€ 99.41
$ 92.33
Сет Шостак: Вероятно, внеземной разум существует. Вы готовы?

Лекции

Сет Шостак: Вероятно, внеземной разум существует. Вы готовы?

Исследователь института SETI Сет Шостак готов заключить с вами пари: если человечество не обнаружит внеземную жизнь в течение следующих 25 лет, то он угостит вас чашечкой кофе. На конференции TEDxSanJoseCA Сет рассказывает, как новые технологии и законы вероятности подтверждают возможность грядущего открытия, и делится предположениями о том, как встреча с более развитыми цивилизациями повлияет на жителей Земли

Сет Шостак
Будущее

Существуют ли внеземные цивилизации? Я работаю в институте SETI. Название института очень похоже на мое имя: SETI (поиск внеземного разума). Иными словами, я ищу инопланетян. Когда я упоминаю об этом за коктейлем, на меня смотрят с легким недоверием. Я же пытаюсь выглядеть невозмутимо. Многие считают, что я идеалист, а мои поиски смешны и даже безнадежны, но я хочу рассказать вам, почему, на мой взгляд, выполнять такую работу — большая честь, и о том, почему я выбрал именно эту сферу деятельности, если можно так выразиться.

Эта штука — ой, можно вернуться? Раз-раз, прием, Земля. Ну вот, другое дело. Это радиообсерватория Оуэнс-Вэлли, находящаяся за горами Сьерра Невада, в 1968 году я собирал там материалы для моей диссертации. Просто собирать материалы — дело долгое и утомительное, поэтому я развлекал себя тем, что фотографировал по ночам телескопы и самого себя, поскольку по ночам я был единственным человекообразным существом в радиусе 50 километров. Вот я на фотографии. Тогда обсерватория только приобрела новую книгу, написанную русским космологом Иосифом Шкловским и затем дополненную, переведенную и отредактированную малоизвестным астрономом из Корнелльского университета по имени Карл Саган. Я помню, как читал эту книгу и в 3 часа ночи дошел до места, где говорилось о том, что антенны, которые я использовал для измерения спинов галактик, также можно использовать для связи, для пересылки информации из одной звездной системы в другую. В 3 часа ночи, когда рядом ни души, а тебе уже давно пора спать, такая мысль кажется довольно заманчивой. И именно эта идея — сама возможность доказать, что где-то там есть кто-то, использующий ту же технологию, что и ты — настолько привлекла меня, что спустя 20 лет я устроился на работу в институт SETI.

Должен признаться — моя забывчивость уже давно стала притчей во языцех. Я и сам постоянно сомневаюсь, так ли оно было на самом деле, или я просто подзабыл эту часть истории, но недавно я наткнулся на один старый негатив. На нем видно, что книга Шкловского и Сагана лежит под логарифмической линейкой. Значит, все-таки правда. Итак, в те годы, когда я сделал эту фотографию, эта идея была довольно новаторской. Она появилась в 1960 году, когда молодой астроном Фрэнк Дрейк направил вот эту антенну в Западной Вирджинии на пару соседних звезд в надежде подслушать разговоры инопланетян. Фрэнк ничего не услышал. То есть услышал, конечно, но только переговоры американских ВВС, которые нельзя отнести к внеземному разуму. Однако идея Дрейка обрела множество последователей благодаря своей привлекательности — я вернусь к этому позже — и этот эксперимент, провалившийся эксперимент, положил начало проекту SETI.

С тех пор и по сей день мы ничего не услышали. Мы до сих пор ничего не услышали. Мы не нашли никаких доказательств жизни за пределами Земли, но я уверяю вас, что это скоро изменится. Изменится отчасти или даже в первую очередь благодаря применению более совершенного оборудования. Это телескоп, который называется «Антенная решетка Аллена». Он находится примерно в 560 км от места, где вы сейчас сидите. Это один из современных инструментов, который мы используем для поиска внеземных цивилизаций. Электронные приборы тоже стали значительно мощнее. Вот приборы Дрейка в 1960 году, а это электроника «Антенной решетки Аллена» сегодня. Кто-то из ученых, кому, видимо, было нечем заняться, даже подсчитал, что современные эксперименты в 100 триллионов раз лучше, чем в 1960-м. В 100 триллионов раз лучше! Такое число хорошо бы смотрелось в отчете о проведенной работе, правда?

Мало кто знает, что проект SETI продолжает улучшаться и, следовательно, выполняется все быстрее. Вот простой график. Обычно с каждым графиком теряется 10% слушателей. У меня таких 12. Этот график иллюстрирует скорость нашего поиска. Можно сказать, что мы ищем иголку в стогу сена. Но мы знаем, насколько большой этот стог. Это наша Галактика. И теперь, благодаря возросшей скорости, мы ворошим наш стог не ложкой, а огромным ковшом.

