Йохай Бенклер: Новая экономика с открытыми ресурсами

Одна из проблем, возникающих, когда пишешь об Интернете, работаешь в нем или просто имеешь с ним дело, – это трудность отделения моды от глубоких изменений. И чтобы преодолеть эту сложность, давайте мысленно вернемся к 1835 году. В 1835 Джеймс Гордон Беннет основал первую крупнотиражную газету в Нью-Йорке. Начальные капиталовложения составили около $500, что на сегодняшний день сопоставимо с $10 тысячами. 15-ю годами позже, к 1850-му, та же деятельность — создание крупнотиражной ежедневной газеты — стоила бы $2,5 млн. 10 тысяч и 2,5 млн, 15 лет. Такое же важное изменение, только в обратном направлении, мы наблюдаем благодаря интернету. Вот об этом и о том, как это соотносится с появлением общественного производства, я и хочу поговорить сегодня.

Говоря о газетах, мы поняли, что крупные капиталовложения были исходным требованием для производства информации, знаний и культуры, что привело к полному разобщению производителей, которым необходимо было наращивать капитал, так же, как и любой другой промышленной организации, и пассивных потребителей, которые могли выбрать конкретный набор вещей, которые такая индустриальная модель экономики могла предложить. Сегодня понятия “информационное общество”, “информационная экономика” уже очень долго используются в качестве явлений, которые следуют за промышленной революцией. Но на самом деле в целях понимания сегодняшней ситуации это не верно. Потому что последние 150 лет мы существуем в информационной экономике. Просто она была промышленной, что означает: производители должны были иметь возможность получать доход, чтобы платить те $2,5 млн, а позднее еще больше за телеграф, радио, телевидение и, в итоге, за мейнфрейм. И это означало, что они были ориентированы на рынок или принадлежали государству, в зависимости от того, к какой системе они принадлежали. И это охарактеризовало и обусловило способ производства информации и знаний на следующие 150 лет.

А сейчас позвольте мне поведать вам другую историю. Примерно в июне 2002 мир суперкомпьютеров поразила ошеломляющая новость. Впервые японцы изобрели самый быстродействующий суперкомпьютер NEC Earth Simulator, позаимствовав разработки США, а двумя годами позже — кстати, мощность этого компьютера насчитывает триллион операций с плавающей точкой в секунду — вздох облегчения: IBM [Blue Gene] опередил NEC Earth Simulator на пике измерений. Все вышесказанное совершенно не учитывает, что в это время в мире работает другой суперкомпьютер — SETI@home. Четыре с половиной миллиона пользователей по всему миру отдают остаточную вычислительную мощность своего компьютера каждый раз, когда их компьютер не используется для работы, запуская скринсейвер, и делятся своими мощностными ресурсами, чтобы создать мощнейший суперкомпьютер, который НАСА использует для анализа поступающей с радиотелескопов информации.

О чем говорит эта картина, так это о том, что произошли радикальные изменения в способе монетизации информационных продуктов и их обмена. Не сказать, что модель стала менее капиталоемкой, что требуется меньше денежных средств, но право собственности на этот капитал, способ монетизации, полностью распределены. Каждый из нас в этих продвинутых видах экономики владеет ими или, скорее, чем-то подобным — компьютером. Они, по своей сути, мало отличаются от маршрутизаторов внутри сети. И вычислительная мощность, объем памяти и пропускная способность линий связи находятся в руках практически каждого подсоединенного человека, а это значит, что средствами базового физического капитала, необходимыми для производства информации, знаний и культуры, располагают где-то от 600 млн до 1 млрд человек по всей планете.

