Восемь миллиардов людей, населяющих нашу планету, по самым разным причинам скрывают от окружающих ту или иную информацию. Одни секреты представляют угрозу государственной и общественной безопасности, другие не стоят выеденного яйца. Однако Майкл Слепян, автор книги «Скелеты в шкафу» убежден, что все они составляют важнейшую часть нашей жизни и личности и то, как мы с ними обходимся — храним или выбалтываем, тяготимся ими или стремимся обладать, — формирует и наш внутренний мир, и способ взаимодействия с миром внешним.
Культура и сокрытие тайн
Каждый раз, когда Хун Лу получала результаты анализов, она видела одно и то же. Когда третье заключение — рак легких четвертой стадии — подтвердило два предыдущих, отрицать очевидное стало невозможно. Хун Лу сразу решила, что ее сестра ни в коем случае не должна узнать правду, и поэтому перехватила документ и отправилась в копировальный центр. Она попросила сотрудников помочь ей напечатать новое медицинское заключение, но те отказались. Подделка документов противоречила их этическим принципам. Однако они сказали, что если посетительница предоставит готовый документ, то могут сделать его ксерокопию. Тогда Хун Лу несколькими взмахами тонкой кисточки скрыла правду под слоем краски-корректора и вписала новый диагноз, который звучал по-медицински, но был безобидным. Она сделала копию подделанного заключения и покинула центр. Сестре — назовем ее Най Най — оставалось жить всего три месяца, но семья была полна решимости держать это в секрете от больной.
Лулу Ван родилась в Пекине и переехала в Соединенные Штаты, когда ей было шесть лет. Она стала изучать кинопроизводство в Бостонском колледже, и ее второй полнометражный фильм рассказывал историю бабушки Най Най и той тайны, которую от нее скрывала семья, о чем Ван поведала в программе «Это американская жизнь». «Мы поняли, что столкнулись с проблемой. Как родственникам, живущим в трех странах, повидаться с Най Най до ее ухода? Нужно было попрощаться, но при этом не показывать, что мы прощаемся. Для этого требовалось нечто большее, нежели краска-корректор в медицинском заключении». К счастью, двоюродный брат Ван планировал свадьбу, и семья решила устроить ее на год раньше. На свадьбе собралась вся семья, и каждый получил возможность увидеть бабушку до ее кончины. Все это время она оставалась в полном неведении, что близкие прощаются с ней, и не знала о своем диагнозе.
«Когда я услышала об этом, мне захотелось поговорить с бабушкой, утешить ее. Я хотела погоревать вместе с ней — это естественно, когда умирает человек, которого вы любите». Однако родственники запретили Ван сообщать о диагнозе. Ей сказали, что если она хочет увидеть бабушку в последний раз, то ей придется участвовать в тщательно продуманном обмане.
Ван объяснила, что в Китае врачи сообщают плохие новости членам семьи, особенно когда речь идет о пожилых пациентах. Именно это позволило семье Ван перехватить медицинское заключение и сохранить его в тайне. Фильм Ван «Прощание» близок к реальной истории, он снят там, где происходили описанные события, и настоящая сестра Най Най (та, что подделала медицинское заключение) играет в картине саму себя. Эта история завораживает зрителей, непривычных к такой секретности. Во многих странах такое просто не могло бы произойти, по крайней мере так легко.
Хотя Ван прислушалась к мнению семьи, это шло вразрез с ее первоначальным желанием. Будь ее воля, она бы рассказала Най Най правду. Однако Ван поставила чужие желания выше своих собственных и сохранила общий секрет, который не хотела хранить. Эта тайна не касалась ее
собственных дел, но она все равно ощущала скованность при общении с бабушкой. Ей пришлось лгать Най Най, и это казалось неправильным. Случай Ван показывает, как культура влияет на наше отношение к сохранению секретов.
Подобно воздуху, которым мы дышим, культура окружает нас повсеместно, затрагивая все клеточки нашей социальной вселенной. И, конечно же, культура, унаследованная от наших семей, соседей, друзей, коллег, играет свою роль в том, как мы относимся к секретам. Имела ли Най Най право знать правду? Ван принадлежала к двум культурам, предлагавшим разные ответы на эту нравственную дилемму, и ее раздирали противоречия. Она хотела относиться с уважением к коллективному решению, принятому семьей, и понимала желание родственников защитить бабушку, но также считала, что та должна знать истину.
«Должен ли я рассказать кому-нибудь правду об этом?»
