Дэвид Кейн: «Все связано с сердцем»

На современном автомобиле вы можете пересечь 800 километров каменистой пустыни за один день, даже не запылив штаны.

Это стало возможным благодаря многослойной изоляции, которую современность возводит между нами и миром. Автомобиль стоит на накачанных резиновых шинах, а сверху располагается кабина, подвешенная на пружинах и пневматических амортизаторах. В ней установлены регулируемые мягкие кресла и развлекательные устройства, которые защищают вас от жары, дождя, пыли и гремучих змей. Весь аппарат катится по гладкой ленте асфальта, проложенного динамитом и бульдозерами в сложном природном ландшафте.

Эта система изоляции от суровых условий пустыни настолько эффективна, что кажется, будто вы и не в пустыне. Когда один из этих слоев изоляции выходит из строя, будь то лопнувшая шина или неисправный кондиционер, то становится неотвратимой реальность того, что вы по-прежнему всего лишь уязвимое человеческое тело, окруженное со всех сторон суровой реальностью.

Мы всегда полностью принадлежим окружающей среде. Тело и органы чувств всегда находятся в тесном, непрерывном контакте с ней, молекула к молекуле, будь то иссушающий воздух пустыни или прохладный салон автомобиля с кондиционером. Это состояние — постоянный, непрерывный контакт с миром — можно не замечать, но от него невозможно избавиться.

Я пережил менее драматичный вариант этого урока, когда у меня был сосед сверху, который перемещался по квартире, словно накачавшийся кофеином тролль. Он кружил по ней, словно попал в квест-комнату, топая тяжелыми ногами по полу, гремя мебелью и техникой, как будто носился из конца в конец в поисках подсказок.

Он никогда не включал громкую музыку и вообще ничего плохого не делал. Думаю, он был просто огромным парнем с широкой костью и невероятной энергией, но эти постоянные движения сводили меня с ума, когда я пытался сосредоточиться или заснуть, особенно после того, как злость на этот шум вошла в привычку.

Я перепробовал все свои ментальные уловки, чтобы с этим справиться. Я старался не придавать этому значения, просто позволить этому происходить, отпустить свою злость, быть благодарным за то, что у меня вообще есть жилье.

Ничего не помогало. Казалось, его шаги отдаются прямо в моем сердце, нанося уколы нервной системе, которые я не мог игнорировать. Несправедливость происходящего все больше злила меня, и этот гнев не давал мне уснуть. Моя реакция все нарастала, пока я не начал его ненавидеть. Тогда я почувствовал вину, потому что знал, что здание хлипкое, а он всего лишь парень, разгуливающий по своему дому.

Наконец, меня успокоило осознание того, что его шаги действительно были связаны с моим сердцем: через половицы, стены и молекулы воздуха. Находясь в этой квартире, я не мог отделить движения соседа от своего внутреннего опыта. Если отбросить представления о правах жильцов и элементарной вежливости, между мощными пятками соседа и моей нервной системой действительно существовала прямая связь, и это было частью моей жизненной ситуации.

Когда я попробовал просто позволять этому топоту немного отдаваться в моем сердце, раздражение снизилось примерно на 90%. Прямое воздействие не удалось свести к нулю, но сам по себе этот слоновий топот был далеко не таким сильным, как кипящее негодование из-за того, что на меня вообще что-то может так влиять.

Это элемент человеческой природы, а может, и вся суть: наше чувствительное сердце всегда является частью этого мира. Порой можно добавить слои изоляции, но мы не в силах отстраниться полностью. Мы живем в единой непрерывной, переплетенной причинно-следственными связями, системе.

Почти все происходящее вокруг слегка тянет наше сердце. Оно сжимается, когда мы испытываем отвращение или желание. Так или иначе, все связано с сердцем.

Даже самые незначительные события связаны с сердцем. Вас окликнули по имени. Стук в дверь. Сигнал сообщения на телефоне. Мысль о том, что пора вынести мусор. Чужое мнение.

Бывают моменты, когда, конечно, стоит установить какую-нибудь изоляцию. Она необходима для выживания во время суровых природных условий или для защиты от действий других людей. Но изоляция не всегда доступна или эффективна. Что-то постоянно просачивается.

Простое осознание того, что все связано с сердцем, может избавить вас от множества печалей. Упорное стремление отделить сердце от мира может, напротив, породить множество страданий, даже из-за одного обычного и неизбежного события. Спросите любого, кто когда-либо часами переживал из-за нежелательного комментария или раздражался от плача ребенка в самолете.

Если жить так, будто связь между миром и сердцем разорвана, то есть словно сосед не может повлиять на мою жизнь, или будто никто не может сказать то, чего я не хочу слышать, то можно сойти с ума и потерять способность выносить нормальную человеческую реальность.

Безумия можно избежать, если осознать что вы — лишь небольшой узелок в бесконечной причинно-следственной сети. Научитесь допускать прямой контакт между своими чувствами и окружающим миром. Этот контакт — толчок — произойдет в любом случае, но последующая реакция не всегда обязательна.

Эта практика, по сути, — своеобразное намеренное физическое расслабление, которое вы распространяете на мысли. Напрягая тело в тщетной попытке стать непроницаемым, вы заставляете разум терзаться и возмущаться, пытаясь «разрешить» несправедливость, связанную с неприятными ощущениями. Расслабление тела, напротив, означает признание, что вы не непроницаемы для нахлынувших чувств, и вам это не нужно.

Если хотите пример, то представьте, что вы на лыжах. Когда вы преодолеваете неровность, ноги должны стать более гибкими. Не напрягайтесь, а наоборот, расслабьтесь, но сохраняйте вертикальное положение и целеустремленность. Вы по-прежнему можете двигаться и реагировать, но теперь это осознанно, а не автоматически.

Этот навык развивается благодаря экспериментам. Можно называть его осознанностью, а можно — мудростью.

Источник