Мир без работы: три последствия автоматизации для всех

Что бы вы почувствовали, если вам не нужно было больше работать? Восторг? Опустошение? Освобождение? Тревогу? Все вышеперечисленное? Экономисты и разные мыслители давно обсуждают роль работы в формировании человеческой личности. Зигмунд Фрейд считал, что работа «совершенно необходима», а Адам Смит говорил, что это «тяжесть и неприятность».

Дэниел Сасскинд, профессор Оксфорда и бывший советник правительства, считает, что работа «настолько укоренилась в нашей психике, что нам трудно даже начать думать о мире, где ее меньше, и когда мы начинаем о таком мире думать, то не можем сформулировать что-либо существенное». Его доводы в книге «Мир без работы» (A World without Work), которая заглядывает в будущее, состоят из трех частей: во-первых, в течение нашей жизни автоматизация приведет к тому, что работы не хватит на всех; во-вторых, эта структурная технологическая безработица, если ее игнорировать, сделает наш и без того несправедливый мир гораздо более неравноправным; и в-третьих, для предотвращения такого исхода нужно полностью переосмыслить политику правительства в области труда.

Из этих трех линий рассуждения у Сасскинда первая наиболее убедительна. Он признает, что работники часто слишком  паникуют из-за угрозы замещения их машинами. Но в этот раз, утверждает он, угроза реальна. Пугающий темп развития ИИ лучше всего доказывают попытки создать роботов для игры в шахматы и го. Долгие годы ученые пытались копировать человеческое мышление и поведение. Это оказалось невозможным, и к концу 1980-х казалось, что ИИ зашел в тупик.

А затем в 1997 году IBM Deep Blue победил в шахматах гроссмейстера Гарри Каспарова. Это был важный этап, потому что машина не думала, как Каспаров. Вместо этого она использовала то, что Сасскинд называет «грубой процессинговой силой», чтобы просчитать больше шагов вперед, чем ее противник-человек. В 2016 году робот под названием AlphaGo победил Ли Седола, лучшего игрока го в мире. Год спустя программе следующего поколения AlphaGo Zero было дано не что иное, как правила игры. После трех дней и миллионов игр против себя, новая программа одолела оригинальную AlphaGo. Всего за несколько лет этот прагматичный подход позволил машинам конкурировать с людьми, победить лучших из них, а затем полностью вытеснить.

Сасскинд выдвигает множество доводов, подтверждающих, что автоматизация вытеснит людей. Уже сейчас машины могут за три минуты сгенерировать документы, на которые квалифицированному финансовому юристу нужно три часа. Алгоритмы могут писать оригинальную музыку, настолько приятную для поклонников классической музыки, что она почти неотличима от Баха. Сасскинд утверждает, что единственно возможный исход — это структурная технологическая безработица, при которой машины настолько лучше людей при выполнении множества задач, что многие, а то и большинство работоспособных людей не смогут найти работу. Он признает, что этот процесс будет проходить с разной скоростью в зависимости от структуры экономики, а также продуктов и услуг, которые они производят.

Чтобы заглянуть в это будущее, Сасскинд обращается к сельскохозяйственному сектору Великобритании. За последние 150 лет технологии увеличили производство сельскохозяйственной продукции почти в пять раз, но число рабочих сократилось. Он отмечает, что повышение эффективности создает новый спрос, но в конечном итоге это приводит к большему количеству работы для машин, а не для людей. Поразительное исследование промышленных роботов в США десять лет назад показало, что внедрение одного нового робота на 1000 рабочих приводило к сокращению 5,6 рабочих мест в экономике и к снижению заработной платы.

Сасскинд предупреждает, что мир без работы будет гораздо более неравным. Поскольку множество задач будут автоматизированы, стоимость человеческого капитала упадет до нуля. Между тем доход или прибыль, полученная благодаря работе роботов, попадет к акционерам небольшого числа компаний. Индустрия автоматизации на руку лишь небольшому числу крупных игроков, а не большому количеству мелких. Новаторский ИИ требует огромных объемов данных и вычислительной мощности, а стартапы быстро скупаются гигантами. По данным середины 2017 года, Alphabet, Amazon, Apple, Facebook и Microsoft потратили $131 млрд на 435 приобретений за 10 лет.

Как же сплотить общество, в котором возможность обеспечить себя есть только у некоторых, а все богатство принадлежит небольшой группе? Возможно, более важную роль должно играть правительство, сосредоточившись не на производстве богатства, а на его распределении. Рыночные силы распределяют богатство несправедливо. Сасскинд напоминает, что два предыдущих раза, когда снижалось неравенство, были вызваны Черной смертью XIV века и двумя мировыми войнами XX века. А усиление существующих мер государства по социальной защите населения не сработает, так как они подразумевают возвращение реципиентов к работе.

Вместо этого Сасскинд призывает пересмотреть свод законов о труде, которые повышают налоги для тех, кому удается сохранить свой капитал, и распределяют этот доход среди остальных. И чтобы обеспечить справедливое распределение, Сасскинд предлагает ввести модифицированный универсальный базовый доход, но с некоторыми социальными условиями, необходимыми для получения платежей. Он честно признался, что ему трудно точно определить, какими они могут быть. Возможно, преследование «художественных и культурных целей», «политическая, образовательная, бытовая и волонтерская деятельность».

У правительства должны быть другие функции, такие как инвестирование избыточных доходов в фонды, разработка законодательства, помогающего облегчить переход к нехватке рабочих мест (например, путем сокращения рабочих часов и повышения заработной платы), и принятие более конструктивной политики досуга.

Взгляд Сасскинда в будущее неизбежно выглядит немного размытым. Его гипотетическая, полностью автоматизированная экономика кажется закрытой и замкнутой. Он не рассматривает некоторые важные макроэкономические тренды, которые могут идти параллельно — например, резкое сокращение численности трудоспособного населения в большей части Северной Америки, Европы и Азии в сочетании с резкими скачками на некоторых больших развивающихся рынках, таких как Нигерия. Господствующие настроения в отношении иммиграции и стоимости импортируемой рабочей силы будут основным фактором, определяющим скорость автоматизации. Сасскинд прав, что работа — это такая фундаментальная часть современной идентичности, что трудно представить мир без нее, но он предпринял замечательную попытку сделать это.

Источник