В одном исследовании я попросил более 7000 респондентов из 20 стран мира просто ответить «да» или «нет» на этот вопрос для каждого имевшегося у них секрета из 38 категорий. Как оказалось, в общей сложности они хранили почти 80000 секретов и чувствовали, что должны рассказать кому-нибудь правду в 20% случаев. Обязаны ли мы говорить правду другим, когда речь идет о наших секретах?
Ответ на этот вопрос варьируется от культуры к культуре.
Сравнение культуры с воздухом полезно, поскольку напоминает о том, что, хотя культура и является ощутимой силой, в отдельно взятой ситуации или в определенный момент времени ее воздействие может быть весьма незначительным. Страны, где родились участники моего эксперимента, оказывали влияние на то, как они обходились с этими 80000 секретов, но не такое сильное, как может показаться. Как выяснилось, категория тайны, которую вы храните (один из 38 пунктов нашего списка), влияет на ее восприятие вдесятеро сильнее, чем страна вашего рождения, а ваши личные склонности влияют еще в два с лишним раза сильнее.
Таким образом, наш опыт обращения с секретами гораздо больше сходен с опытом людей, имеющих такие же секреты или сходные склонности, чем с опытом случайных людей из той же страны. Однако мое глобальное исследование секретов касалось не только страны, откуда были родом участники. В нем также рассматривались особенности среды, в которой они жили, например: легко или трудно завязывать там новые отношения? собрана ли ваша социальная сеть в тесный кластер, как созвездие, или больше походит на солнечные системы с их внутренними орбитами, к которым вы принадлежите и на которых вращаетесь? пожертвовали бы вы своими интересами ради блага той социальной группы, с которой теснее всего связаны? ставите ли вы эту группу выше себя? Ответы на эти вопросы напрямую показывают, склонны ли вы хранить секреты или раскрывать их, а также эмоциональные переживания, связанные с ними.
Управление отношениями
Летом 2012 года с одним только рюкзаком я приехал в хостел в районе Султанахмет в Стамбуле. Положив вещи на койку, я решил заглянуть в бар на крыше. Оглядевшись в поисках дружелюбных лиц, я подошел к группе туристов примерно моего возраста и спросил, есть ли свободное место. Они пригласили меня присоединиться. Я не особо общительный человек и поэтому удивился легкости, с которой завязался разговор и появились знакомые. Так было в каждом городе, куда я приезжал, и всего через пару недель общение со все новыми людьми стало меня утомлять.
Обстановка хостела с общими комнатами для трапез и отдыха особенно располагает к подобным дружеским беседам и знакомствам. К тому же люди, предпочитающие останавливаться в хостелах, чаще путешествуют в одиночку, не прочь провести время с незнакомцами и, как правило,
склонны к общению с новыми людьми.
Одни условия дают больше возможностей для завязывания отношений, чем другие. Психологи называют это реляционной мобильностью. Легко ли знакомиться с людьми в вашем окружении? Это нормально, когда люди вокруг вступают в долгие разговоры с первым встречным? Можете ли вы легко расставаться с друзьями, разрывать отношения и заменять их новыми? Определенная реляционная мобильность присуща любой среде, в которой живут люди, будь то молодежный хостел в Стамбуле, ваш родной город или место, где вы сейчас живете.
В условиях низкой реляционной мобильности отношения разорвать нелегко. В некоторых регионах неслыханной является сама мысль о том, что можно потерять связь с родителями или оторваться от семьи, — такие отношения считаются постоянными. В подобных обстоятельствах с трудом можно добиться развода. В экстремальных случаях у вас прежде всего уменьшается выбор при заключении брака, не говоря уже о невозможности развестись, если что-то не сложилось.
Супруги, друзья и знакомые в случае низкой реляционной мобильности ограничены более узкими социальными сетями, например в пределах родного города. Напротив, в условиях высокой реляционной мобильности отношения формируются на основе личного выбора и в разных социальных сферах. Люди ищут друг друга на рынке потенциальных отношений. В такой обстановке они, как правило, больше доверяют незнакомцам и, следовательно, легче
сближаются и знакомятся.
В целом страны Восточной и Юго-Восточной Азии, Северной Африки, а также арабоязычные государства отличаются довольно низкой реляционной мобильностью, а относительно высокая реляционная мобильность характерна для Северной и Южной Америки, Австралии и Европы. Конечно, это всего лишь общие тенденции. В каждой стране существует масса культур, которые смешиваются и переплетаются. Поэтому реляционная мобильность неоднородна даже в пределах отдельных стран. Так, мегаполисы предлагают гораздо больше возможностей для построения
отношений, чем небольшие городки.
