Брайан Нортон, исследователь философии, технологии и искусства, рассказывает о творчестве Бернара Стиглера, философа, чьи идеи о технологиях и влиянии инструментов на все аспекты жизни человека стали пророческими.
Повседневная жизнь сегодня неразрывно связана с технологиями. Умные часы определяют физическое состояние, считая шаги и удары сердца, телефон отслеживает, как мы проводим время в сети, и ведет летопись жизни в цифровом архиве. Платформы социальных сетей создают союзы и открывают новые политические возможности. А огромные беспроводные сети, соединяющие спутники, беспилотники и новое оружие, определяют, как ведутся современные войны. Восприятие мира сегодня связано с цифровыми технологиями.
Но, согласно мнению Бернара Стиглера, одного из самых первых и влиятельных философов цифровой эпохи, понимание мира требует выхода за рамки стандартного взгляда на технологии. Речь идет не только о том, как устройства создаются и используются отдельными людьми, организациями или государствами. Наши взаимоотношения с технологиями связаны с чем-то более глубоким и фундаментальным. Речь идет о технике.
Именно техника в широком смысле отличает людей от всех живых существ. Наш уникальный способ жизни определяется опытом и знаниями, которые дают инструменты, будь то очки виртуальной реальности или каменный топор доисторических времен. Это понимали еще древние греки, ведь technē, от которого произошло слово «техника», было термином для обозначения искусства, ремесла и науки. Суть технологии, таким образом, заключается не в техническом устройстве, с помощью которого, например, вы читаете это эссе. Это открытый творческий процесс, отношения с инструментами и миром.
К такому пониманию технологий и техники Стиглер пришел не сразу. Он родился во Франции вскоре после Второй мировой войны, был увлечен идеями марксизма и популярными в то время трудами философов Жана-Поля Сартра и Луи Альтюссера. Но ни один автор не объяснял стремительный рост электронных технологий, которые переопределили отношение к человеку, к миру и друг к другу. В 1978 году Стиглер попал в тюрьму за вооруженное ограбление и был приговорен к пяти годам заключения. Именно там он обратил внимание на то, что его отношения с миром опосредованы чтением и письмом. Это стало важнейшим осознанием, ведь именно в заключении Стиглер сформулировал основные положения новой теории.
В философских мемуарах Стиглер описывает пребывание в тюрьме как время радикального самоисследования и философских экспериментов. Он поступил на специальную программу изучения философии для заключенных. Стиглер читал классические произведения греческой философии, изучал английский язык и заучивал стихи современных поэтов. Он получил степень по философии и вел переписку с философом и переводчиком Жераром Гранелем, философами Жаном-Франсуа Лиотаром и Жаком Деррида. Позже именно Деррида стал научным руководителем докторской диссертации Стиглера, завершенной в 1993 году и опубликованной через год в качестве первого тома серии «Техника и время».
Но книга, которая действительно привлекала внимание Стиглера, — это «Федр» Платона. В диалоге между Сократом и Федром Платон изложил концепцию анамнезиса, согласно которой приобретение новых знаний — это всего лишь процесс вспоминания того, что мы когда-то знали в прошлой жизни. Попадая в бесконечный цикл смерти и возрождения, мы забываем то, что знали, каждый раз, когда рождаемся вновь. Для Стиглера эта идея обучения как воспоминания стала более материальной: обучение и память неразрывно связаны с техникой. С помощью инструментов (книг и письменности) мы можем накапливать и сохранять огромные объемы знаний.
К началу 1970-х все большее число философов ставило под сомнение непосредственность жизненного опыта. Если раньше человек был окружен природой, то в ХХ веке мир представал как созданная среда из дорог, электростанций и домов. Все это стало возможным благодаря политическим институтам, культурным практикам и социальным нормам. Таким образом, реальность также стала конструкцией, а не данностью. Этот вопрос исследовал французский философ Луи Альтюссер, который считал, что реальность имеет опосредованный характер благодаря идеологии. Альтюссер полагал, что идеология — это не то, во что верит отдельный человек, а нечто, выходящее за пределы масштаба общества. Ученик Альтюссера Мишель Фуко схожим образом рассматривает власть: социальная и политическая власть не сосредоточена в руках отдельных лиц, а производится «дискурсами, институтами, архитектурными формами, регулятивными решениями, законами, административными мерами, научными утверждениями, философскими, моральными и филантропическими действиями».
Используя эти концепции опосредованной реальности, Стиглер сформулировал идею техники. Например, техника письма изменяет память: процесс записывания позволяет нам сохранять знания и опыт на протяжении долгого времени, в то же время письменная речь лишает нас стимула практиковать собственные умственные способности и память. Письменное слово разрывает непосредственную связь между жизненным опытом и внутренней памятью, позволяет обойти ограничения когнитивных способностей и создает новую, сконструированную реальность.
