Сила возвращения к норме: как тренировать резилентность

Резилентность — это способность правильно реагировать на трудности, преодолевать их и возвращаться к привычной жизни. Авторы книги о писательстве «Дойти до точки» Бек Эванс и Крис Смит уверены, что именно резилентность помогает преодолевать писательский блок.

Представьте, что в один прекрасный день ваша фея-крестная прилетела из тех мест, где живут феи-крестные, взмахнула своей волшебной палочкой и предоставила вам помещение, время и деньги, необходимые для того, чтобы писать. Вы осыпали бы ее благодарностями и прыгали от радости или отреагировали иначе — как профессор Эбигейл Харрисон-Мур? В течение многих лет она хотела написать монографию. Провела исследования, сделала набросок плана, но никак не могла выкроить время. И вот однажды она получила сообщение от факультета, что ей предоставляется годичный творческий отпуск для создания книги с полным сохранением зарплаты. Вы можете решить, что она обрадовалась, но она отреагировала так: «Я не могу этим заняться». Несколько недель спустя Харрисон- Мур получила еще одно сообщение, что отпуск отложен на год из-за пандемии COVID-19, и подумала: «Слава богу!»

У многих из нас непростые отношения с писательством. Часто мы очень хотим писать, но при этом охотно прекращаем делать это при любой возможности — или даже не начинаем. Когда трудное дело требует серьезных умственных усилий, мы, скорее всего, будем медлить, отвлекаться и откладывать его на потом. Именно такой оказалась первая инстинктивная реакция Эбигейл. Мы уже упоминали, что в творческом процессе есть нечто, делающее писательство в равной степени трудным и вознаграждающим. Это означает, что нам нужна стойкость, чтобы продолжить писать, когда становится трудно.

Для академической карьеры требуется упорство. Харрисон-Мур проработала в науке 28 лет; она старший профессор, до недавнего времени возглавляла крупную кафедру в университете и является экспертом в искусствоведении и музееведении. Несмотря на все это, Харрисон-Мур говорила нам, что чувствует себя самозванкой. «Я часто думаю: “Как я здесь оказалась? Этого не должно было случиться. Я школьница из Йоркшира, которой повезло”, — отмечает она. — Понимаю, что звучит смешно, но иногда я чувствую себя обманщицей».

Харрисон-Мур пришла в науку ради преподавания — она не планировала становиться исследовательницей и писать. «Я видела себя прежде всего педагогом, но потом мне сказали, что
я должна быть “ученым”, должна писать книги и публиковаться». Коллеги давили на нее, заставляя писать: иначе может пострадать карьера. Так работает научная система: авторы здесь получают вознаграждение за активность. Те, кто не публикуется, сталкиваются с проблемами, отсюда и жестокий принцип «публикуйся или умри», который вдалбливают начинающим исследователям. Она объясняет: «Писательство стало обязанностью — чем-то, что я должна делать. Это мне никогда не нравилось». Не помогали и негативные замечания со стороны руководителей и старших коллег. «Когда я начинала, мне говорили, что я не настоящий исследователь, что моя работа заключается в присмотре за студентами и заполнении электронных таблиц. В целом я уже не обращаю внимания на подобные комментарии, но в глубине души это все осталось». Харрисон-Мур признается, что давление, связанное с необходимостью писать, публиковаться и «быть ученым», даже заставило ее несколько лет назад задуматься о том, чтобы вообще уйти из науки. Ее успехи признали, предложив пост руководителя школы; это повышение побудило ее остаться, однако новые обязанности еще больше отдалили ее от исследовательской и писательской деятельности, оставив еще меньше времени.

Харрисон-Мур разработала тактику, чтобы справиться с испытываемым давлением. Ей это удалось, но у многих не получается. Важно отметить, что подобная стойкость в научных кругах наблюдается не всегда. В Великобритании бросают учиться 30% людей, собиравшихся получить докторскую степень; в США уровень отсева составляет 50%. Вероятность такого исхода выше у работающих людей с полной или частичной занятостью. Для многих работа во время учебы — это не выбор, а вынужденная мера;
люди без денег обречены на неудачу. Когда один из университетов Великобритании изучал барьеры для получения докторской степени, он пришел к следующему выводу: «Одним из самых сложных препятствий для получения докторской степени являются финансовые факторы, ограничивающие образовательные возможности студентов». Что касается нефинансовых факторов, то было установлено, что женщины, темнокожие британцы и учащиеся с ограниченными возможностями испытывают постоянные трудности, которые влияют на получение докторской степени и продвижение по карьерной лестнице после ее получения.

Обыкновенное волшебство резилентности

Психологическая резилентность, или устойчивость, считается своеобразной панацеей от всех бед. Часто ее рассматривают как черту характера, она позволяет нам выживать в краткосрочной перспективе и процветать в долгосрочной. В переводе с латинского resilire — «отскакивать»,
то есть это способность возвращаться к норме. В технике эластичные материалы не самые прочные, но зато они гибки и способны реагировать на удары. Резилентность человека не означает, что он «перетерпит», и не означает, что он не допустит каких-то проблем в жизни; сила резилентности в том, что она помогает нам восстанавливаться после трудностей, не сдаваться, а приспосабливаться к превратностям судьбы. Это качество пригодится не только в писательском труде (блоки, негативные отзывы и отказы), но и перед лицом жизненных ударов (болезни, финансовые проблемы, семейные нелады, горе и травмы), а с некоторыми из нас такое происходит чередой. Как же развить в себе это качество?

