Журналист Дэн Херли в своей книге «Стань умнее. Развитие мозга на практике» изучил мифы о совершенствовании интеллекта и выяснил, какие же методики действительно помогают сделать свое мышление эффективнее. Мы приводим отрывок из книги, рассказывающий о трех традиционных методах развития интеллекта, действенность которых подтверждается исследованиями.
Физические упражнения
Ни одно клише в мире не может похвастаться такой этимологией, как фраза «В здоровом теле здоровый дух». Этот фрагмент цитаты из произведения древнеримского поэта Ювенала широко известен вот уже на протяжении двух тысяч лет. Суть его заключается в том, что две части человека — дух и тело — идут рука об руку друг с другом; если нет одного, не будет и другого.
Но так ли это в буквальном смысле? Действительно ли физические упражнения могут сделать человека умнее — настолько, что врачам следовало бы прописывать физкультуру и человеку с риском развития болезни Альцгеймера, и средних лет профессионалу, который хочет вернуть былую сообразительность, и ребенку, у которого проблемы с учебой?
В современном обществе на этот счет бытует два довольно противоречивых стереотипа. С одной стороны, мы сегодня склонны ассоциировать фитнес с интеллектом. Нам нравится, когда руководители наших компаний и наши политики аккуратны и подтянуты; Крис Кристи, губернатор моего прекрасного штата Нью-Джерси, так устал рассказывать людям о причинах своего ожирения, что в начале 2013 года лег под нож хирурга и сделал шунтирование желудка. С другой же стороны, никто из нас не ожидает, что хоккеист или штангист победит в любом интеллектуальном состязании. Мускулы и мозги далеко не всегда идут в паре. Здоровяки Арнольд Шварценеггер и Сильвестр Сталлоне добились наибольших успехов в Голливуде, изображая не слишком умных головорезов.
И все же эксперименты, проведенные в период с 1960-х по 1970-е годы, однозначно подтвердили, что физические упражнения позитивно влияют на умственную работоспособность человека. Классическое исследование 1975 года, например, выявило, что пожилые люди, играющие в теннис или бадминтон, как правило, проходят простые когнитивные тесты со значительно лучшими результатами, нежели их неспортивные сверстники. В 1980-е годы вообще проводилось огромное множество исследований, в основном с участием пожилых людей, но их результаты преимущественно оставались на уровне предположений — до тех пор, пока двое из самых уважаемых на сегодняшний день когнитивных психологов не занялись доскональным изучением эффекта от плавания.
Непосредственно эксперимент провел Гарольд Хокинс, психолог, которого я цитировал в главе 1 и который в настоящее время руководит программой Управления перспективных исследовательских проектов ВМС США. Он изучает эффективность когнитивных тренингов в надежде развить с их помощью интеллектуальные способности американских военнослужащих. До прихода в Управление Хокинс работал в Орегонском университете по гранту Национального института по проблемам старения, тогда он и провел свой эксперимент.
Артур Крамер, профессор психологии из Иллинойсского университета в Урбане-Шампейне, в 2010 году занял пост директора Института современных наук и технологии Бекмана при этом университете. Однако двадцатью годами ранее он был начинающим и очень перспективным когнитивным нейробиологом, который прежде никогда не занимался изучением роли физических упражнений в развитии мозга. Тогда-то и состоялся тот судьбоносный для Арта разговор с Гарольдом Хокинсом, о котором он вспоминает.
Материалы, предоставленные Крамеру Хокинсом, оказались просто потрясающими. Он начал с анализа предыдущих исследований в этой области, позволивших ему сделать важный вывод: мыслительные навыки пожилых людей ухудшаются заметнее всего, если им приходится распределять свое внимание. Чтобы окончательно проверить это наблюдение, ученый разработал и провел интереснейшее исследование — он сравнил когнитивные навыки 14 человек в возрасте от 20 до 35 лет с навыками такого же числа людей в возрасте от 65 до 74. Участников, сидящих в наушниках перед экранами компьютеров, просили нажимать конкретную клавишу средним пальцем
правой руки, если они видели на экране одну букву, и другую клавишу указательным пальцем этой же руки, если они видели вторую букву. Кроме того, услышав определенный звук, им нужно было щелкнуть по третьей клавише средним пальцем левой руки, а при другом звуке — по четвертой клавише указательным пальцем этой же руки. Сначала Хокинс тестировал скорость и точность их реакции только на звуковые сигналы, затем только на зрительные, а в конце концов — на оба сигнала
вместе.
