Джой Ито: Хочешь изобретать? Действуй сейчас!

10 марта 2011 года я был в Кембридже в MIT Media Lab на встрече с профессорами, студентами и персоналом, и мы пытались выяснить, следует ли мне быть следующим руководителем.

Той ночью, в полночь, землетрясение силой 9 баллов ударило по тихоокеанскому побережью Японии. Моя жена и семья были в Японии, и по мере поступления новостей я начал паниковать. Я смотрел новостные ленты и слушал пресс-конференции представителей правительства и компании Tokyo Power о взрыве на ядерном реакторе и облаке радиоактивных осадков, движущемся по направлению к моему дому, всего в 200 километрах от него. По телевизору не говорили ничего, что хотелось бы слышать. Я хотел знать, что происходит с реактором, с радиацией, в опасности ли моя семья.

И я сделал то, что инстинктивно казалось мне правильным, а именно, зашел в интернет и попытался выяснить, смогу ли я взять дело в свои руки. В интернете я обнаружил множество людей, пытающихся, как и я, выяснить, что происходит, и все вместе мы спонтанно создали группу и назвали ее Safecast. Мы решили попытаться измерить радиацию и передать данные всем остальным, ведь было ясно, что правительство этого делать для нас не собиралось.

Три года спустя у нас 16 миллионов точек сбора данных, мы спроектировали собственные счетчики Гейгера, чертежи которых можно загрузить, сделать их, и подключить к сети. У нас есть приложение, показывающее наиболее высокую концентрацию радиации в Японии и по всему миру. Мы, пожалуй, один из самых успешных гражданских научных проектов в мире. Мы создали крупнейшую открытую базу данных показателей радиации.

Интересно в этом то, как горстка любителей, ничего не соображающих в том, что они делали, собралась вместе и занялась тем, что НПО и правительство были абсолютно не способны сделать? Я предположу, что это имело отношение к интернету. Это не просто везение. Это не просто удача и не потому, что это были мы. Помогло то, что это было происшествие, объединившее людей, но это был и новый способ осуществления идей, возможный благодаря интернету и всему происходящему. Хочу поговорить немного о том, что представляют собой эти новые принципы.

Помните время до интернета? Я называю это до э.и. [до эры интернета]. До э.и. жизнь была проста. Все было евклидово, ньютоново, в каком-то смысле предсказуемо. Люди пытались предсказать будущее, даже экономисты. А затем появился интернет, и мир стал невероятно сложным, крайне дешевым, чрезвычайно быстрым. И Ньютоновы законы, так любимые нами, оказались просто местными законами. Мы обнаружили, что в этом абсолютно непредсказуемом мире большинство тех, кто выживал, работали с несколько иным набором принципов. Хочу об этом немного поговорить.

До интернета, если помните, для запуска сервисов ты брал и создавал аппаратный уровень, сетевой уровень и ПО, что стоило миллионы долларов для разработки чего-то значительного. Когда оно стоит миллионы долларов, находишь кого-то с МВА, чтобы тот написал план, и получаешь деньги от венчурных инвесторов или от крупных компаний. Затем нанимаешь дизайнеров, инженеров, и они создают сам продукт. Это модель инновации до интернета, до э.и. После появления интернета стоимость инноваций так сильно снизилась, потому что стоимость сотрудничества, распространения, коммуникаций и закон Мура приблизили стоимость попытки создать нечто новое к нулю. Так появились Google, Facebook, Yahoo, студенты, у которых не было разрешения — инновации без разрешений — ни разрешения, ни PowerPoint. Они просто что-то создавали, затем собирали деньги, и уж после как-то формулировали бизнес-план, а там, может, и кого-то с МВА нанимали. То есть интернет спровоцировал движение в сфере инноваций, по крайней мере, в ПО и сервисах, от модели инноваций, основанной на МВА, к модели инноваций, основанной на дизайнерах и инженерах, что вытолкнуло инновации на передовую, в комнаты общежитий, к стартапам, прочь от крупных учреждений, громоздких старых учреждений, имеющих власть, деньги и авторитет. Нам всем это известно. Все мы знаем, что это случилось из-за интернета. Оказывается, такое происходит и в других сферах. Позвольте, приведу несколько примеров.