Энн Мастен — всемирно известный специалист в области резилентности человека — посвятила себя изучению того, как люди могут выживать и адаптироваться. Анализируя результаты панельных исследований детей, преодолевающих неблагоприятные обстоятельства, она пришла к удивительному открытию, противоречащему интуитивным представлениям. Оказалось, что резилентные люди не обладают какими-то необыкновенными талантами и навыками; факты говорят, что резилентность — обычное явление. Тезис Мастен прост: «Резилентность возникает из “обыкновенной магии”, и вполне можно понять, откуда она берется и как ее развивать». Мастен предлагает оптимистическую перспективу и практическую базу для формирования резилентности. Давайте посмотрим, что это значит для нашего профессора, оказавшегося в тупике.

Харрисон-Мур помешало писать не отсутствие энтузиазма или недостаток знаний — во время нашей беседы ощущается, что ее страсть к предмету и к своим студентам переливается через край. Останавливало ее что-то другое. «Я понимаю, что хочу сказать. Если поставить меня перед полным залом, я могу стоять и говорить целую вечность, но если посадить меня за клавиатуру, то уверенность улетучивается».

Хотя кризис Харрисон-Мур не дошел до той степени, что она не могла вообще ничего писать (в конце концов, она была успешным профессором), сам процесс письма делал ее несчастной. Эбигейл хотела вернуть себе чувство равновесия и удовольствия, перестать откладывать работу, перестать бояться процесса. Она доказала, что может писать и публиковаться; ее первая монография, опубликованная в 2011 году, «почти органично» выросла из одной заинтриговавшей и вдохновившей ее сноски в собственной докторской диссертации. У нее получилось исследовать идеи и поблуждать в кроличьих норах творчества. Эта книга была последней, которую она с удовольствием написала самостоятельно — десять лет назад. За научную карьеру у нее накопился багаж; в течение многих лет она прислушивалась только к негативным голосам — как своему, так и к чужим. Письмо стало ассоциироваться с работой, карьерой и обязательствами.

Мы посоветовали ей вести писательский дневник, в котором она могла бы поразмышлять о том, что ей нравится, а что не нравится в процессе письма. Изучая эти размышления во время наших занятий, профессор осознала, что впитала мифы о том, как должны писать ученые и чего она, как ученый, должна достичь. «Когда я говорю себе, что нужно сесть и за два часа написать 2000 слов, меня это пугает, потому что я чувствую себя ответственной за конечный результат, — говорит Харрисон-Мур. — Поэтому теперь я действую не так: беру слово и играю с ним, возможно, немножко занимаюсь фрирайтингом, беру какую-то цитату из архива и исследую ее смысл». Вместо того чтобы ставить перед собой цели в форме результата, например «написать заключение» или «написать 2000 слов», она позволяет себе более игровой подход.

Харрисон-Мур начала понижать ставки и вносить небольшие изменения в процесс письма. Она перестала заставлять себя писать, используя исключительно силу воли, и отказалась от подходов, не сработавших в прошлом. Она постепенно сбросила давление и свела на нет ожидание. Она также перестала браться за длительные сессии письма — то, что, на ее взгляд, положено делать ученому, — а вместо этого трудилась понемногу каждый день. «На протяжении всей карьеры я считала, что писать можно только подолгу, а иначе нет смысла начинать. Но я осознала, что это просто неверно». Как только она начала записывать свои размышления и ежедневно сверяться с написанным, умолк тот внутренний критик, который ранее шептал: «Ты не ученый, тебе здесь не место». Написание книги стало не таким уж важным делом.

Когда, наконец, наступил творческий отпуск, она не проклинала его, не откладывала работу и не прокрастинировала. За это время Харрисон-Мур написала статью для журнала и две заявки на крупные исследовательские гранты, опубликовала отредактированный сборник и успешно
продвигается к обещанной монографии. С каждым написанным словом, с каждым эссе, грантом и книгой, где она участвует, с каждым приглашением, которое она принимает, исчезает ощущение того, что она обманщица. Негативные голоса — как ее собственный, так и чужие — уравновешиваются подтверждением, что она — писательница.

Во время написания этой книги мы беседовали с писателями, испытывавшими множество проблем: ступор, потеря уверенности в себе при отказе издательства, плохие продажи, критика и оскорбления, отсутствие рецензий и цитирования, просто отсутствие читателей. Мы беседовали с авторами, переживавшими смерть соавтора или членов семьи, с людьми, которым постоянно приходится бороться с хроническим болезнями или сталкиваться с периодическими ментальными
сложностями. В этих разговорах нас поразила одна вещь: когда вы сталкиваетесь с большими проблемами, нужно двигаться маленькими шагами.

Этот совет кажется нелогичным, неверным или, по крайней мере, совершенно банальным. Кажется, что при столкновении с большими проблемами нужны большие решения, требующие огромных усилий. Однако именно простота решения — как это было в случае с Харрисон-Мур и ее решением заниматься писательством в более игровой форме — делает цель достижимой и мощно стимулирует перемены.

Подробнее о книге «Дойти до точки» читайте в базе «Идеономики».