Так вот, когда реакция на звуковые и зрительные сигналы проверялась отдельно, скорость и точность пожилых людей были лишь немного хуже, чем у младших участников эксперимента, но когда тест проводился одновременно по обоим типам сигналов, показатели испытуемых старшего возраста оказывались существенно ниже. Их способность распределять внимание была несравненно хуже, чем у молодых, и объяснялось это преимущественно эффектом старения.
Решив проверить, нельзя ли замедлить данные возрастные ухудшения посредством упражнений для сердечно-сосудистой системы, Хокинс разработал и провел второй эксперимент. В нем участвовало 40 мужчин и женщин в возрасте от 63 до 82 лет, ни один из которых прежде регулярно не занимался физкультурой. Половина испытуемых согласились участвовать в десятинедельной программе, занимаясь по 45 минут в день разными водными видами спорта в Ассоциации молодых христиан в Юджине; вторую половину попросили и далее вести прежний, неспортивный образ жизни. По завершении эксперимента оказалось, что ни в одном отдельном тесте на реакцию на зрительные и звуковые сигналы «спортсмены» не показали лучших результатов, чем представители второй группы; зато комбинированные зрительно-слуховые тесты они неизменно проходили намного успешнее. За какие-то десять недель их способность работать в многозадачном режиме весьма существенно улучшилась.
Хотя «запустил мяч» физических упражнений Хокинс, подхватил его и побежал с ним дальше именно Крамер. В 1999 году он с девятью коллегами из Института Бекмана и еще одним исследователем из Университета имени Бар-Илана в Израиле опубликовал в журнале Nature, самом известном и уважаемом периодическом издании во всех областях науки, отчет по очередному исследованию. Суть его состояла в следующем. 124 ранее ведших преимущественно сидячий образ жизни пожилых людей в возрасте от 60 и 75 лет (их произвольным образом распределили на две группы) попросили в течение полугода час в день три дня в неделю заниматься либо щадящей аэробикой — ходьбой, — либо анаэробными упражнениями, растяжкой и тонингом.
«В ходе старения, — писали исследователи, старательно соблюдая в статье для респектабельного британского журнала правила британской орфографии, — нейронные зоны и когнитивные процессы ухудшаются неравномерно. Наибольшим и самым непропорциональным негативным изменениям с возрастом подвержены процессы исполнительного контроля, а также префронтальный и лобный отделы головного мозга».
Именно этим типом возрастного ослабления контроля над исполнительными функциями объясняется, почему исследование 1992 года выявило, что при старении больше всего страдает многозадачность. Это происходит потому, что для эффективного функционирования в таком режиме нужен не только тот простой вид внимания и концентрации, который использует кот, выслеживающий мышку, или собака, заметившая кота, но и быстрые, осознанно управляемые смещения фокуса внимания, в которых преуспевают люди. Такое происходит, например, когда мы одновременно поглядываем на часы, смотрим по телевизору мультик и готовимся к экзаменам.
Так вот, эффективность выполнения задач, не требующих смены фокуса, в обеих группах, занимавшихся в течение полугода ходьбой и тонингом, была практически одинаковой, но когда испытуемым требовалось переключаться с задачи на задачу, «ходоки» показывали значительно лучшие результаты, чем те, кто занимался тонингом. Это было особенно удивительно, учитывая тот факт, что члены первой группы занимались ходьбой всего по три часа в неделю, что увеличивало среднемаксимальное потребление ими кислорода всего лишь на 5,1 процента.
Впоследствии Артур Крамер опубликовал с добрый десяток исследований в области влияния физических упражнений на когнитивные способности человека, в том числе два с участием детей. Так, в 2010 году был обнародован отчет по исследованию с применением МРТ-сканирования мозга девяти- и десятилетних детей. Оно показало, что у мальчиков и девочек, отличающихся большей аэробной работоспособностью, лучше память и больше гиппокамп — часть лимбической системы головного мозга в форме морского конька, играющая ключевую роль в работе как краткосрочной, так и долгосрочной памяти. Второе исследование Крамера, опубликованное в 2012 году, продемонстрировало, что более спортивные дети отличаются более высоким уровнем когнитивного контроля; они способны дольше концентрироваться на тестах, а в лобных долях их мозга в процессе тестирования наблюдается большая активность.