Это значит, что впервые со времен промышленной революции наиболее важные средства, наиболее важные компоненты основной экономической деятельности — помните, что мы живем в информационной экономике — самой совершенной из всех ее видов, и в ней даже больше, чем где-либо еще — находится в руках населения. Это совершенно отличается от того, что мы наблюдали со времен промышленной революции. Итак, с одной стороны, у нас пропускная способность и мощность средств связи, сосредоточенные в руках населения, а с другой — человеческая способность творить, мудрость и опыт поколений — другое важное воздействие и другой важный вклад, которые, в отличие от простого труда, — «стой здесь и крути этот рычаг целый день» — не одинаковы и легко доступны для всех людей. Любой, кто принимался за чужую работу или пытался объяснить кому-нибудь свою, несмотря на подробные инструкции, не мог передать, что он знает, что он интуитивно сделает при определенных обстоятельствах. В этом мы уникальны, и каждый из нас вносит этот решающий вклад в производство так же, как мы поддерживаем эту машину.

Что нам это дает? Итак, история, которую знает большинство людей, — это история свободного или открытого программного обеспечения. Это доля рынка Apache Web server, одного из важнейших программных продуктов на базе web-технологий. В 1995 две группы людей сказали: «Вау! Web — это действительно важно! Нам нужен более хороший web-сервер!» Одна была разношерстная команда волонтеров, которые решили, типа да, нам это действительно нужно, нам надо написать его, а что мы собираемся делать с ним — мы им поделимся! И другие люди смогут улучшить его. Другой группой были Microsoft.

Сейчас, если бы я сказал вам, что через 10 лет разношерстная команда, которая не контролировала ничего из того, что она произвела, приобрела 20% рынка, и была красной линией на нашем графике, это было бы удивительно, правда? Подумайте о минивэнах. Группа автоинженеров на выходных, конкурирующих с Toyota. Верно? Но, на самом деле, конечно, они сделали 70%, включая основные коммерческие сайты — 70% важнейших приложений, на которых работают средства связи и приложения на базе web-технологий, производятся в такой форме, в прямом соперничестве с Microsoft. И это не второстепенный вопрос, а главное стратегическое решение попытаться захватить компонент сети интернет. Программное обеспечение реализует это решение очень прозрачным способом, потому что это можно измерить. Но важно то, что это происходит по всему пространству интернета.

Так, НАСА в свое время поставило эксперимент, в котором они взяли изображения Марса, которые наносились на карту, и предложили вместо трех или четырех дипломированных кандидатов наук, постоянно выполняющих это задание, разбить всю работу на составляющие, выставить их в интернет и посмотреть, действительно ли люди станут, используя очень простой интерфейс, тратить 5 минут здесь, 10 минут там, кликая мышью. Через шесть месяцев 85 тысяч человек использовали это и развили скорость составления карты большую, чем скорость размещения изображений, что было признано — цитата: «практически неотличимым от отметок дипломированных кандидатов наук», стоило только показать это большому количеству людей и вычислить среднее.

Или, если у вас есть маленькая дочка, и она набирает в поисковике — ну, не совсем малышка, в младших классах, — пытается найти информацию о Барби. Она попадет на Encarta — одну из главных он-лайн энциклопедий. И вот, что она найдет о Барби. Это все, и больше ничего нет, кроме определения, включая «изготовители» — множественное число — «сейчас, как правило, производят кукол разной этнической принадлежности, как эта темнокожая Барби». И это значительно лучше, чем то, что вы найдете на encyclopedia.com, а именно: Барби, Клаус (немецкий военный преступник). С другой стороны, если они зайдут на Wikipedia, они обнаружат настоящую статью — я не буду много говорить о Wikipedia, потому что Джимми Уэйлс здесь — приблизительно аналогичную той, что вы найдете в Энциклопедии Британника, только по-другому написанную, включая споры о внешнем облике и коммерциализации, а также мнения по поводу того, что Барби — это образец для подражания и т.д.

