Исследование: как найти что-то хорошее в зиме и пандемии

Когда Кари Лейбовиц впервые приехала в норвежский город Тромсё, она была заинтригована и напугана приближающейся зимой. В городе, который находится в двухстах милях к северу от Полярного круга, не видят солнца с середины ноября до середины января. Это очень далеко от штата Нью-Джерси, где Кари выросла, и от Калифорнии, где она училась до поездки в Норвегию.

Будучи медицинским психологом, Лейбовиц хотела понять, как жители Тромсё справляются с долгой «полярной ночью». Во многих странах считается, что короткие зимние дни вызывают вялость и плохое настроение, что приводит к «сезонному аффективному расстройству» (САР). Есть предположение, что основа у этого явления чисто биологическая — уровни нейротрансмиттеров, регулирующих настроение, такие как серотонин, зимой обычно ниже, чем летом, а недавнее исследование показало, что люди с более невротической личностью особенно восприимчивы к плохому зимнему настроению. Для лечения САР часто используются стандартные антидепрессанты, а также психотерапия.

В самые темные периоды полярной ночи Тромсё получает всего два-три часа непрямого солнечного света, сияющего в небе из-за горизонта. И все же у его жителей нет той зимней депрессии, которую можно ожидать от города, окутанного тьмой. Исследование Мэй Трюде Йонсен из Университета Тромсё показало, что самочувствие граждан практически не меняется в течение года. Без ежедневного ритма восхода и захода солнца зимой у них наблюдалось небольшое расстройство сна, но при этом никаких психических расстройств.

Так в чем же их секрет? Есть множество возможных объяснений, но работа Лейбовиц предполагает, что одну из важнейших ролей играет особый «образ мышления», который вооружает граждан против стресса долгой полярной ночи.

Эти уроки как нельзя более своевременны. Возможно, мы не живем на крайнем севере, но многие из нас считают, что зима — самое мучительное время года. И это без тени глобальной пандемии. По сообщению The Observer, британцы, осознавая пугающую перспективу второй изоляции в холодных темных условиях, запасаются обогревателями для патио и каминами. Но, если оставить в стороне потребительский вопрос, чему нас может научить психологическая стойкость норвежцев?

Выводы Лейбовиц опираются на десятилетия предыдущих исследований, показывающих, что от мысленного оформления стрессовых событий сильно зависит то, как они на нас влияют. Люди, которые воспринимают стрессовые события как «вызовы» и возможность учиться и адаптироваться, как правило, гораздо лучше справляются с ними, чем те, кто больше фокусируется на угрожающих аспектах, таких как вероятность неудачи, замешательства или болезни. Эти различия в мышлении влияют не только на настроение людей, но и на их физиологические реакции, такие как изменения артериального давления и частоты сердечных сокращений, а также на то, насколько быстро они восстанавливаются после случившегося. И воздействие может быть продолжительным, даже во время серьезных преобразований: одно израильское исследование показало, что отношение иммигрантов к стрессу может предсказать, насколько хорошо они адаптируются к новой стране. Таким же образом, кажется, определяют, насколько хорошо полицейские в Австралии справляются со стрессами на работе.

Излишне говорить, что оценка события — угроза ли это или возможность, — зависит от обстоятельств и ресурсов для решения проблем, с которыми мы сталкиваемся. Но иногда можно сознательно изменить оценку ситуации. В одном памятном эксперименте профессор Гарвардской школы бизнеса Элисон Вуд Брукс попросила участников сформулировать свои страхи перед публичными выступлениями. Брукс обнаружила, что простая просьба к участникам повторить фразу «Я взволнована» помогает им уменьшить тревожные чувства и лучше выступить, поскольку они начинают рассматривать ситуацию как новый вызов, а не как угрозу. Было обнаружено, что многие психотерапевтические методы, такие как когнитивно-поведенческая терапия и терапия принятия, повышают устойчивость, помогая переосмысливать стрессовые события более конструктивно.

Чтобы проверить, объясняет ли разница в подходе устойчивость жителей Тромсё, Лейбовиц разработала «шкалу мышления в зимний период», в которой участникам предлагалось оценить, насколько они согласны или не согласны с такими утверждениями, как:

• Есть множество вещей, которые приносят удовольствие зимой
• Люблю уют зимних месяцев
• Зима приносит много замечательных сезонных изменений

Или:

• Зима скучная
• Зима — ограничивающее время года
• Мне много чего не нравится в зиме

Она обнаружила, что ответы участников предсказывают их самочувствие в ближайшие месяцы. Чем больше они воспринимали зиму как захватывающую возможность насладиться ледниковым климатом, тем лучше себя чувствовали, тем выше был уровень удовлетворенности жизнью и тем крепче общее психическое здоровье.