Один из немногочисленных рандомизированных экспериментов на тему влияния физкультуры на умственное развитие детей провел не Крамер, а исследователи из Университета Фурмана в Гринвилле. Они работали с афроамериканскими учениками вторых — восьмых классов средней школы. Ученые случайным образом разбили детей на две группы. Одна должна была в течение всего 2009/2010 учебного года по 45 минут в день заниматься физическими упражнениями. По завершении этого срока их предполагалось сравнить со второй группой, которая в спортивной программе не участвовала. Тестирование выявило, что к маю 2010 года ученики из первой группы показывали значительно лучшие результаты по сравнению с членами контрольной группы по 8 из 26 критериев эффективности когнитивной деятельности (а также по 7 из 16 физических показателей).
Факт позитивного влияния физических упражнений на сообразительность седеющих представителей поколения беби-бумеров уже сегодня можно считать бесспорным. «За последние десять лет проведено как минимум четыре метаанализа, основанных на официально опубликованных исследованиях, — рассказал мне Крамер. — И все они пришли к одному и тому же выводу: физическая подготовка заметно сказывается на когнитивных способностях. Сегодня в этой области проведено множество исследований по всему миру. Любопытно, что все они не имеют ничего общего с гимнастикой для мозга — ни в коем случае. Вы ничего не учите. Вы просто занимаетесь ходьбой, плаванием, ездой на велосипеде и т. д. Всего три раза в неделю. Но это приводит к тому, что ваши когнитивные показатели улучшаются в самых разных аспектах памяти, восприятия и принятия решений. Просто удивительно, каких огромных результатов можно достичь благодаря столь незначительному изменению образа жизни».
Однако следует признать, веру Крамера в эффективность щадящих упражнений аэробного типа по сравнению с другими видами спорта разделяют не все. Так, например, в Кокрановском обзоре за 2008 год высказываются сомнения по поводу того, что когнитивные выгоды, ассоциируемые с кардиотренировками, обусловлены исключительно улучшением сердечно-сосудистой системы, а не увеличением мышечной силы и другими эффектами физических упражнений.
Главным сторонником и пропагандистом силовых тренировок как средства развития когнитивной функции я бы назвал сорокалетнюю любительницу спортивного бега и собак, мать троих детей с весьма внушительным списком академических заслуг и титулов Терезу Лью-Амброуз. Тереза — адьюнкт-профессор кафедры физиотерапии Университета Британской Колумбии, профессор Канадского центра исследований в области физической активности, мобильности и когнитивной нейронауки, директор по исследованиям Клиники профилактики травматизма Ванкуверской многопрофильной больницы и директор университетской лаборатории, занимающейся вопросами
старения, мобильности и когнитивной нейронауки.
В 2010 году Лью-Амброуз с ванкуверскими коллегами опубликовала результаты исследования, в котором приняли участие 155 женщин в возрасте от 65 до 75 лет. Исследование было рандомизированным: первой группе предписывалось заниматься тренировками с отягощением (это такая физиотерапевтическая методика) раз в неделю, второй — два раза в неделю, третья, контрольная группа должна была дважды в неделю заниматься тонинг- и баланс-тренингом. В итоге обе группы, занимавшиеся силовыми тренировками, улучшили свои показатели по стандартной мере когнитивного контроля более чем на 10 процентов, а в группе аэробики показатели снизились на полпроцента.
