Джон Маэда: Как искусство, технологии и дизайн помогут творческим руководителям

Признаюсь, я очень рад здесь быть. Кажется, в зале представлены 80 стран. Для меня это ново — выступать перед столькими нациями.

Я думаю, в каждой стране существует такое понятие как «родительское собрание». Вы знаете, что это такое? Собрания не для детей, а те, на которых ваши родители приходят в школу, а ваш учитель с ними говорит, и все так неловко. Я помню, в третьем классе мой папа, у которого никогда не было выходных, — он типичный рядовой работник, иммигрант рабочего класса — однажды пришел в школу к сыну, чтобы узнать, как у него дела. А учитель ему говорит: «Вы знаете, Джон силен в математике и искусстве». Мой папа как бы кивнул, а на следующий день в разговоре с покупателем в своем магазине тофу он упомянул: «Знаете, а Джон силен в математике».

Эта мысль не покидала меня всю жизнь. Почему он не упомянул искусство? Что в этом плохого? Это стало вопросом моей жизни. Но так как у меня были успехи в математике, папа купил мне компьютер. Может, кто-то из вас помнит его — это был мой первый компьютер. У кого был Apple II? Фанаты «маков», да, класс. Как вы помните, Apple II не умел ничего. Подключаешь, вводишь команду — и появляется зеленый текст. Чаще всего текст сообщал о какой-нибудь ошибке. Это компьютер, каким мы его знали. Такие компьютеры я изучал в Масачуссетском техинституте (MIT), мечте моего отца. Там я обучался компьютерам на всех уровнях, а позднее я учился в академии художеств, чтоб избавиться от компьютеров. И тогда я понял, что компьютеры могут быть духовным пространством для мысли. Меня вдохновляло сценическое искусство. Это было 20 лет назад. Я придумал компьютер из людей. Это называлось «Компьютерный эксперимент с использованием людей». У нас был «диспетчер питания», «драйвер мыши», и т.д. Я создал это в Киото, бывшей столице Японии. Комната разделена надвое. Я включаю компьютер, и эти «помощники» берут эту гигантскую дискету из картона и вставляют ее в компьютер. Девушка-«дисковод» надевает ее и носит. Она находит первый сектор на дискете, считывает данные и передает их, конечно же, «шине». «Шина» старательно передает данные «компьютеру» в «память», в процессор, видео-память и т.д. Все это — компьютер в процессе. Шина. Автобус. Все кажется быстрым. Это «драйвер мыши» ищет, где курсор. Все кажется быстрым, но на самом деле это медленный компьютер. И когда я понял, насколько современные компьютеры быстрее тех старых, я стал задумываться над компьютерными технологиями в общем.

Сегодня я хочу поговорить о четырех вещах. Первые три — это то, как я открывал для себя технологии, дизайн и искусство, а также как они взаимодействуют. Четвертая тема, которой я занимаюсь 4 года, с тех пор как я стал ректором Школы дизайна Род-Айленда, — руководство. Расскажу вам о том, как я пытался совместить эти 4 аспекта в некий симбиоз, своего рода эксперимент.

Начнем с технологий. Технологии — замечательная штука. Когда вышел Apple II, он не умел ничего. Он показывал текст. Спустя некоторое время появились изображения. Помните первые компьютеры с изображениями? Потрясающие, полноцветные изображения? Затем пару лет спустя появился звук качества компакт-диска. Потрясающе. Теперь можно было слушать записи на компьютере. Затем — фильмы на компакт-дисках. Это было невероятно. Помните, как захватывающе это было? А потом появился браузер. Браузер был замечательным новшеством, но очень примитивным, со слабой пропускной способностью. Сперва текст, затем изображения, ждешь… Звук качества СD в интернете, затем фильмы в интернете. Просто потрясающе. А потом появился мобильный телефон. Текст, изображения, аудио, видео. Теперь у всех есть iPhone, iPad, Android, текст, видео, аудио и т.д. Узнаете шаблон? Мы попали в некий замкнутый круг. Эти компьютерные возможности занимают меня вот уже 10 с лишним лет. Я пытался заглянуть в принципы дизайна, чтобы понять ее связь с технологиями. Это стало моей страстью. И у меня для вас эксперимент, краткий экскурс в основы дизайна.