Те из вас, кто еще в сознании и подкован в математике, могут заметить, что это график в полулогарифмическом масштабе, то есть скорость поиска растет экспоненциально. Наши возможности улучшаются по экспоненте. Экспоненциально — избитое слово, которое то и дело мелькает в газетах, но журналисты не знают толком, что оно означает. А означает оно вот что. Фактически, скорость поиска каждые 18 месяцев удваивается. Если вы эрудит в IT, то вы, конечно же, знаете, что это закон Мура. А это значит, что в течение следующих 25 лет мы сможем рассмотреть миллион звездных систем в поисках сигналов, которые доказали бы, что там кто-то есть. Миллион звездных систем — и что? У скольких из этих систем есть планеты? Еще 15 лет тому назад у нас не было ответа на этот вопрос, и даже всего полгода назад. А теперь есть. Согласно результатам недавних исследований, у каждой звезды есть планета, и не одна. Планеты — как котята, обычно их бывает несколько. Котята не рождаются по одному, их всегда целый выводок. То есть речь идет о довольно точной оценке количества планет в нашей Галактике. Только в нашей Галактике. Тем из вас, у кого нет степени по астрономии, напомню, что наша Галактика — всего одна из 100 млрд, видных нам в телескоп. Это огромное количество миров, но, как известно, большинство этих планет в общем-то бесполезны, как, например, Меркурий или Нептун. Вероятно, для вас Нептун ровным счетом ничего не значит.

Вопрос заключается в следующем: какие из этих планет обладают условиями для жизни? У нас нет ответа на этот вопрос, но мы получим его к концу года благодаря космическому телескопу НАСА «Кеплер». Посвященные люди, которые работают на этом проекте, утверждают, что доля планет, пригодных для жизни, составляет от одной тысячной до одной сотой или около того. Выходит, что даже по пессимистичному прогнозу — скажем, одна из тысячи — только в нашей галактике можно насчитать не менее миллиарда планет, подобных Земле.

Я сыплю числами, и почти все они большие. Там огромное количество миров, огромное количество миров во Вселенной. Если предположить, что любопытные жители населяют только нашу планету, то человечество — это чудо. Я понимаю, люди любят думать о себе, как о чуде, но когда занимаешься наукой, довольно скоро становится ясно, что считать что-либо чудом — почти всегда ошибка, как, видимо, и в нашем случае. Что я хочу этим сказать? Я считаю, что благодаря возрастающей скорости исследования и исходя из огромного количества благоприятных для жизни планет, мы поймаем сигнал в течение следующих 25 лет. Я настолько уверен в этом, что готов заключить с вами пари. Если мы не обнаружим внеземную цивилизацию в течение следующих 25 лет, я угощу вас чашечкой кофе. Ведь неплохое пари? Через 25 лет вы либо включите компьютер и прочтете новость о том, что мы поймали сигнал, либо получите бесплатную чашечку кофе.

Теперь давайте поговорим об обратной стороне медали, о которой люди редко задумываются: что будет дальше? Положим, я оказался прав. Кто знает? Положим, свершилось. Однажды в течение следующих 25 лет нам удастся поймать слабый сигнал, и мы поймем, что мы не одни. Что это значит? К чему это приведет? Для меня это отправная точка, начало всего. Я знаю, что это значит для меня, потому что у нас не раз случалась ложная тревога. Эту фотографию я сделал в 1997 году в 3 часа ночи неподалеку отсюда, в городе Маунтин-Вью. Мы не сводили глаз с мониторов, потому что обнаружили сигнал и подумали: «Вот оно». Я ждал, что в любой момент дверь распахнется, и зайдут люди в черном. Я ждал, что вот-вот позвонит моя мама, или кто-то из правительства, или хоть кто-нибудь. Но никто не звонил. Никто не звонил. Я был настолько взволнован, что не мог сидеть на месте. Я бродил по комнате и фотографировал, просто чтобы отвлечь себя хоть чем-то. В 9:30 утра, когда я сидел, уткнувшись лбом в столешницу, потому что по понятным причинам не спал всю ночь, зазвонил телефон. Это была редакция газеты «Нью-Йорк таймс». На мой взгляд, это довольно наглядно. События той ночи показали: если сигнал обнаружится, то мы и глазом моргнуть не успеем, как СМИ разнесут эту новость по всему свету. Молниеносно. Можете не сомневаться: никаких тайн! Вот что случится со мной. Эта новость отнимет целую неделю моей жизни. Все планы на ближайшие семь дней пойдут прахом.

