места в ближайшее время, даже если их откроют. Вы пойдете на концерт на следующей неделе? Я уверен, что нет. А в следующем месяце? В следующем году? Действует карантин или нет, десятки миллионов людей будут оставаться дома, а значит, потребительские расходы останутся ниже плинтуса, а десятки миллионов человек будут безработными.

В-четвертых, мы даже не знаем, была ли экономика вообще здоровой. Некоторые знаменитые инвесторы, такие как Рэй Далио, годами твердили о том, что нужно ожидать краха. Годами нам говорили, что отрицательные процентные ставки и высокий уровень долга — это бомба замедленного действия, которая вот-вот взорвется. Возможно, пандемия — вовсе не причина наших экономических бед, а просто соломинка, которая сломала спину верблюду.

Опять же, может быть, все это ошибка. Эпидемиологические прогнозы не оправдывались в последний месяц, а экономические прогнозы последовательно оказывались ошибочными… ну, все время существования экономистов.

Мы до сих пор не знаем, как воздействует COVID-19 на организм, каковы его долгосрочные последствия. Мы не знаем, возможно ли выработать коллективный иммунитет и стоит ли он того. Мы не знаем, сколько людей умрет, если открыть экономику раньше, а не позже, и не знаем, окажет ли вообще открытие экономики стимулирующий эффект.

Мы просто ни черта не знаем. Никто не знает. Так что перестаньте вести себя так, как вы ведете себя сейчас.

Невозможная философская задача

Вероятно, самая тяжелая книга, которую я когда-либо читал, — это «Причины и личности» оксфордского философа Дерека Парфита. Это книга, которая считается самой важной философской работой за последние 50 лет.

Книга разделена на четыре части. Каждая часть представляет свою логическую задачу, которая приводит читателя к неожиданным выводам. Например, первая часть утверждает, что невозможно действовать в личных интересах. А третья говорит, что понятие идентичности или «я» изначально неразумно и бессвязно. Логические аргументы тщательно подобраны и почти идеальны. После каждой части у вас голова идет кругом.

В четвертой и последней части книги Парфит при помощью ряда умных мысленных экспериментов объясняет, что наши основные этические представления часто бывают непоследовательными.

Он представляет ряд сценариев, в которых вы вынуждены отвечать на такие вопросы, как: этично ли позволить одному человеку умереть, чтобы избавить миллион человек от мучительной бедности? А этично ли позволить одному человеку умереть, чтобы миллион человек чувствовали себя не просто хорошо, а восхитительно счастливыми и здоровыми? А тысяча человек? Или десять человек? Что, если человек, который умирает, стар и уже болен? Что, если он жестокий преступник? Или невинный ребенок? Что, если жертва выбрана случайно?

Другими словами: каков компромисс между качеством жизни и самой жизнью? В какой момент жизнь перестает быть достойной жизни? И в какой момент незначительное увеличение счастья миллионов стоит глубокого страдания единиц?

На эти вопросы нет правильного ответа, но у каждого из нас есть собственное понимание того, что в них правильно и неправильно. Парфит, конечно, показывает, как все наши инстинкты, касающиеся этих вопросов, внутренне противоречивы и иррациональны. Но несмотря на это, у каждого из нас есть границы, в которых мы чувствуем себя комфортно, допуская определенные компромиссы между благосостоянием и самой жизнью. Тем не менее, мы редко думаем об этих границах, потому что подобные размышления расстраивают и огорчают.

Но если все-таки задуматься, эта этическая головоломка лежит в основе самых спорных вопросов политической и экономической политики. Готовы ли вы устроить войну, жертвуя жизнями тысяч молодых людей, чтобы улучшить жизни сотен миллионов? Готовы ли проводить политику, которая разрушит жизнь некоторых людей, чтобы улучшить жизнь многих? Имеет ли значение, кто эти «некоторые»? А кто «многие»?

В случае COVID-19 многим кажется, что существует явный компромисс между экономической стабильностью, исчисляемой миллиардами, и жизнями, скажем, нескольких миллионов. (Я бы сказал, что этот компромисс — иллюзия, но мы вернемся к этому.) У людей существуют противоположные взгляды по этим вопросам, и они не могут их оспаривать. Один лагерь готов пожертвовать жизнью ради лучшей жизни. Другой лагерь готов пожертвовать жизнью ради лучшей жизни. Не один ли черт?