В конце XX века Стиглер начал применять эту идею к новым медиатехнологиям, таким как телевидение, что привело к разработке концепции, которую он назвал фармакологией. Ее суть была в том, что мы не просто используем цифровые инструменты. Вместо этого они проникают в нас и «фармакологически» изменяют, подобно лекарственным препаратам. Несложно провести аналогию с современностью: интернет — это огромный архив доступной информации, терабайты знания, накопленные человечеством за тысячелетия. В то же время обмен позволяет распространять беспрецедентное количество дезинформации, теорий заговора и другого вредного контента. Цифровая информация — это одновременно и яд, и лекарство.
Фармакология техники, по мнению Стиглера, раскрывает негативную и позитивную сторону отношений человека с инструментами. Не только письменность, но и фабрики, огромные сервера и даже психотропные препараты обладают фармакологической способностью отравлять или исцелять мир и, что особенно важно, наше понимание его. Технологическое развитие разрушает самоощущение людей, как рациональных, последовательных субъектов, в то же время, инструменты приносят новое понимание того, что значит быть человеком. Это приводит к новым способам самовыражения и культурным практикам.
Например, в книге «Символическое страдание, том 2: Катастрофа разумного» Стиглер рассматривает влияние новых технологий на искусство и музыку. Процесс промышленного развития общества связан с массовым производством и стандартизацией, что часто противопоставляется художественной свободе и самовыражению. Но на деле художники использовали новые технологии для создания совершенно иного искусства. Например, Марсель Дюшан представитель авангарда XX века, в картине «Обнаженная, спускающаяся по лестнице», использовал технологии фотографии и кино. Дюшан нарисовал обнаженную модель, которая появляется в нескольких моментах одновременно, как серия фотографий с замедленной съемкой, наложенных друг на друга. Это изображение стало сенсацией, сплетением искусства и промышленных технологий.
По мнению Стиглера, новая техника приводит к политическим и социальным последствиям. Звукозапись была изобретена в 1800 году, она стандартизировала исполнение классической музыки. Это способствовало развитию джаза, жанра, популярного среди музыкантов, которым был закрыт доступ в элитарный мир классической музыки. Благодаря граммофону пианист и композитор Дюк Эллингтон смог освоить инструмент на слух, не изучая нотную грамоту. Индустриализация музыкального исполнения с помощью фонографа парадоксальным образом привела к свободной импровизации джазовых исполнителей.
Концепция техники Стиглера напоминает о том, что с помощью инструментов мы создаем мир, а с другой стороны, мы часто забываем, что мир, в котором мы живем, создан искусственно. В 2006 году Стиглер основал Институт исследований и инноваций, организацию, занимающуюся изучением влияния цифровых технологий на современное общество. Теория техники призывает переосмыслить историю философии, искусства и политики, чтобы лучше понять, как мир был сформирован технологиями, однако стоит отметить, что сам Стиглер считал, что нет ничего предопределенного, напротив, нам стоит рассматривать каждый новый инструмент как возможность лучшего социального, культурного, политического будущего.
В то же время, Стиглер считает, что технологии с использованием больших данных угрожают ограничить представление о реальности. Это старая история: в XX веке голливудские фильмы производили и распространяли идеологию потребительского капитализма на весь мир. Точно так же, по мнению философа, такие технологические компании, как Google и Apple, часто скрыто распространяют определенные ценности. Ярким примером этого может служить первый конкурс красоты с искусственным интеллектом. Разработчики Beauty.AI рекламировали конкурс как возможность оценивать красоту без предрассудков. Однако позже обнаружилось, что разработанный ими инструмент отдает предпочтение участницам с определенным цветом кожи.
Одна из современных проблем технологий в том, что благодаря им сформировался новый класс работников, чье экономическое положение неустойчиво. В книге 2016 года «Автоматическое общество, том 1: Будущее работы» Стиглер показывает, как большие данные могут реорганизовать работу и занятость. Он пишет, что появился новый пролетариат гибких форм занятости в цифровой экономике. От водителей такси до разного рода специалистов фриланса, эти люди работают в крайне нестабильных условиях. Они лишены даже традиционной защиты, присущей рабочему классу.
Среди других проблем Стиглер особенно выделял способность цифровых инструментов следить за нами. В «умных» домах ведется круглосуточное наблюдение, маркетинговые компании тратят миллиарды на сбор данных обо всем, что мы делаем в сети, а гаджеты, что мы носим с собой, отслеживают и собирают данные о физической активности и здоровье. В двух последних книгах Стиглер предполагает, что рост числа широко распространенных средств наблюдения противоречит перспективам новых технологий. Хотя инструменты слежения могут быть полезными, например, ограничивая распространение опасных заболеваний, они также используются, чтобы лишить нас огромного мира возможного опыта.
Технологии влияют на каждый аспект жизни. Проблема, по мнению Стиглера, заключается в том, что мы уделяем слишком много внимания инструментам, а не тому, как они разрабатываются и применяются. Мы просто перестаем понимать реальность. Мы попадаем в ловушку, описывая технологический мир его собственными терминами и еще больше затрудняясь распутать влияние цифровых технологий на повседневный опыт.
Обращая внимание на возможность любого созданного инструмента изменить мир или создать новую реальность, Стиглер доказывает, что реально все: есть самые разные способы жить, развиваться, расти. Именно техника определит новый вид будущего.