Следующее исследование, отчет по которому был опубликован в 2012 году, дало еще более впечатляющие результаты. Лью-Амброуз с коллегами набрали 86 пожилых женщин с незначительными жалобами на память, характерными для умеренных когнитивных нарушений, и произвольным образом поделили их на три группы. Первая в течение полугода занималась тренировками с отягощением, вторая — тонинг-и баланс-тренингом, а третья — аэробикой. К концу исследования группа аэробики значительно улучшила свои результаты по показателям баланса, мобильности и эффективности сердечно-сосудистой системы, но ни один показатель когнитивного функционирования не изменился. А вот женщины, занимавшиеся тренировками с отягощениями, значительно успешнее сдали тесты на внимание, разрешение конфликтов и память. И при тестировании с помощью МРТ только у этой группы были обнаружены четкие признаки активизации сразу трех зон коры головного мозга.
По словам Лью-Амброуз, она была рада тому, что тренировки с отягощениями больше влияют на когнитивные способности человека, чем занятия аэробикой, в первую очередь потому, что многие пожилые люди, ведущие сидячий образ жизни, просто не могут заниматься аэробическими упражнениями. «Значительная доля этих людей действительно физически не в состоянии такое делать», — сказала мне исследовательница. Кроме того, тренировки с отягощением крайне редко приводят к падениям и травмам, которые, как известно, в преклонном возрасте зачастую имеют самые негативные последствия.
Впрочем, несмотря на твердую уверенность Лью-Амброуз в пользе тренировок с отягощением, она с радостью приветствует и аэробику — если вы видите, что это приносит реальные результаты. Она говорит: «Бег трусцой, если, конечно, зани маться им строго по рекомендациям Арта Крамера, стабильно приводит к позитивным изменениям». А главная проблема, по мнению Терезы, состоит в том, чтобы убедить людей заниматься физкультурой. «Нам приходится обращаться к пяти сотням людей, чтобы найти сотню тех, кто согласится участвовать в наших экспериментах, — сетует она. — И из этой сотни только 80–85 человек остаются с нами до конца исследования. И нам приходится хорошенько потрудиться, чтобы и они не бросили заниматься
по программе раньше времени».
Музыка
Мне кажется, нельзя считать просто совпадением тот факт, что два психолога, чьи исследования стали вехами в использовании музыки в качестве инструмента развития когнитивных способностей, начинали свою карьеру как музыканты.
Первой была Фрэнсис Раушер, которая до получения докторской степени в области экспериментальной психологии в Колумбийском университете училась играть на виолончели. В 1992 году Фрэнсис пришла работать в Центр нейробиологических исследований в сфере обучения и памяти Калифорнийского университета в Ирвайне. Там она вместе с двумя коллегами провела эксперимент, который как минимум на некоторое время стал известен не менее знаменитого полета воздушного змея Бенджамина Франклина в грозовом облаке. Вы наверняка слышали о важном выводе, сделанном благодаря этому исследованию, которое известно как «эффект Моцарта». Суть его в том, что, если родители играют своим детям музыку Моцарта, даже когда те еще находятся в утробе матери, младенцы становятся умнее.
Вот в чем заключалось это исследование: 36 студентов (отнюдь не младенцев), произвольно разбитых на группы, в течение десяти минут слушали либо тишину, либо записанные на пленку инструкции по релаксации, либо сонату Моцарта ре-мажор для двух фортепиано. Сразу же после этого все испытуемые проходили тест на логическое пространственное мышление, в рамках которого человеку требуется «вертеть» в своем воображении сложный трехмерный объект, нарисованный на листе бумаги. Средний балл пространственного IQ после десяти минут прослушивания тишины равнялся 110, а после записи для релаксации — 111. При этом всего десяти минут наслаждения музыкой Моцарта хватало, чтобы третья группа набрала в среднем 119 баллов. «Таким образом, IQ участников «музыкальной» группы был на 8–9 баллов больше IQ членов обеих других групп», — написали Раушер с коллегами в отчете по исследованию, опубликованному в номере Nature за 14 октября 1993 года.