К сожалению, наши информационные сети и медиаиндустрия получают прибыль от использования этих категорий «мы против них». Людей, находящихся по одну сторону этической дилеммы, постоянно забрасывают определенными исследованиями, фактами и данными, которые, кажется, подтверждают их точку зрения. А люди с другой стороны получают исследования, факты и данные, которые вроде бы подтверждают их взгляды.

Но это ложный спор. Существуют значительные риски для здоровья населения. Существуют значительные экономические риски. Одно вызвало второе, но это не значит, что между ними нужно выбирать. Экономическая депрессия не похожа на процесс возвращения в магазин не подошедших штанов. Вы не можете придти и сказать: «Эй, я хочу вернуть свои 26 млн рабочих мест». Этот корабль уже отплыл. Экономика летит к чертям. Здоровье общества тоже. Мы не знаем ни степени, ни глубины ни того, ни другого. Мы также не знаем, насколько они взаимодействуют друг с другом.

Мы тут как слепые котята. И даже если бы мы могли ясно видеть компромиссы, мы все равно не смогли бы договориться, что в этой ситуации этично и уместно. Каждый извлекал бы выгоду из ужасной ситуации, слепо полагая, что только его точка зрения правильна.

Так что пора сложить оружие. Сосредоточиться на себе. Сосредоточиться на своих близких. И предположить худшее. Предположим, что ничего — ни вирус, ни экономический спад — не разрешится в ближайшее время. Таким образом, вы будете готовы — умственно, эмоционально, финансово и физически — ко всем возможным сценариям. И тем лучше, если ситуация наладится раньше, чем вы думали.

Какой бы ни была реакция, она не будет одинаковой

Но, несмотря на всю неопределенность и этические головные боли, вот кое-что, что кажется ясным и соответствующим действительности:

• Это определенно хуже, чем грипп. К этому важно вернуться, поскольку всего месяц назад многие люди (включая многих моих читателей) утверждали, что мы переполошились зря. Это была опасная ошибка. Несмотря на разбросы в прогнозах и неидеальные наборы данных, даже по самым оптимистичным цифрам COVID-19 значительно более опасен, чем грипп. Он намного более заразен, проявляется тяжелее и дольше и значительно более смертелен. COVID-19 убил за шесть недель столько же людей, сколько обычный грипп за 6-8 месяцев. И мы все еще в самом начале пути.
• Это надолго. Пока не появятся надежные методы лечения и/или вакцина, наша жизнь будет по-прежнему разрушаться, мы будем продолжать дистанцироваться, мы будем сидеть дома. Мы не знаем, сколько времени потребуется для разработки этих методов лечения и вакцины (если вакцина вообще возможна), но самые оптимистичные прогнозы говорят про 2021 год. До тех пор я бы не ожидал, что мировая экономика оправится. Но разве я могу что-то знать?
• Место имеет значение. Насколько можно судить, одни из крупнейших факторов, определяющих распространение, — это плотность населения и образ жизни. Новые исследования показывают, что почти все заражения происходят в помещениях. А одни культуры больше подходят для социального дистанцирования, чем другие. В некоторых городах больше ресурсов, поэтому людям легче оставаться дома. В некоторых местах больше пожилых и уязвимых людей, чем в других. В некоторых местах скачок начинался раньше, чем в других.

Учитывая три вышеприведенных пункта, разумно ожидать, что не все политические реакции должны или будут выглядеть одинаково. Местное население справляется с ситуацией, основываясь на уникальных факторах региона, в котором они живут. Политика, которая имеет смысл в Нью-Йорке, вероятно, не имеет смысла в Саскатуне и наоборот. Не нужно ожидать, что люди в Техасе будут вести себя так же, как люди на Тайване, и мы не должны стыдить их за это. Не нужно ожидать, что правительственная политика, которая хорошо работает в Сингапуре, подойдет Нью-Джерси, и не нужно расстраиваться, что она не подходит.

Наши суждения о происходящем должны быть сдержанными. Особенно в интернете, где собираются люди из разных мест, с разной политикой, культурой и т.д. Я, житель Нью-Йорка, легко выхожу из себя, когда вижу массы людей, отдыхающих на пляже во Флориде. Но там все по-другому. Культурно, географически, демографически. И именно в эти моменты, когда ловлю себя на вспышке эмоций или на том, что напяливаю на себя белое пальто, я напоминаю себе: я ни черта не знаю.

И вы тоже.

Источник