Дизайнеры используют понятие «форма и содержание». Форма и содержание — что это значит? Содержанием может быть слово УЖАС. Слово из четырех букв. Вызывает нехорошие мысли. Возьмем шрифт Light Helvetica, и нам не страшно. Если взять Ultra Light Helvetica, тогда вообще: «Ах! Да бросьте!» Тот же шрифт побольше, и становится будто больно. УЖАС. Вы видите, как можно изменить характер, форму. Содержание работает так же, но вызывает другие чувства. Изменим шрифт на такой, и слово становится смешным. Пиратский шрифт. Шрифт «Капитан Джек Воробей»: «Р-р-р! Ужас!» Это же вовсе не страшно. Это даже забавно. Или вот такой УЖАС, как в ночном клубе. «Ты просто должен сходить в УЖАС!» Впечатляюще, правда? Мы просто изменяем одно и то же содержание. Или возьмем и раздвинем буквы. Или сдвинем, как на палубе Титаника. И вам жаль эти буквы. Вы сочувствуете УЖАСУ. Вам их жаль. Или меняем вот на такой шрифт. Стильно. Как в дорогом ресторане УЖАС. «Я никак не могу туда попасть». «УЖАС — это потрясающе!» Но это форма-содержание.

Поменяем одну-две буквы и получим слово намного лучше, с лучшим содержанием — ЖИВУ. ЖИВУ — замечательное слово. Его можно подавать в любом виде. ЖИВУ в стиле Манделы. Да! Я живу! Я свободен! Или ЖИВУ легко. Или раздвинутое ЖИВУ. Так хорошо! ЖИВУ. Добавим немного голубоватого оттенка, а затем голубя. Получим ЖИВУ в стиле Дона Дрейпера. Теперь вы понимаете, как связаны форма и содержание. Это могущественная сила. Это как магия, как фокусники на TED. Это просто фантастика. Это все дизайн.

Меня всегда интересовало, как дизайн взаимодействует с техникой. Я хочу показать вам одну из моих старых работ, чтобы вы узнали, чем я занимался раньше. Вот. В 1990-е годы у меня было множество проектов. Этот квадрат реагирует на звук. Меня всегда спрашивают, зачем я это создал. Это неясно. Я просто подумал, что было бы забавно, если бы квадрат реагировал на мою речь. Мои дети тогда были маленькими и играли c ним: «А-а-а!» Они говорили: «Па-а-ап! А-а-а!» И потом в компьютерном магазине они проделывали то же самое. Они спрашивали: «Пап, а почему компьютер не отвечает на звук?» Тогда я задумался, почему же компьютер не реагирует на звук. И начал этот эксперимент.

Позже я так долго занимался интерактивной графикой и подобными вещами, что вскоре прекратил, так как мои студенты в MIT имели больший успех, чем я. И мне пришлось «отбросить мышку». Но в 1996 у меня был последний проект. Он был черно-белым. Монохромный. Целочисленная математика. Название проекта — «Стук. Печать. Письмо». Это дань замечательной печатной машинке, на которой печатала моя мама, бывший юридический секретарь. Есть 10 эффектов. Это перенос. Десять эффектов. Здесь буква крутится вокруг своей оси. Это кольцо из букв. Это старая программа, ей 20 лет. Посмотрим… Я обожаю французский фильм «Красный шар». Гениальный фильма, правда? Я его очень люблю. Это немного напоминает его. Так безмятежно… Покажу вам еще один эффект. Он из области баланса. Немного стрессовая ситуация. Печатая на клавиатуре, можно выравнивать ее. Если нажать G — все снова прекрасно. Нажми G — и все будет хорошо.

Это было 20 лет назад. Я всегда лишь немного касался искусства. Но будучи ректором школы искусств RISD, я глубоко познал искусство. Искусство — это что-то замечательное. Изобразительные искусства. Чистейшее искусство. Когда говорят «я не понимаю, совершенно не понимаю», — это означает, что искусство сработало. Оно должно быть загадочным, поэтому когда мы говорим «я не понимаю» — отлично! Это и есть искусство. Искусство задает вопросы. Вопросы, на которые, может, нет ответа.

У нас в академии есть замечательная лаборатория — Природная лаборатория Эдны Лоуренс. В ней хранятся 80 тысяч образцов животных, костей, минералов, растений. Когда на Род-Айленд на дороге погибнет животное, вызывают нас, и мы набиваем чучело.

Для чего нам нужна эта лаборатория? В нашем заведении мы смотрим на настоящее животное, объект, чтобы понять его размеры, постигнуть его полноту. У нас не разрешено писать с изображения. Многие задают мне вопрос: «Джон, а нельзя ли просто сохранить в цифровом виде? Может, было бы лучше?» А я отвечаю, что есть что-то хорошее в том, что мы знаем, как вещи творились раньше. Это было совершенно по-другому. Нам нужно выяснить, что именно мы делали даже в этом новом веке. У меня есть хороший друг, творческий человек в области новых медиа-технологий, Тота Хасегава. Обычно он в Лондоне, но сейчас он в Токио. Он играл с женой в одну игру. Они шли в антикварный магазин и начинали играть. Когда они находили что-то интересное, они просили продавца рассказать об этой вещи историю. Если история интересная — они покупают эту вещь. Итак, они идут в магазин, смотрят на чашу и говорят: «Расскажите нам об этой чаше». А продавец отвечает: «Она старая». «Расскажите больше» — «О! Она о-очень старая!» Снова и снова он убеждался в том, что ценность вещи заключается в ее возрасте. И как творческий человек новых медиа, он задумался над этим и сказал, что всю жизнь занимался новыми медиа. Люди спрашивают, в чем заключается его искусство. Новые медиа. И потом он понял, что дело не в том, старое или новое. Правда скрыта где-то посередине. Речь не о «старом»— увядшем, и «новом» — свежем. Вопрос в том, что хорошо. Если связать старое и новое, мы получим что-то хорошее. Мы видим это в современном искусстве в настоящее время, а также в бизнесе. Очень интересно, как мы объединяем эти два компонента для достижения чего-то хорошего.