Удивительно, но Лейбовиц обнаружила, что это отношение усиливается с увеличением широты в регионах, где зимы еще более суровые. У жителей Свальбарде (78° северной широты) еще более позитивный настрой, чем у жителей Тромсё (69° северной широты), а у них, в свою очередь, более оптимистичные взгляды, чем у соотечественников из Осло (60° северной широты). Другими словами, позитивный настрой на зиму наиболее распространен там, где он больше всего нужен.

Это позитивное отношение проявлялось и в случайных разговорах Лейбовиц. Множество ее друзей не могли понять, почему ей не нравится зима. Они пользовались возможностью покататься на лыжах или отправиться в поход в горы, а также попробовать коселиг — норвежскую версию датского хюгге, — то есть спрятаться под одеялом с теплым напитком при свечах. Община Тромсё вовсе не чахнет, а процветает в долгой полярной ночи. «Существует взаимодействие между вашей культурой и менталитетом или мышлением, которое из нее вырастает», — говорит профессор Жоар Виттерсо, коллега Лейбовиц из Арктического университета Тромсё.

Окруженная норвежским позитивом, Лейбовиц вскоре обнаружила, что ее собственное мышление изменилось: она научилась любить долгие прогулки с фонарем, указывающим путь. И вместо того, чтобы тосковать по солнечному свету, она начала ценить «мягкий, мирный» вид города в темноте. «Когда шел снег, я всегда старалась выйти на улицу и насладиться свежим снегопадом».

Она подозревает, что многие другие люди смогут последовать ее примеру, как только узнают об этом исследовании. «Большинство людей не осознают, что их представления о зиме субъективны, — говорит Лейбовиц. — Им кажется, что они просто ненавидят зиму и ничего не могут с этим поделать… Но если объяснить людям, что мышление существует, и что вы контролируете свое мышление — я думаю, что это невероятно мощно».

Лейбовиц провела свои первоначальные исследования задолго до того, как коронавирус покинул Ухань, и она реалистично оценивает проблемы, связанные с попытками увидеть позитив в пандемии. «Изменение образа мыслей — не панацея», — подчеркивает она. Оно не может просто избавить нас от беспокойства о нестабильности работы или страха потерять любимого человека, и мы не должны пытаться подавить эти эмоции.

Несмотря на это, она подозревает, что позитивный зимний настрой может сделать повторную изоляцию менее пугающей для тех, кто переживает о своем настроении в плохую погоду. Представьте, что это время для приготовления комфортной еды, время уютных вечеров, когда можно свернуться калачиком под одеялом. Такая тренировка норвежского коселига. И если мы обычно тренируемся на беговой дорожке, можно попытаться найти прелесть пробежки на свежем воздухе. Поскольку риск заражения на улице намного ниже, также можно адаптироваться к скандинавскому способу общения на открытом воздухе (если это разрешено правилами изоляции). В Тромсё, например, есть кинотеатр под открытым небом, поэтому жители могут наслаждаться атмосферным просмотром фильмов в жуткой арктической темноте. Как говорят норвежцы: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда».

На этот раз мы, по крайней мере, знаем, что сработало, а что не сработало во время первого локдауна, поэтому можем быть более реалистичными в своих ожиданиях относительно того, чего мы можем и чего не можем достичь. Можно сосредоточиться на небольших действиях, которые приносят наибольший комфорт, а не стремиться, скажем, написать бестселлер.

Недавнее исследование профессора Ханнеса Закера, психолога из Лейпцигского университета, показывает, что наше личное представление о пандемии оказывает небольшое, но характерное влияние на нашу реакцию во время кризиса.

Опрос, который стартовал еще до кризиса, проводился с декабря 2019 года по май этого года. Как и следовало ожидать, после пандемии, поразившей Европу, произошло значительное снижение удовлетворенности жизнью и позитивных настроений. Но определенные психологические характеристики и стратегии выживания вроде бы защищали некоторых людей от наихудших последствий. Это «активное выживание» — например, обустройство удобного офиса дома, планирование времени домашнего обучения для детей, а также обеспечение хорошего питания, сна и физических упражнений, говорит Закер. В подтверждение предыдущего исследования, наиболее устойчивым участникам удалось увидеть потенциальные возможности кризиса — например, «научиться чему-то на собственном опыте или попытаться вырасти как личность в результате этого опыта».

Как и Лейбовиц, Закер подчеркивает, что цель не в том, чтобы приукрасить ситуацию или отрицать трудности, с которыми мы столкнемся. Мы не можем спрятаться от тени, отбрасываемой пандемией, как жители Тромсё не могут притворяться, что солнце все еще восходит. Однако, осознавая способность контролировать собственную реакцию на изоляцию и смену сезонов, мы все же можем найти скрытые резервы силы и устойчивости, которые помогут пережить предстоящие дни.

Источник