В разные периоды жизни у людей разные возможности для поиска партнеров. Переезд в университетское общежитие, например, открывает широкие перспективы для завязывания отношений за пределами своего социального круга — точно так же, как бар хостела для одиноких путешественников.
Важно отметить, что возможность формирования социальных связей не означает их автоматического возникновения. Чтобы завести приятелей в Стамбуле, мне пришлось проявить инициативу на той крыше. Подойти к незнакомцам в определенной мере рискованно — они вполне могли отвергнуть меня. Но если бы я не наладил контакт с ними, то остался бы в одиночестве. Таким образом, при высокой реляционной мобильности люди склонны идти на большие социальные риски: будь то завязывание контактов с незнакомыми или принятие кардинальных решений, например о переезде в новое место, где у них никого нет.
Сама по себе реляционная мобильность не характеризует среду ни положительно, ни отрицательно. Существенным недостатком высокой реляционной мобильности является то, что другим легче отвергнуть вас. Друзьям и романтическим партнерам проще бросить вас ради другого человека, и поэтому для сохранения отношений приходится прикладывать больше усилий. В условиях высокой реляционной мобильности романтические отношения отличаются большей страстностью, дружеские связи становятся более глубокими, а главное, люди более открыты.
Для откровенности даже с близкими необходимы доверие и смелость. Проявление такой уязвимости — это выражение душевной близости и недвусмысленный знак преданности.
Какое отношение все это имеет к нашим тайнам? В исследовании, охватывавшем 80000 секретов, я также спрашивал респондентов из 26 стран об уровне реляционной мобильности в их среде. Как выяснилось, в условиях более низкой реляционной мобильности люди склонны хранить больше секретов, а также чаще чувствуют себя изолированными и одинокими.
Когда нет возможности легко переходить от одних отношений к другим, мы склонны меньше рисковать, когда что-то раскрываем и чем-то делимся. А если окружающие не делятся друг с другом значимыми секретами, то может показаться, что нет такого мира, где можно раскрыть свою тайну. Понятно, что это вызывает чувство изоляции. Вот почему кажется, что низкая реляционная мобильность является дополнительным бременем в контексте секретов, однако это не обязательно так.
Если в вашем окружении люди неохотно идут на сближение и не хотят делиться сокровенными мыслями, то утаивание чего-либо не воспринимается как нарушение норм или правил взаимоотношений и реже возникает чувство вины. В условиях более высокой реляционной мобильности те, у кого есть секреты, хотя и чувствуют себя менее изолированными, страдают от вины за то, что хранят их.
Управление ценностями
«Для меня это была действительно большая тайна. Она давила на меня, но я понимала, что выбора нет. Огромную роль в этом сыграла бабушка. Она никогда не смирилась бы с правдой, никогда». Именно так моя мама описывала свой внутренний конфликт из-за тайны нашего с братом происхождения. Будь ее воля, она открыла бы все раньше, но бабушка беспокоилась, что мы с братом можем почувствовать себя чужими в семье. «Я оказалась в очень неловком положении, потому что была вынуждена хранить тайну, которую на самом деле не хотела держать в себе вечно». Мама отдала приоритет чужим желаниям, как это сделала Лулу Ван, помалкивавшая о диагнозе своей бабушки. Ван разрывалась между системой ценностей семьи и тем, что она считала аморальным, — обманом бабушки. Это оставило ее с вопросами без четких ответов. «Если бы я поговорила со своими американскими друзьями, они дали бы американский ответ, а моя семья — китайский ответ, — вспоминает она. — В результате ты находишься в растрепанных чувствах». Моя мама разрывалась не между разными культурными нормами, а между двумя желаниями: сказать нам правду и не допустить, чтобы мы почувствовали себя чужими в семье.
В фильме Ван дядя героини говорит: «Ты хочешь сказать Най Най правду, потому что боишься взять на себя ответственность за нее. Потому что это слишком тяжелое бремя. Если ты сообщишь ей правду, то не будешь чувствовать себя виноватой. Но мы держим Най Най в неведении, потому что наш долг — нести за нее это эмоциональное бремя». Поведение, связанное с долгом, обязательствами и ставящее других выше себя, является отличительной чертой коллективизма — масштабной культурной концепции, для которой характерны взаимозависимость, ориентация на других, коллективные цели и ценности групповой гармонии и сплоченности. Коллективизм проявляется в самых разных группах — в небольших религиозных сообществах, поселках, на рабочем месте, однако ярче всего в семейных отношениях. Все мы принадлежим к нескольким группам, и иногда интересы группы вступают в противоречие с нашими собственными.