Итак, искусство задает вопросы, руководство также задает вопросы. Сегодня мы по-другому действуем. Сегодня мы больше не авторитарный режим. Покажу вам пример из моей поездки в Россию. Я был в Санкт-Петербурге у национального памятника и увидел эту табличку на английском: «Не ходите по траве!» Тогда я подумал: почему они обращаются только к тем, кто говорит по-английски? Это несправедливо. Но потом я увидел табличку для русскоговорящих. И это был лучший запретный щит: не плавать, не ездить на велосипедах, ничего не делать. Мой любимый фрагмент — растения воспрещены. Кому бы пришло в голову? Не могу представить. И еще — заниматься любовью воспрещено. Это авторитарность. Что это такое? Какова структура? Это иерархия. Всем известно, иерархия присутствует во многих современных системах, но, как мы знаем, система видоизменилась. Теперь это сеть, а не идеальное дерево. Теперь это гетерархия вместо иерархии. Это немного непривычно.

И сегодня проблема руководителей в том, чтобы понять, как руководить. Этот проект я создал вместе с Беки Бермонт. Он о творческом руководстве. Чему мы можем научиться у творческих людей в области руководства? Обычно во многих отношениях руководитель любит избегать ошибок. Творческие люди любят учиться на ошибках. Классический лидер всегда хочет быть правым, а творческий надеется на то, что он прав. И эти рамки сегодня очень важны, в этом сложном, неоднозначном пространстве, и мне кажется, что нам есть, чему поучиться.

Недавно я участвовал в шоу в Лондоне, куда мои друзья пригласили меня на четыре дня, чтобы посидеть в песочнице, — и я согласился. Четыре дня подряд я сидел в песочнице, по шесть часов в день, и вел шестиминутные переговоры с любым жителем Лондона. И это было ужасно. Я выслушивал людей, их проблемы, рисовал на песке, пытался помочь, и было сложно понять, что я делаю. Ведь это были встречи с глазу на глаз четыре дня подряд. Я немного ощущал себя президентом. Я думал: «Да, это моя работа. Президент. У меня множество встреч». А к концу проекта я понял, почему я это делал. Потому что работа лидеров — соединять, связывать маловероятное и надеяться, что что-то произойдет. Я нашел столько связей в той комнате между людьми по всему Лондону. Поэтому руководство — это умение связывать людей. Сегодня это очень важно. В иерархии или в гетерархии, это прекрасная задача из области дизайна.

Я занялся исследованиями в этой области, я изучал системы, которые могут соединить технологии и руководство с точки зрения искусства и дизайна. Я покажу вам что-то, что еще никому не показывал. Это своего рода набросок приложения, написанного с помощью языка Python. Знаете Photoshop? А это называется Powershop. Представьте себе организацию. Директор уже не на вершине организации. В ней несколько отделов. И мы хотим заглянуть в разные отделы, например, зеленые части в порядке, красные — проблемные. Как вы, руководитель, наблюдаете, соединяете, осуществляете дела? Может, откроем отдел продаж и посмотрим на подразделы. Вот мы нашли кого-то из отдела экологии, и вот эти люди тоже из отдела экологии, может, мы хотим их вовлечь. Эти люди на всех уровнях иерархии. Одна из сложных задач для руководства — найти связи между отделами. Заглянем в отдел разработок, и вот есть один связной пункт между двумя сферами интересов. Этого человека и нужно задействовать. И вы хотите тщательно проследить, как вы с ними общаетесь. Как часто вы пьете с ними кофе? Как часто им пишете, звоните? Какого содержания их письма? Как все развивается? С помощью этой системы руководство могло бы контролировать работу внутри гетерархии. Или использовать такие технологии, как Luminoso от ребят из Кембриджа, заглянувших в анализ текста. Каково содержание вашего общения?

Такого рода системы, по моему мнению, очень важны. Это целевые системы социальных сетей для руководителей. И я думаю, что эти системы станут более и более популярными, так как все больше руководителей начинают мыслить творчески. Искусство и дизайн заставляют вас так думать, находить такого рода системы, и я лишь сейчас начал думать так. И я рад поделиться этим с вами.

Перевод: Катерина Мысак
Редактор: Александр Автаев

Источник