Несмотря на то что это было не слишком масштабное исследование, проведенное на базе студентов (а не младенцев), и даже на то, что в отчете прямо говорилось, что эффект сохранялся всего 10–15 минут, наша поп-культура по какой-то непостижимой причине окончательно уверилась в том, что Моцарт делает детей умнее. В результате на свет появилась сногсшибательная книга под названием «Эффект Моцарта», а вскоре и ее продолжение «Эффект Моцарта для детей». А в 1998 году Зелл Миллер, тогдашний губернатор Джорджии, предложил выделять от имени штата по 105 тысяч долларов в год на то, чтобы каждый ребенок, родившийся в Джорджии, мог с рождения слушать записи классической музыки. «Ни у кого не вызывает сомнений, что прослушивание музыки в самом раннем возрасте влияет на пространственно-временное логическое мышление, от которого зависит успех в изучении математики, других технических предметов и даже в шахматах», — заявил он коллегам-законодателям. А затем, проиграв им Бетховена, спросил: «Ну что, разве вы не чувствуете, что уже поумнели?» В статье New York Times цитируются слова одного из членов законодательного собрания Джорджии Гомера Делоача: «Я спросил Зелла, а нельзя ли мне вместо этого послушать кантри, например Чарльза Дэниелса или что-нибудь такое, но мне было сказано, что классическая музыка оказывает большее позитивное воздействие».
А еще через пару лет, 16 июня 2000 года, президент Билл Клинтон, музыкант Билли Джоэл и генеральный директор Viacom Самнер Редстоун посетили государственную школу № 96 в Восточном Гарлеме. Высокие гости приехали на празднование по поводу награждения фондом VH1 Save the Music Foundation городских школ музыкальными инструментами на 5 миллионов долларов. Вспоминая в тот день, как он школьником учился играть на саксофоне, Клинтон в своем выступлении сказал: «Если бы не это, я, возможно, никогда не стал бы президентом».
Стоит, впрочем, отметить, что к тому времени журнал Nature уже опубликовал по поводу исследования Раушер два разгромных материала: метаанализ 20 других исследований, которые попытались воспроизвести ее результаты и выявили среднее увеличение IQ после прослушивания Моцарта всего на 1,4 балла, а также отчет по еще одному масштабному исследованию, которое не обнаружило вообще никакого эффекта.
«Полученные результаты свидетельствуют о том, что прослушивание сонаты Моцарта не ведет к сколько-нибудь заметным улучшениям пространственного мышления ни в каких экспериментах, — заключили авторы этого исследования. — Теперь на очереди, по-видимому, его “Реквием”».
«Эффект Моцарта? Это полная чушь», — такой вывод от имени всего научного сообщества сделал в 2010 году в статье Los Angeles Times Гленн Шелленберг, психолог из Торонтского университета. И это весьма любопытный факт, учитывая то, что именно Шелленберг считается вторым ведущим исследователем в области влияния музыки на умственные способности человека. Причем с несравненно лучшей, нежели у Фрэнсис Раушер, научной репутацией.
Как и Раушер, свой жизненный путь Шелленберг начинал как музыкант. В 1977 году он стал клавишником в известной в Торонто рок-группе под названием Dishes, у которой было несколько хитов на местном радио и которую даже однажды показывали по телевизору. В конце 1980-х и начале 1990-х Шелленберг написал музыку для трех фильмов, в том числе для «Писсуара»
(выдержка из аннотации: «Шаман объединяет группу мертвых художников-геев, чтобы расследовать реакцию полиции на дело, связанное с сексом в уборной города Торонто») и для «Пациента Зеро», фильма о СПИДе. В рецензии на второй фильм уважаемая New York Times даже похвалила Шелленберга за «энергичный стилистической гибрид Гилберта и Салливана, Ринго Старра, The Kinks и Pet Shop Boys».
В колледже Шелленберг специализировался на психологии, а затем решил получить докторскую степень в этой области и к 2004 году уже был профессором Торонтского университета. В том же году он опубликовал отчет по исследованию, который с тех пор был процитирован в 363 научных трудах его коллег. Ученый утверждал: «Уроки музыки повышают IQ». В отличие от исследования Раушер, включавшего всего лишь десятиминутное прослушивание произведений Моцарта, Шелленберг решил обучать музыке детей младшего возраста в течение всего учебного года, чтобы потом посмотреть, повысит ли это их общий IQ заметнее, чем уроки актерского мастерства либо полное отсутствие каких-либо творческих занятий.