Другая сторона вопроса — это не только как сгенерировано содержимое, а как сгенерирована значимость. Причиной успеха Yahoo! было: «Мы нанимаем людей, чтобы они посмотрели – сначала не более этого — мы нанимаем людей, чтобы они посмотрели на веб-сайты и сказали бы нам, если они проиндексированы, они хорошие. Это, с другой стороны, именно то, что проделывают 60 тысяч неравнодушных волонтеров в Open Directory Project (Открытый Каталог), каждый из которых желает провести часок-другой над тем, что их действительно заботит, чтобы сообщить, что это хорошо. Итак, вот он, Открытый Каталог с 60 тысячами волонтеров, тратящих немного личного времени в противовес нескольким сотням работников, занятых полный рабочий день. Никто не владеет им, никто не выступает собственником каталога, он бесплатный для всех, и представляет собой результат работы людей, мотивированных социально и психологически на создание чего-то интересного.

Это не только внешняя часть бизнеса. Подумайте, в чем заключаются основные инновации Google, так вот, новаторство Google — это аутсорсинг. Одна из наиболее важных вещей, решение о том, что существенно, отдано для принятия всему интернет-сообществу, позволяя ему делать все, что оно захочет, ранжируя ресурсы. Важнейшие инновации здесь в том, что вместо того, чтобы наши инженеры или наши сотрудники говорили, что наиболее важно, мы собираемся выйти и подсчитать, почему вы, пользователи интернета, по любой причине — тщеславие, удовольствие — сделали ссылки и в какой последовательности. Мы собираемся учесть это и подсчитать. И снова, здесь вы видите Barbie.com, но также очень быстро, Adiosbarbie.com, прощающихся со стандартами красоты. Спорная тема, которую вы вряд ли найдете в ближайшем будущем на Overture, классическом ориентированном на рынок механизме поиска: кто больше платит, тот и занимает первые места в списке.

Поэтому, все дело в создании контента, определении значимости, реализации природы человека. Но помните, компьютеры еще и материальны. Простые вещественные объекты — наши ПК — ими тоже можно делиться. Мы можем увидеть это в технологии беспроводной связи. Беспроводная связь, это когда люди, имеющие лицензию, передают в эфир свой IP и сами определяют, будет это свободный или частный доступ. В наши дни компьютерные и радиотехнологии все более усовершенствуются, мы разрабатываем алгоритмы, чтобы люди могли владеть устройствами типа Wi-Fi, и выпускаем их с открытым протоколом, позволяющим сообществу, как это, построить собственную широкополосную беспроводную сеть на основе простого принципа: когда я слушаю, когда я не пользуюсь, я могу помочь вам передавать ваши сообщения; а когда вы не пользуетесь, вы поможете мне передавать мои. И это не идеализированное представление. Это работающие модели, которые внедрены по крайней мере в некоторых частях Соединенных Штатов, хотя бы из соображений общественной безопасности.

Если бы в 1999 я сказал вам, давайте создадим систему хранения и поиска данных, которая будет хранить терабайты данных, будет доступна 24 часа в сутки, семь дней в неделю в любой точке мира, будет поддерживать более 100 млн пользователей в любую секунду, будет устойчива ко взлому, включая закрытие главного индекса, закачку вредоносных файлов и вооруженный захват главных узлов, вы бы сказали: «На это уйдут годы. Потребуются миллионы». Но то, что я описываю — это P2P (одноранговая сеть). Верно? Мы всегда думаем о ней в контексте кражи музыки, но по существу, это распределенная система хранения и поиска данных, в которой люди по очевидным причинам желают поделиться пропускными способностями своей сети и памятью, чтобы создать что-то.

Итак, по существу мы видим появление четвертой деловой системы. Раньше было два главных направления, на основе которых происходило распределение: рыночное и не рыночное; децентрализованное или централизованное. Система цен была рыночной и децентрализованной. Если все складывалось хорошо, потому что кто-то все организовал, у нас были фирмы, если мы хотели быть на рынке, или у нас были правительства, или иногда большие некоммерческие организации, вне рынка. Было очень дорого иметь децентрализованное общественное производство, иметь децентрализованную деятельность в обществе. Дело было даже не в самом обществе. Дело было в экономической выгоде.