А как насчет вас? Как это скажется на вас? Ответ прост — мы не знаем. Никто не знает, какие долговременные и даже немедленные последствия повлечет за собой это событие. Это все равно, что вернуться в 1491 год и обратиться к Христофору Колумбу с вопросом: «Христофор, а что, если между Европой и Японией есть континент? А что, если ты приплывешь туда? Что ждет человечество в таком случае?» Думаю, нам не удалось бы понять ответ Христофора, и, скорее всего, ответ оказался бы неверным. Так же и предсказывать, что произойдет, если мы обнаружим внеземной разум, невозможно. Но кое-что я могу утверждать наверняка.

Во-первых, это будет цивилизация, гораздо более развитая, чем наша. Ведь инопланетные неандертальцы не могут послать сигнал в космос, они еще не изобрели радиопередатчики. Они будут опережать нас в развитии, может быть, на несколько тысяч или на несколько миллионов лет, опережать значительно. Это значит, что если нам удастся понять, что они хотят сказать, мы сможем срезать большой отрезок исторического пути, общаясь с более развитой цивилизацией. Вам это может показаться преувеличением, а может, так оно и есть, но вполне вероятно, что так и будет. Это можно сравнить с тем, как если бы мы обучили Юлия Цезаря английскому и выдали ему ключ от Библиотеки Конгресса. Это перевернуло бы его жизнь! Это одна сторона.

Во-вторых, это заставит нас переоценить самих себя. Мы осознаем, что мы — не чудо, а только «одни из». Мы не особенные. С философской точки зрения, это очень важный опыт. Мы — не чудо.

И третий момент, несколько абстрактный, но, на мой взгляд, интересный и важный. Если мы обнаружим сигнал от более развитой цивилизации, а они будут более развиты, мы осознаем свой собственный потенциал и то, что мы не обречены на самоуничтожение. Ведь они пережили свои технологии, и мы тоже сможем. Обычно когда мы смотрим на Вселенную, то видим прошлое. Правильно? Это интересно космологам. А в этом случае мы сможем посмотреть в будущее, неопределенное, но будущее. Вот что случится, если мы поймаем сигнал.

Теперь давайте поговорим о том, что происходит сейчас. А именно, о проекте SETI. Я думаю, SETI важен, потому что это — исследование, и более того — исследование, понятное многим. Я читаю много книг о первооткрывателях. На мой взгляд, экспедиции — это очень интересно. Например, арктические экспедиции, экспедиции Магеллана, Амундсена, Шеклтона, Франклина, Скотта. Исследования притягательны. Люди занимаются исследованиями потому, что хотят изучать новое. Кому-то может показаться, что это несерьезно, но это не так. Исследования — это серьезно. Вспомним хотя бы муравьев. Муравьи запрограммированы следовать друг за другом цепочкой, но есть несколько, около 1% от всей колонии, так называемые «муравьи-первопроходцы», которые отклоняются от общего маршрута. Таких муравьев мы находим у себя на кухне. Их лучше вышвырнуть прочь, пока они не обнаружили сахар. Несмотря на то, что большинство муравьев-первопроходцев погибает, именно они играют ключевую роль в выживании колонии. Так что исследования — это важно.

Я также убежден, что исследования нужны для искоренения одного острого недуга нашего общества, а именно — недостаточной научной грамотности, недостаточного умения понимать науку. Уже много всего написано о плачевном состоянии научной грамотности в США. Все мы не раз слышали об этой проблеме. Вот наглядный тому пример: опрос, проведенный 10 лет тому назад. Судя по его результатам, третья часть американского общества убеждена, что инопланетяне не просто существуют где-то, а живут среди нас. Пришельцы бороздят небеса на летающих тарелках и время от времени похищают граждан для проведения экспериментов, на которые ни один родитель не дал бы согласия. Это было бы интересно, окажись это правдой. Я был бы обеспечен работой. Но для этого, увы, недостаточно доказательств. Досадно, что существуют такие заблуждения.

Есть и другие популярные убеждения, более серьезные, например, об эффективности гомеопатии или о том, что эволюция — это идея сумасшедших ученых, не имеющая под собой никаких оснований, или о глобальном потеплении. Сомнительная обоснованность такого рода идей не должна подрывать доверие к ученым. Нам нужно решить эту проблему. Это критично. Вы спросите: «Как же нам поможет в этом проект SETI?» Разумеется, сам по себе проект SETI не может решить эту проблему, но может стать первым шагом на пути ее решения. Мы можем заинтересовать молодое поколение заняться наукой.