Исследователи набрали 144 шестилетних ребенка и поделили их на четыре группы. Первой было предписано учиться игре на клавишных инструментах, второй — заниматься вокалом, третьей брать уроки актерского мастерства, а четвертой не посещать никаких творческих занятий. По истечении 36 недель IQ всех четырех групп несколько повысился — что считается нормальным следствием того, что ребенок начал ходить в школу, — но в музыкальных группах результат был заметно лучше. Среди тех, кто не посещал никаких творческих занятий, балл вырос в среднем на 3,9 пункта; среди обучавшихся драматическому искусству — на 5,1 пункта; среди игравших на клавишных — на 6,1 пункта; и среди бравших уроки вокала — на 7,6 пункта. «По сравнению с детьми из контрольной группы дети из музыкальных групп продемонстрировали значительно более существенное повышение IQ», — пришел к выводу Шелленберг. Кроме того, по его словам, к концу учебного года более высокий IQ стабильно сопровождался лучшими оценками по всем академическим дисциплинам. (Почему обучавшиеся вокалу дети добились лучших результатов, чем те, кто осваивал игру на клавишных, так и осталось вопросом.)
Как и в случае с исследованием Раушер, общество отреагировало на весьма скромные итоги эксперимента Шелленберга явно неадекватно. «Все словно с ума посходили, — сказал мне сам ученый. — Я сегодня самый главный скептик в этой области. Действительно, пока только мне одному удалось убедительно продемонстрировать, что формальное обучение музыке делает человека умнее. Но я лично отношусь к результатам собственного исследования с большой долей скептицизма, и, как мне кажется, другим людям следует поступать так же».
Сегодня многие университеты открыли новые отделения вроде Лаборатории музыки и нейровизуализации в Гарвардской медицинской школе, и их исследования раз за разом подтверждают, что мозг у музыкантов функционирует эффективнее, чем у большинства других людей. Однако Шелленберг по-прежнему относится к их впечатляющим картинкам скептически, указывая на то, что никто из них не использовал рандомизированную экспериментальную схему, которая применялась в его исследовании 2004 года. «Я не невролог, — говорит он. — Неврология мне даже не нравится. Но я достаточно сведущ в науке, чтобы с уверенностью сказать, что невозможно вывести причинно-следственную связь, если ваше исследование не базируется на правильной экспериментальной схеме. Судя по всему, многие неврологи этой простой истины не понимают».
В итоге Шелленбергу пришлось самому повторить свое исследование, что он и сделал в 2011 в сотрудничестве с Сильвеном Морено и еще пятью канадскими исследователями. Команда, возглавляемая Морено, пригласила 48 дошкольников принять участие в одном из двух видов компьютеризированного тренинга. Дети занимались либо изобразительным искусством, изучая такие базовые концепции, как формы, размеры и перспектива, либо музыкой, в частности изучали ритм, ноты и мелодии. Занятия проводились два часа в день, пять дней в неделю на протяжении четырех недель, но по истечении этого срока рост показателя вербального интеллекта продемонстрировали только дети из музыкальной группы — 90 процентов участников эксперимента.
Дополнительное доказательство пользы уроков музыки для развития когнитивных способностей предоставили ученые из Лондона. Там была реализована программа под названием Bridge Project, к которой привлекли сотни учеников из двух школ из Ламбета, района, населенного в основном представителями рабочего класса. В исследовании, проведенном в рамках этой программы, отметки по математике, чтению и письму детей — участников программы сравнивались с отметками детей из контрольной группы. Исследование показало, что академическая успеваемость детей, участвовавших в музыкальной программе, улучшилась на 10–18 процентов по сравнению с оценками тех, кто в ней не участвовал.
По словам Шелленберга, сегодня он видит взаимосвязь между уроками музыки и интеллектом как улицу с двусторонним движением. «При обучении музыке природу практически невозможно отделить от воспитания, — сказал он. — Я думаю, что умные от рождения дети чаще сами хотят заниматься музыкой и делают это дольше, что в свою очередь еще больше повышает эффективность их когнитивного функционирования».
В итоге я сделал вывод, что хотя прослушивание записей с произведениями Моцарта вряд ли способно сделать кого-нибудь умнее, добиться этого, обучаясь игре на музыкальном инструменте, вполне возможно. Конечно, доказательства пользы музыкального образования для умственного развития довольно скромны, во всяком случае, по сравнению со свидетельствами, подтверждающими позитивный эффект физических упражнений или игр вроде N-back. Но до сих пор не было опубликовано ни одного исследования, которое опровергло бы выводы Шелленберга. И, в конце концов, не стоит забывать, что, занимаясь музыкой, человек приобретает приятный и полезный навык.
