«После 30 уже поздно? Чепуха!»

Готфри Харолд Харди был одним из лучших математических умов XX века. Многие знают его сегодня благодаря книге «Апология математика», которую романист Грэм Грин назвал «лучшим рассказом о том, каково это — быть творческим художником».

В ней Харди пишет:

«Ни один математик не должен позволять себе забывать о том, что математика в большей степени, чем любой другой вид искусства или любая другая наука, занятие для молодых».

Все тогдашнее поколение математиков восприняло слова Харди как закон. Сделайте все, на что вы способны, пока дела идут хорошо, думали они, потому что это продлится только до 30 лет.

Стивен Вольфрам — программист, физик и математик, создавший Wolfram Alpha и Mathematica, — вспоминает идеи Харди в своей книге Idea Makers (книга обязательна к прочтению, особенно эссе о Фейнмане и Рамануджане):

«… к 1970-м годам это убеждение было принято как установленный факт применительно к науке вообще и к математике в частности. Даже дети могли бы сказать, что мне лучше поторопиться с проектами, потому что все закончится к 30 годам».

Несомненно, в этом утверждении есть определенная доля правды. Мозг не застрахован от проблем. Старение, болезни и все страдания, связанные с этим, — это реальные, неизбежные вещи.

Но, как часто бывает, легко взять небольшой общеизвестный факт и сделать слишком далеко идущие выводы.

Слишком поздно

В китайских семьях существует своего рода ритуал: ребенок непременно должен учиться игре на фортепиано (возможно, родители думают, несмотря на подавляющие статистические доказательства, что уроки игры на фортепиано превратят их детей в черноволосых бетховенов). Я не был исключением.

Как обычно делают подростки, я восстал, задавая глупые вопросы. «Если фортепиано так полезно для меня — возражал я своим родителям, — почему бы вам тоже не научиться играть на нем?»

«Это просто, — ответил мой отец. — Мы с матерью хотим учиться, но мы слишком стары. У нас не было возможностей, которые есть у тебя. Тебе повезло».

Я бесконечно благодарен родителям за те возможности, которые они мне дали. Они приехали в Америку, чтобы дать мне лучшую жизнь, и я не был бы тем, кто я сегодня, без их любви, преданности и жертвы.

Тем не менее, интересно. Действительно ли бывает слишком поздно начинать?

Если странный овальный оранжевый плод падает с неба и попадает сорокалетнему «старику» по голове, ему не трудно понять, что это кумкват. Он также без проблем вспомнит все имена, номера и дни рождения его любимых футбольных звезд. Однако, когда дело доходит до изучения языка, он вдруг «слишком стар».

Ерунда.

Конечно, взрослые заняты. И, может быть, в шестьдесят или семьдесят лет слишком поздно пытаться стать Бетховеном. Но кого волнует, что вы не Бетховен. То, что вы не станете лучшим, не должно мешать вам заниматься музыкой.

И, как вино, хороший сыр или экземпляр «Писем Сенеки» в жестком переплете, некоторые вещи с возрастом становятся только лучше.

Например, Вольфрам утверждает, что в пятьдесят лет его производительность улучшилась:

«По моим ощущениям стареющего человека, по крайней мере в моем возрасте [Вольфраму было 56, когда он написал это] многие аспекты научно-технической производительности на самом деле неуклонно растут. Для начала, вы знаете больше, и многие мои лучшие идеи пришли благодаря тому, что установились связи между вещами, которые я изучал десятилетиями. Также вы получаете больше опыта и интуиции о том, как все будет работать. А если у вас есть за плечами успехи, они могут придать уверенности и помочь двигаться вперед более четко, без сомнений и колебаний».

Старение реально. Наш мозг не будет работать в 80 лет так же, как в 28. Но то, что потеряно из-за биологических изменений, частично компенсируется всеми связями в уме — чудесными плодами опыта.

«Конечно, нужно поддерживать определенную конституцию, чтобы концентрироваться с достаточной интенсивностью — и быть в состоянии концентрироваться достаточно долго, — на сложных вещах. Я думаю, что в чем-то я стал медленнее с годами, а в чем-то — быстрее. Я медленнее, потому что знаю больше об ошибках, которые можно сделать, и стараюсь делать все достаточно осторожно, чтобы избежать их. Но я быстрее, потому что знаю больше и могу проще справляться со множеством вещей. Мне, в частности, очень помогает, что за эти годы я автоматизировал все, что только можно».

Вольфрам утверждает, что для больших прорывов, задающих новые парадигмы, нужна определенная точка зрения, которая приходит только с возрастом.

«Внесение конкретного вклада в существующую область (как это сделал Харди) — это то, что потенциально может быть сделано молодым человеком, а создание совершенно новой структуры, как правило, требует более широких знаний и опыта, которые приходят с возрастом».

Возможно, молодые люди действительно лучше в некоторых вещах (вы не увидите много седовласых участников на Олимпийских играх), но это не значит, что они лучше во всем.
И вообще, кого волнует, что молодые — лучше. Пока мы, люди, живем, будет бесконечное количество вопросов, которые нужно задать, и бесконечное число проблем, которые нужно решить. Их хватит на всех.

Почему молодежи должно доставаться все веселье?

Оригинал