В Media Lab мы производим не только оборудование. Много всего мы там делаем. Занимаемся биологией, оборудованием. Как отлично сказал Николас Негропонте: «Покажи образец или умри» — в отличие от «Публикуй или пропади», традиционного образа академического мышления. И он всегда говорил, что образец должен сработать лишь раз, так как основным образом мы влияли на мир через крупные компании, вдохновленные нами и запускающие такие товары, как Kindle и Lego Mindstorms. Однако сегодня с возможностью выпустить в реальный мир вещи по такой низкой себестоимости я меняю девиз, и это мое официальное публичное заявление. Официально заявляю: «Запускай или умри». Необходимо вывести продукт в мир, чтобы он мог сыграть какую-то роль. А иногда это могут быть и крупные компании, и Николас заговорит о спутниках. Но нам нужно самим это делать, не полагаясь на крупные учреждения.

В прошлом году мы отправили группу студентов в Шэньчжэнь. Они посетили цеха завода вместе с новаторами Шэньчжэня. Это было удивительно! Вот что там происходило: там были всякие промышленные устройства, но они создавали не прототипы или презентации PowerPoint, а возились с производственным оборудованием, придумывая новое прямо на месте. Завод был разработчиком, а разработчик был, в прямом смысле, на заводе. Подходишь вот к этим стендам, а там вот такие мобильные телефоны. И вместо того, чтобы запускать маленький веб-сайт, как ребята из Пало-Альто, ребята из Шэньчжэня создают новые мобильные телефоны. Они делают новые мобильники, как детки из Пало-Альто — новые вебсайты. Сейчас в сфере мобильных телефонов целый лес инновационных разработок. Создают они мобильник, спускаются к стенду, несколько продают, смотрят на стенды других участников, поднимаются, еще тысячу делают, опять идут вниз. Не похоже ли это на ПО? Это похоже на разработку динамичного ПО, A/B тестирование и итерацию. То, что мы думали, возможно сделать лишь с ПО, эти подростки в Шэньчжэне делают в аппаратной. Надеюсь, что моим следующим студентом будет один из этих новаторов из Шэньчжэня.

То, что вы видите, — это выталкивание инноваций за пределы. Мы говорим о 3D-принтерах и тому подобных вещах. Все это круто, но посмотрите на Лимор. Она — одна из наших любимых выпускниц. Она стоит напротив аппарата Samsung Techwin Pick&Place. Эта штука может поместить 23 тысячи элементов в час на материнскую плату. Это настоящий завод в коробке. То, для чего раньше требовался завод, набитый рабочими, трудящимися вручную, теперь в этой маленькой коробке в Нью-Йорке у нее эффективно… Ей, по сути, не надо ехать в Шэньчжэнь для производства этих плат. Она может купить такую коробку и начать их выпускать. То есть выпуск, стоимость инновации, стоимость прототипа, распространения, производства, оборудования становится такой низкой, что инновации выталкиваются за пределы, и студенты и стартапы могут их создавать. Это началось недавно, но это будет развиваться и меняться так же, как это произошло с ПО.