Медитативное сосредоточение
Будучи единственным в мире ученым, которого называют «директором департамента созерцательной неврологии», Амиши Джа живет по чрезвычайно напряженному графику. В январе
2013 года доцент психологии Университета Майами делала доклад о медитативном сосредоточении на Всемирном экономическом форуме в Давосе, 6 февраля рассказывала в нью-йоркской Академии наук о «науке сосредоточения», а уже на следующей неделе проводила однодневный сеанс медитации для Тусси Клюге, четвертой жены и вдовы миллиардера Джона Клюге.
Спустя месяц статья Джа на тему медитативного сосредоточения стала «гвоздем» мартовского номера журнала Scientific American Mind. И все это время Амиши, получившая от армии США грант в 1,7 миллиона долларов, изучала и продолжает изучать влияние тренингов по повышению уровня концентрации на психологическую устойчивость солдат в Шофилдских казармах, армейском подразделении, базирующемся в Гонолулу. На Форуме по проблемам мозга в Аспене она даже выступала на одной сцене с актрисой Голди Хоун, финансирующей программу для средних школ под названием MindUP.
Но пусть ультрасовременность всех этих программ и мероприятий не вводит вас в заблуждение. Огромное множество исследований показали, что древняя практика медитативного сосредоточения действительно представляет собой весьма перспективный метод улучшения когнитивных способностей человека, усиления внимательности, расширения объема рабочей памяти и развития подвижного интеллекта. Некоторые из лучших программ в этой области разработаны одним из самых уважаемых американских психологов Майклом Познером, почетным профессором Орегонского университета и бывшим главой отделения психологии этого учебного заведения.
«Результаты нашей работы сильно удивили меня самого, — признался мне Познер во время одной из наших многочисленных бесед. — В большинстве своих исследований мы предполагали увидеть хоть какой-то эффект только через несколько месяцев или даже лет. А изменения в белом веществе головного мозга были выявлены уже через две недели. А еще мы заметили существенные сдвиги в поведении и в когнитивном контроле и повышение уровня внимательности испытуемых».
В 2005 году ученый опубликовал отчет по исследованию, базировавшемуся на экспериментах Торкеля Клингберга. Оно показало, что всего пять дней компьютеризированного тренинга на развитие внимания приводят к заметным улучшениям подвижного интеллекта детей в возрасте от четырех до шести лет. Вскоре после этого к Познеру обратился Ю-Юань Тэнг, психолог-нейрофизиолог, сотрудник Орегонского университета и Лаборатории тела и разума Даляньского технологического университета, расположенного в Китае.
«Я никогда не медитировал, — сказал мне Познер. — Я и без того довольно спокойный человек. Но Ю-Юань пришел ко мне и сообщил, что проделал большую работу в области медитации в Китае и теперь хотел бы добиться, чтобы данный метод респектабельно смотрелся с точки зрения западной науки. К этому времени я изучал проблемы внимания и концентрации на протяжении многих лет, а китайский ученый утверждал, что может достичь улучшений в этой области всего за пять дней. Мне его идея показалась вполне практичной, и я согласился помочь ему в подготовке серии экспериментов».
Тэнг еще раньше разработал специфическую систему медитативного сосредоточения, которую назвал IBMT (Integrative Body-Mind Training, Интегративный тренинг для тела и разума). Вот как она описана в первом исследовании Тэнга, опубликованном 23 октября 2007 года в Proceedings of the National Academy of Sciences:
«Данный метод предназначен не для контроля над мыслями, а для введения человека в состояние бодрствующего покоя, что позволяет ему полностью контролировать свое тело и дыхание, следуя внешним инструкциям, поступающим с компакт-диска. В методе делается акцент на формировании сбалансированного состояния релаксации с одновременной фокусировкой внимания. Контроль над мыслями достигается постепенно: через специальные позы и расслабление, через гармонию тела и разума и через баланс, создаваемый при помощи тренера; человеку не приходится вести с самим собой внутреннюю борьбу, стараясь контролировать свои мысли в соответствии с поступающими инструкциями. Тренинг по данному методу дополняется пятидневной групповой практикой, в ходе которой тренер отвечает на вопросы и внимательно следит за выражением лиц и жестами людей, выявляя, у кого из них использование метода вызывает особые трудности».
