Важное чтение. 6 книг от Юрия Сапрыкина

«Идеономика» поговорила с Юрием Сапрыкиным, журналистом и главным редактором проекта «Полка», о том, как читать, что читать, и почему современное чтение не всегда полезно. Само интервью можно почитать здесь (рекомендуем, весьма познавательно!), а в этом материале — 6 важных книг, которые Сапрыкин советует взять на заметку.

Лев Толстой «Анна Каренина»

Эта книга — главное пособие по тому, как устроен мир человеческих чувств. Как связаны подсознательные движения души и то, как мы их для себя расшифровываем и выражаем. У Толстого в голове стоит МРТ-сканер, который все чувства считывает и излагает. Читал ее несколько раз, и мне вот прямо страшно становится от того, сколько Толстой про нас знает, чего мы сами не знаем про себя.

С тех пор, как я погрузился в волшебный мир русской классики, цепляет многое. Все наше школьное литературное образование — это была какая-то н***ка. Что человек в возрасте 16 лет может понять в «Евгении Онегине»? Ничего. Про «Войну и мир» вообще не говорю. Это все какое-то насилие над людьми, которые потом вырабатывают антитела на всю жизнь к текстам, а чтобы с этими антителами справиться, необходимы экстремальные способы воздействия. Но если справишься в осознанном возрасте — впирает так впирает. Про поэзию вообще молчу. Поэзия — это вообще чистый героин. Но в школе ты этого совершенно не понимаешь.

Юваль Ной Харари «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня»

Сейчас должны перевести уже вторую книжку модного историка Харари. А вот «Homo Deus» — про будущее, про сверхспособности, которые должен получить человек в ближайшие сколько-то лет. Речь идет о радикальном увеличении жизни, возможности научиться управлять своей психикой и своим эмоциональным состоянием, возможности отделить сознание от тела и возможности не работать больше никогда, — масса совершенно удивительных перспектив, с которыми не очень понятно, что делать. Их божественная прекрасность имеет в себе очень пугающую подкладку, пугающую обратную сторону. Я бы сказал, что это самое простое и популярное изложение тех угроз, вызовов и возможностей, которые нас ожидают. Конечно, смешно, он там говорит, что в ближайшее время продолжительность жизни увеличится до 130 лет: это же нас всех ужасно радует, но мы же понимаем, что при такой продолжительности жизни сейчас в России правил бы Сталин. А еще понятно, что первым доживет до 130 лет Путин, а не мы все.

Владимир Паперный «Культура два»

Написанное еще в начале 70-х исследование о том, как авангардная культура 20-х уступала место сталинской эстетике. Паперный — историк архитектуры, но даже если вам не интересно про здания, читать это безумно интересно. Во-первых, Паперный показывает, как в культуре связано все со всем, и повсюду действуют те же силы — в том, какие люди строят дома, какие пишут книги, как отдыхают или едят и т.д. Во-вторых, тут намечена практически универсальная матрица того, как в России (а может быть, не только в ней) сменяются эпохи. Паперный исследует их отличия через серию противоположных понятий (жаркое — холодное, движущееся — неподвижное и так далее), и это ужасно заразительная игра, очень сложно потом не применять этот структуралистский подход ко всему, что движется. Ну и в-третьих, это просто очень легкая и остроумная книга.

Александр Бренер «Жития убиенных художников»

Самый живой, горячий и страстный текст на русском языке за очень долгое время. Бренер — художник, которого помнят по двум скандальным акциям: в начале 90-х он вместе с Олегом Куликом прыгал на прохожих и проезжающие машины на Якиманке, изображая собаку, а через несколько лет нарисовал знак доллара на картине Малевича в амстердамском Стеделийк-музее, за что угодил в тюрьму. Так вот, теперь выясняется, что Бренер — еще и прекрасный писатель. Формально это воспоминания о художниках, с которыми его сводила судьба, по сути — размышление о том, что такое искусство, и как в нем отличить честное и настоящее от имитации; хотя «размышление» — не совсем точное слово: Бренер пишет со страстью и гневом участника рэп-батла и с мастерством большого поэта.

Соломон Волков «Диалоги с Иосифом Бродским»

Образцовый разговор с большим писателем — как бы светский и необязательный, скачущий от темы к теме, но полный тонких замечаний и неожиданных наблюдений; концентрация мысли на единицу текста огромна. Знание поэзии Бродского, как часто бывает с классиками, все чаще сводится к двум-трем мемам — не выходи из комнаты, свобода — это когда забываешь отчество у тирана, и т.д.; и разговор с Волковым, в котором Бродский выстраивает собственную генеалогию и очерчивает круг интересов — самый доступный способ ощутить масштабы этой вселенной. Помимо прочего, этот разговор — школа мысли, наглядное пособие, как формулировать мысль; редкий случай, когда в речи нет ни банальных соображений, ни неточных.

Александр Чудаков «Ложится мгла на старые ступени»

Роман о собственном детстве, написанный в 1990-е годы большим русским филологом. Предвидя будущие репрессии, семья писателя уезжает из столиц в северный Казахстан и обустраивает там свой, совершенно отдельный от государства мир. «Ложится мгла» — это идиллия и робинзонада, школа выживания в экстремальных условиях и роман о том, как даже в этих условиях может быть прекрасна жизнь. Одна из самых духоподъемных, дающих силы и надежду, книг о жизни в России.