Но что мы наблюдаем сейчас, так это появление четвертой системы совместного использования и обмена. Не то, чтобы это первый раз, когда мы делаем хорошие вещи друг для друга как социальные существа. Мы делаем их все время. Но все же это первый раз, когда эти действия имеют большой экономический эффект. А характеризует их децентрализация полномочий. Вам не нужно просить разрешения, как в системе, основанной на частной собственности. Можно мне сделать это? Все могут создавать, вводить новшества и делиться, если хотят, самостоятельно или с другими людьми, потому что собственность — один из механизмов координации. Но не единственный.

Вместо этого мы видим социальные модели, касающиеся основных вещей, которые мы используем: собственность и соглашение на рынке: течение информации определяет интересные проблемы; кто доступен и годится для чего-либо; мотивационные структуры — помните, деньги не всегда лучший мотиватор. Если вы оставите чек на $50 после обеда с друзьями, вы не увеличите вероятность быть приглашенным снова. И если ситуация с обедом не кажется вам очевидной, подумайте о сексе.

Такая структура требует новых организационных подходов. И, в частности, то, что мы видели — это организация задач. Вам нужно нанимать работников, которые знают, что делают. Вам нужно, чтобы они тратили много времени на вас. Теперь возьмем ту же проблему, разобьем ее на маленькие модули, и мотивация становится простой. Пять минут, вместо просмотра телевизора? 5 минут я потрачу просто потому, что это интересно. Просто потому, что это здорово. Просто потому, что это придает мне некое чувство значимости, или, в местах более популярных, как Wikipedia, предоставляет мне определенный набор социальных отношений.

Таким образом, появляется новый общественный феномен. Он созидающий, и наиболее очевиден, когда мы рассматриваем его как новую форму конкуренции. Пиринговые сети атакуют звукозаписывающую индустрию, свободное и открытое программное обеспечение отбирает долю рынка у Microsoft, Skype потенциально угрожает существованию традиционных телекоммуникационных сетей связи, Wikipedia соревнуется с онлайн-энциклопедиями. Но это также открывает новые возможности для бизнеса. Как видите, возникает новая система социальных отношений и поведения, значит, появляются новые возможности. Например, создание инструментов. Вместо того, чтобы создавать стабильные устройства — вещи, функциональность которых известна заранее, вы начинаете создавать инструменты с возможностью расширения. Это новый набор ценностей, новый набор вещей, которые ценят люди. Вы создаете платформы для самовыражения и сотрудничества. Как Wikipedia, как Открытый Каталог, вы начинаете создавать платформы, и вы видите их как модель. И вы видите веб-серферов, людей, которые понимают, что происходит, и, в некотором смысле, встраиваются в общую цепь снабжения, что очень любопытно, правда?

Вы верите, что коллективный разум способен на многое. Он может дать мне что-то полезное, и я собираюсь договориться кое-с-кем. Я предоставлю продукт, полученный на основе этого. Это пугающе — это то, что делает Google, по существу. Это то, что делает IBM в программных услугах, и у них выходит очень неплохо.

Итак, социальный продукт — это действительность, а не фантазия Это важнейшее долгосрочное изменение, порожденное интернетом. Социальные отношения и обмен становятся важнее, чем они когда-либо были как экономический феномен. В каком-то смысле, они даже более эффективны из-за качества информации, из-за возможности найти лучшего человека и снизить операционные издержки. Это явление устойчиво и быстро наращивает обороты.

Но, и это темная сторона, явлению угрожают — так же, как и оно угрожает — существующие индустриальные системы. Поэтому в следующий раз, когда вы увидите в газете решение об интеллектуальной собственности, решение телекоммуникационной сети, знайте, это решение не о чем-то неважном и техническом. Оно о будущем свободы отношений социальных личностей и о способе производства информации, знаний и культуры. Так как именно в этом контексте мы видим битву за то, насколько легко или сложно будет промышленной информационной экономике просто существовать, как раньше, или за то, чтобы начала развиваться новая модель производства параллельно с промышленной, меняющая наш взгляд на мир и позволяющая нам быть в курсе этих изменений.

Перевод: Евгения Шаробайко
Редактор: Дарья Белевич