Другие люди описывают медитативное сосредоточение как акцент на ежемоментном осознании любых своих мыслей, чувств или телесных ощущений без какой-либо их оценки или размышлений. Вы позволяете мыслям приходить и уходить, словно облака, проплывающие в небе; остаются только внимательность и сосредоточенность.
Для участия в своем исследовании Тэнг пригласил 80 китайских студентов старших курсов Даляньского университета. Половина участников должна была пройти вводный тренинг, а потом еще в течение пяти дней заниматься по методу IBMT — по 20 минут в день. Вторая половина прошла тренинг по релаксации. До и после этого всех студентов протестировали с применением стандартной прогрессивной матрицы Равена и с использованием меры уровня внимательности, разработанной Познером (она называется Attention Network Test). Исследователи оценили также уровень беспокойства, депрессии, гнева и усталости испытуемых и уровень кортизола в слюне — он зависит от стресса.
Тест на внимательность продемонстрировал, что у тех, кто медитировал, характеристики когнитивного контроля оказались значительно выше, чем у студентов из второй группы. Такие же результаты дал тест Равена; лучше оказались и все остальные показатели.
Познер и Тэнг продолжили эту работу, проведя серию консервативных неврологических исследований. Ученые хотели понять, что происходит в мозгу испытуемых; что именно вызывает столь скорые изменения уровня внимательности, настроения и подвижного интеллекта. В 2010 году в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences был опубликован отчет по еще одному исследованию. Оно показало, что 11 часов тренинга IBMT приводят в результате к большей интактности (отсутствию повреждений) и эффективности белого вещества мозга — своего рода «проводов» и «кабелей», соединяющих нейроны, — зарождающегося в передней части поясной извилины коры головного мозга. Эта извилина в форме знаменитого росчерка Nike, перевернутого вверх ногами, находится за нашими бровями, сантиметров на пять выше их, и тесно связана с префронтальной корой головного мозга. Как известно, она наиболее напряженно работает во время выполнения трудных задач, требующих от нас когнитивного контроля, а также когда нам приходится прилагать определенные умственные усилия, например в процессе обучения или при решении относительно сложных задач и проблем.
Затем в 2012 году в Proceedings of the National Academy of Sciences был опубликован фундаментальный труд двух ученых — отчет по третьему совместному эксперименту. На этот раз исследователи более внимательно изучили природу изменений белого вещества в передней части поясной извилины коры головного мозга. Из 68 студентов Даляньского университета те, кто пять часов в течение двух недель практиковал версию медитативного тренинга Тэнга, продемонстрировали усиленный рост нервных волокон в передней поясной коре, но не миелиновой оболочки, покрывающей каждое из этих волокон так же, как изоляция покрывает электрические провода. А вот из 48 студентов Орегонского университета, прошедших одиннадцатичасовой курс этого тренинга в течение четырех недель, наблюдался как рост нервных волокон, так и их миелинизация. Оказалось, что «провода», проложенные в первые две недели, покрывались «изоляцией» только в следующие две.
«В неврологии почти все выводы кем-нибудь оспариваются, но я думаю, что с этими синаптическими изменениями в результате тренинга по медитативному сосредоточению спорить не станет никто, — сказал мне Познер. — Мы считаем, что, изменяя само белое вещество, миелинизация повышает эффективность, лежащую в основе изменения поведенческих реакций».
Означает ли это, что медитативное сосредоточение в буквальном смысле слова делает людей умнее? «Ни один метод не может быть эффективным для всех и каждого, — отвечает на этот вопрос профессор Познер. — Не всем полезно и медитативное сосредоточение. На некоторых людей оно окажет большее влияние, на других — меньшее. Но я не сомневаюсь в том, что разные виды тренинга действительно способны улучшать внимание, рабочую память и интеллект. Базовые данные, подтверждающие это, вполне достоверны».