Послушайте, наука — это тяжкий труд. Все мы знаем это, и факты это подтверждают. Наше научное знание — результат тяжелого труда на протяжении четырех столетий. В XVIII веке каждый мог стать специалистом в любой области за день, стоило только зайти в библиотеку, если эту библиотеку можно было найти. В XIX веке каждый, у кого была домашняя лаборатория, мог совершать важные научные открытия. Научные факты валялись под ногами и ждали, пока кто-нибудь их подберет, чего нельзя сказать про день сегодняшний. Сегодня нужно провести годы в магистратуре и аспирантуре, чтобы хотя бы начать разбираться в какой-то области. Бесспорно, это тяжкий труд. Вот пример: бозон Хиггса. Открытие бозона Хиггса. Задайте 10 прохожим вопрос: «Как вы думаете, стоило ли тратить миллиарды швейцарских франков на поиски бозона Хиггса?» Я более чем уверен, что ответ будет таков: «Ну, я, честно говоря, понятия не имею, что такое бозон Хиггса и зачем он нужен». Вероятно, большинство не имеет ни малейшего понятия даже о том, сколько долларов в швейцарском франке. И все же мы тратим миллиарды этих франков на это исследование. Люди не интересуются наукой, потому что могут не понять, к чему это все.

С другой стороны, с проектом SETI все просто. У нас есть гигантские антенны, с помощью которых мы постараемся услышать сигналы. Это всем понятно. Да, технологически это очень сложный проект, но идея его ясна всем. Но это еще не все. Проект SETI — это захватывающая наука. Захватывающая, потому что по природе нам свойствен интерес к другим разумным существам. Это часть нас самих. Мы не можем не интересоваться существами, которые могут стать нашими соперниками или, возможно, объектами наших романтических желаний. Этот интерес сродни нашему интересу к зубастым чудовищам. Ведь нас интересуют существа с огромными зубами. Эволюционная ценность этого очевидна. Доказательство тому — телеканал «Планета животных». Заметьте, что совсем немного программ посвящены карликовым песчанкам, а львиная доля — зубастым чудовищам. Нас волнуют подобные вещи. И не только нас, наших детей тоже. Мы можем использовать это как приманку, чтобы подцепить на крючок науки, ведь проект SETI — это взаимодействие самых разных областей: конечно, биологии и астрономии, но также геологии, химии, других наук… Все эти дисциплины могут быть представлены под флагом поиска внеземных цивилизаций. Для меня это и интересно, и важно.

У меня есть правило. Конечно, я часто читаю лекции взрослым, и через пару дней взрослые все это забывают. Но если прочитать лекцию детям, то одного из пятидесяти вдруг осенит: «Я никогда раньше не думал об этом!», и он пойдет, откроет книгу или журнал. Дети интересуются. У меня есть гипотеза. Ее подтверждают только несколько историй из моего личного опыта, но я считаю, что ребенка можно чем-либо заинтересовать в возрасте от 8 до 11 лет. Нужно успеть разжечь в нем огонь. Я читаю лекции взрослым, но в то же время я стараюсь читать 10% моих лекций детям. Помню, когда я учился в школе, в средней школе, к нам пришел парень. Я был в шестом классе. Он прочел нам лекцию. Я помню одно единственное слово: «электроника». Совсем как герой Дастина Хоффмана в фильме «Выпускник», когда он говорит: «пластмасса», что бы это ни значило. А тот парень говорил слово «электроника». Больше я ничего не помню. Я не помню ничего из того, что говорили мои учителя весь год, когда я был в 6-м классе, но я помню слово «электроника». Я заинтересовался электроникой и даже получил сертификат радиолюбителя. Мне нравилось собирать и подключать.

На этой фотографии мне 15, я как раз что-то такое собираю. Та лекция сильно на меня повлияла. Так и мы можем повлиять на этих детей. Это напомнило мне, как пару лет назад я читал лекцию в школе в Пало-Альто перед классом из дюжины 11-летних детей, которые пришли меня послушать. Моя лекция должна была занять час. Дети сидели полукругом, уставившись на меня своими большими глазами. За мной была белая доска. Я начал с того, что написал на доске цифру 1 и 22 нуля после нее и сказал: «Смотрите, вот столько звезд в видимой Вселенной. Это число настолько большое, что у него нет названия». Один мальчишка поднял руку и сказал: «Нет же, у него есть название. Это секста-квадра-гекса-что-то-там». Конечно, тот мальчишка ошибся на четыре порядка, но, несомненно, те дети были весьма смышлеными. Я прервал лекцию. Они хотели задавать вопросы. В самом конце я сказал им: «Знаете, а вы, дети, гораздо умнее людей, с которыми я работаю». Им было все равно. Они хотели только адрес моей электронной почты, чтобы задать еще вопросы.

Я хочу сказать только одно. Я горжусь своей работой, потому что мы живем в особое время. Предыдущие поколения не могли осуществить этот эксперимент, а для следующего поколения он увенчается успехом. Для меня это большая честь. Когда я смотрюсь в зеркало, я не вижу себя. Я вижу вот это поколение, которое сменит меня. На фотографии четырехклассники из школы Хафф. Я читал им лекцию пару недель тому назад. Я убежден, что если удастся заинтересовать людей наукой, тем, как она устроена, то эти усилия окупятся сполна.

Перевод: Полина Гортман
Редактор: Ирина Жандарова

Источник

Свежие материалы