Sorona — процесс в DuPont, использующий генетически модифицированный микроб для превращения кукурузного сахара в полиэстер. Этот способ на 30% более эффективен, чем использование природных ископаемых, и гораздо менее вредный. Генетическая инженерия и биоинженерия создают целую кучу новых отличных возможностей для химии, вычислений, памяти. Мы, вероятно, много чего сделаем, и в области здравоохранения тоже. Но, может, скоро мы начнем выращивать стулья и даже здания. Проблема в том, что Sorona стоит $400 млн, а на ее разработку ушло 7 лет. Напоминает деньки старой ЭВМ. Правда такова, что и в биоинженерии стоимость инноваций снижается. Это настольный секвенсер генома. Секвенирование раньше стоило миллионы и миллионы долларов. Сейчас это можно делать на таком вот настольном приборе. Даже подростки могут это сделать в своей комнате в общежитии. Это Gen9 — геномный принтер. Сейчас, когда нужно напечатать ген, то кто-то с пипетками на фабрике складывает их вместе вручную. Может быть одна ошибка на 100 базовых пар. Это занимает много времени и стоит очень много денег. Вот это новое устройство собирает гены на чипе, и вместо одной ошибки на 100 пар, выдает одну на 10 тысяч пар. В этой лаборатории мы добьемся создания объема всех печатаемых генов в год — 200 млн базовых пар в год. Это вроде того, когда мы перешли от транзисторных радио, собранных вручную, к Pentium. Это будет Pentium биоинженерии, толкающим биоинженерию в руки студентов и начинающих компаний.

Это происходит в сферах ПО, оборудования и биоинженерии. Это фундаментально новый способ представления инноваций. Это восходящая, демократичная, хаотичная, трудно-контролируемая инновация. Она не плохая, просто совсем другая. Думаю, что традиционные правила, существующие для учреждений, больше не работают. Большинство из нас здесь действуют по другому набору принципов. Один из моих любимых принципов: «по запросу», то есть идея вытаскивания ресурсов из системы, когда они нужны, вместо того, чтобы складировать их и все контролировать.

В случае истории с Safecast, я ничего не знал, когда произошло землетрясение, но я нашел Шона, который был организатором сообщества хакеров, и Питера — хакера аналогового оборудования, который изобрел свой первый счетчик Гейгера, и Дэна, создавшего систему контроля Три-Майл-Айленд после катастрофы на Три-Майл-Айленд. Этих людей мне раньше было бы не найти, и к лучшему, что я нашел их именно в нужное время в сети.

Меня трижды исключали из колледжа, так что вопрос о разнице между обучением и образованием очень мил и близок моему сердцу. Но для меня образование — то, что с тобой делают, а вот обучение — то, что ты делаешь сам.

Кажется, в этом я не беспристрастен, как будто тебя заставляют запомнить целую энциклопедию, прежде чем отпустить поиграть. Я считаю — у меня Wikipedia в мобильнике, — они как будто думают, что ты будешь на верхушке какой-то горы сам по себе с карандашом, пытаясь разобраться, что делать, когда, на самом деле, ты всегда будешь на связи, всегда будут друзья, в любое время можно открыть Википедию, и все, чему нужно научиться, это тому, как учиться. В случае с Safecast мы были горсткой любителей, когда начинали 3 года назад, но как группа знаем больше, чем любая другая организация о том, как собирать данные, как публиковать данные и как заниматься гражданской наукой.

Компас или карты. Это идея, что стоимость составления плана или прогнозирования чего-либо очень высока, притом она не обязательно правильна или полезна. Мы знали в Safecast, что необходимо собирать данные, что их нужно публиковать. Вместо того, чтобы пытаться написать четкий план, мы решили первым делом приобрести счетчики Гейгера. Ах, они закончились. Так построим. Не достаточно датчиков. Что ж, тогда сделаем мобильный счетчик Гейгера. Его можно перемещать. Можем найти волонтеров. Денег недостаточно. Запустим сбор денег в Kickstarter. Все это мы не смогли бы спланировать заранее, но имея очень сильный компас, в конечном итоге мы пришли, куда намеревались, и для меня это очень похоже на динамичную разработку ПО. Эта идея с компасом очень важна.

Хорошие новости в том, что, хотя мир и невероятно сложен, необходимые действия весьма просты. Хватит думать, что все необходимо планировать, где-то складировать, быть ко всему подготовленным и сфокусироваться на том, чтобы быть на связи, постоянно учиться, с полным осознанием и будучи супер сосредоточенным.

Мне не нравится слово «футурист». Думаю, нужно действовать сейчас, так, как мы.

Перевод: Алина Силуянова
Редактор: Мила Гранде

Источник