Приоритет групповых интересов перед индивидуальными, безусловно, универсальное, межкультурное явление, однако в одних культурах коллективизм выражается сильнее, чем в других. При этом смешение культур наблюдается даже в пределах одной страны. Например, в одном исследовании участников из Филиппин, США и Турции спрашивали, насколько они религиозны и в какой степени поддерживают ценности коллективизма. Чем более религиозными были участники, тем больше они ориентировались на коллективизм независимо от национальности.
«Я готов пожертвовать своими интересами ради блага моей группы». «Я считаю, что нужно отдавать приоритет коллективным интересам, а не личным». Люди, согласные с подобными утверждениями, склонны отдавать предпочтение коллективным целям, когда они конфликтуют с личными. Я просил респондентов указать степень своего согласия с подобными утверждениями в качестве меры того, насколько они ориентированы на коллективизм.
Если низкая реляционная мобильность предполагает снижение самораскрытия и усиление скрытности , то коллективизм не имеет однозначной связи со степенью откровенности или закрытости. Скорее, коллективизм определяет то, как люди подходят к имеющимся у них секретам. Даже если сохранение секрета защищает гармонию в группе, те, у кого есть тайна, ведут себя так, словно другие должны знать о ней, и чувствуют свою неискренность и стыдятся этого.
Таким образом, хотя коллективизм не предполагает наличия более аморальных секретов, он влечет переживания, тесно связанные с ними, а именно со стыдом. Само утаивание чего-либо от других кажется неправильным. Точно так же коллективизм не предполагает наличия секретов,
касающихся отношений, но влечет переживания, тесно связанные с ними, а именно ощущение неискренности.
Вспомните нашу карту секретов и то, как измерение, связанное с отношениями, варьируется от сугубо личных, не касающихся других людей секретов до секретов, значительно затрагивающих других. Так вот, чем больше секрет связан с отношениями, тем больше мы склонны чувствовать себя неискренними из-за него, словно скрываем от других ключевую часть самих себя.
То, кем вы являетесь, нельзя отделить полностью от ваших отношений. А когда отношения существуют в рамках сообществ, ориентированных на коллективизм, наличие секрета сильнее противоречит другим ценностям. Но это не значит, что иметь тайну плохо. Во многих случаях мы храним секреты, чтобы защитить других или свои отношения с ними. В исследовании, где мы предлагали участникам компас, который помогал увидеть пользу скрытности для отношений и общества, люди чувствовали себя более искренними.
Имела ли Най Най право знать настоящий диагноз?
С одной стороны, вроде бы имела, чтобы с толком провести свои последние месяцы, попрощаться со всеми и, может быть, получить возможность умереть без сожалений. С другой стороны, трудно представить себе правду, с которой было бы тяжелее смириться, поэтому не исключено, что неведение — это благо. А если я скажу вам, что в итоге Най Най прожила больше отведенных ей трех месяцев? После того как ей поставили диагноз, прошло более семи лет, а она все еще жива, и семья приписывает этот счастливый исход сохранению тайны. «Китайцы считают, что психическое и эмоциональное состояние тесно связано с физическим здоровьем», — сказала Ван в программе «Это американская жизнь». По словам Хун Лу, причина, по которой ее старшая сестра выжила вопреки прогнозам, заключалась в том, «что мы позволили Най Най чувствовать радость, а не беспокойство». Здесь нет однозначно правильного ответа, но, возможно, в данном случае сохранение тайны сыграло положительную роль.
Когда неясно, что лучше — раскрыть тайну или не делать этого, не замыкайтесь на том, что вы скрываете. Подумайте о том, что вы выдвигаете на передний план — эмоциональное здоровье близкого вам человека, гармонию в группе или что-то еще. Если вы храните тайну, заботясь об интересах другого человека, то, столкнувшись с внутренним конфликтом, думайте о том, что ставите чужие потребности выше собственных. В этом нет ничего неискреннего, ненастоящего.
Подробнее о книге «Скелеты в шкафу» читайте в базе «Идеономики».