И в горе, и в ярости: 5 уроков древнегреческих трагедий

Из четырех великих трагиков трое (кроме Шекспира) – греки: Эсхил, Софокл и Еврипид. Их трагедии, написанные в V веке до нашей эры, сосредоточены на царских династиях, их распрях и амбициях. Герои сталкиваются с внешним давлением со стороны своей семьи или общества, пытаясь изо всех сил с этим справиться, либо сами в силу личных недостатков становятся причиной своего падения. И спустя две с половиной тысячи лет древнегреческие трагедии способны преподать уроки, применимые к нашей собственной жизни. В конце концов, их ключевой вопрос: «Что я должен делать?». И даже не имея столь знатного происхождения, как трагические герои, мы часто сталкиваемся с подобным давлением или можем увидеть в себе их недостатки и то, к каким ошибкам они ведут.

Человеческая природа неидеальна – совершенных нет

Трагедия содержит концепцию, названную Аристотелем гамартией. В «Царе Эдипе» Софокла – возможно, величайшей из всех трагедий – Эдип становится изгнанником не из-за собственной греховности, а из-за присущих его характеру недостатков, в которых нет его вины. Под их влиянием он принимает ряд роковых решений. Встречая на перекрестке старика, Эдип отказывается уступить дорогу. И выйдя из себя, убивает его, не зная, кто этот человек. Гамартию можно рассматривать как главную человеческую уязвимость, вовлекающую нас в действия, которые нас же и приводят к страданиям. Соглашусь с философом Саймоном Кричли в его утверждении, что мы можем расширить эту идею и рассматривать гамартию, присущую всем нам, как фундаментальную слабость и ограниченность, которая определяет нас как людей.

Мышление в духе трагедии способно помочь в ситуации, когда с вами поступают несправедливо. Вместо концентрации на пагубности поступка и попытке привлечь к ответственности того, кто его совершил, попробуйте увидеть в его действиях проявление фундаментальной человеческой слабости, перед которой он, возможно, был бессилен или о которой даже не подозревал, – той слабости, которая присуща и вам. Попробуйте, и в самом сердце конфликта вы сможете увидеть то, что вас с этим человеком не разъединяет, а связывает.

Человеческий опыт – это сложное взаимодействие судьбы и свободы

Трагедия учит нас тому, что многое находится вне нашего контроля. Действия смертных подчинены высшим силам. Герои трагедий – пешки в мелких дрязгах богов. Они пытаются сопротивляться пророчествам, но события, находящиеся вне их контроля, или непредвиденные последствия их собственных действий приводят к неизбежному исполнению предсказанного. Подобно этому и мы сегодня живем в предполагаемой демократической меритократии, однако наши действия находятся под влиянием невидимых богов рынка и алгоритмов. Мы можем оказаться и пешками в дрязгах автократических лидеров.

Но в то же время в пределах судьбы мы свободны в выборе – и именно так она разыгрывается. Судьба Эдипа определяется не только его выбором, но взаимодействием его выбора и сил, которые находятся вне его контроля. Это можно увидеть с момента убийства им незнакомца на перекрестке.

Проклятый за нарушение священных законов гостеприимства, отец Эдипа царь Лаий после предсказания оракула о том, что погибнет от рук сына, приказывает его после рождения убить, но ребенка, оставленного на вершине горы, спасает пастух. Спустя годы, Эдип, узнав о пророчестве, что он убьет своего отца и вступит в кровосмесительную связь с матерью, покидает своих приемных родителей и на перекрестке убивает незнакомца, не зная, что это и есть его отец. Непредвиденные последствия индивидуального выбора приводят к исполнению предсказанных событий.

Несмотря на проклятие и пророчества, ярость Эдипа берет над ним верх. Его отчасти сознательное участие нужно судьбе, чтобы исполниться. Так и наша свобода находится под воздействием прошлого, которое многие из нас пытаются отрицать в стремлении к новому. Как заметила ученый и критик Рита Фельски: «Тяжесть того, что было раньше, неотвратимо ложится на то, что еще впереди». Мы все сформированы нашим собственным прошлым, нашим детством, опытом наших родителей и коллективным опытом. Трагедия учит нас, что если мы не осознаем этого и пытаемся отрицать прошлое, то обречены – в лучшем случае – повторять его, а в худшем – быть им уничтоженными.

На многие моральные дилеммы нет однозначных ответов

Трагедия – это не торжество зла над добром, это страдания, вызванные торжеством одного добра над другим. Трагедия связана с морально оправданными, но несовместимыми целями. В пьесе Эсхила «Семеро против Фив» братья Этеокл и Полиник убивают друг друга в бою. После этого их дядя Креонт, новый царь Фив, заявляет, что Этеокла будут почитать, а Полиника оставят на поле битвы непогребенным в наказание за предательство – нападение на брата-правителя. Креонт считает это наказание необходимым для стабильности государства и предотвращения кровопролития в будущем (этот эпизод с решением Креонта отражен в «Антигоне» Софокла – прим. ред.). Вопреки запрету Антигона заявляет, что похоронит брата из верности своей проклятой крови. Похоронив его, она спрашивает: «Что со мной будет? Что мне делать?». Хор разделяется на две группы. Согласия нет.

Дилеммы, с которыми мы сталкиваемся в нашей жизни, – большие и маленькие, – часто так же неоднозначны. Просмотрев колонки советов в местных газетах, вы найдете людей, переживающих о том, стоит ли им встречаться с двоюродным братом, давно не дававшим о себе знать, стоит ли конфликтовать с пожилыми родителями из-за дурного обращения в прошлом, стоит ли вмешиваться в деструктивное поведение других. Многие ищут совета, как сгладить различия в сексуальных предпочтениях партнеров, или как найти баланс между ответственностью по отношению к другим и собственными желаниями и амбициями. В смутные времена среди встревоженных людей процветает конспирология, радикальные политические и религиозные взгляды. Все эти люди ищут окончательных ответов, но на многие вопросы их просто нет.

Однако пока вы их ищете, вы можете упустить чудо в неопределившемся настоящем. Это чувство жизни, которое вы теряете, сосредотачиваясь на какой-то всеобъемлющей цели или ища ответы в идеологиях и религиях. Несмотря на свою веру в богов и загробную жизнь, древние греки были обращены к тому, что человек делает в этом мире – здесь и сейчас. Мышление в духе трагедии способно помочь вам перестать стремиться к недостижимому. Помочь найти решения в отношениях с другими. Если вы видите конфликты в черно-белом цвете, где одна сторона однозначно права, а другая нет, это почти не оставляет возможности для сосуществования и объединения. Это может сделать вас слепым к страданиям других и заставить оправдывать то, что оправдать нельзя. Трагические истории о конфликтах в прошлом могут указать путь к тому, как жить вместе в настоящем.

Горе и ярость – неизбежная часть жизни

На первых представлениях афинских трагедий многие из зрителей и актеров были гражданами, участвовавшими в Пелопоннесской войне, и это, несомненно, помогало им в понимании уроков трагедии. Бывший военный корреспондент Роберт Каплан считает, что причина иракской и афганской катастроф в неспособности западных политиков мыслить в духе трагедии. Этот тип мышления, по его словам, молодые ветераны, с которыми он встречался, понимают лучше «опытных» политиков в Вашингтоне, которые никогда не сталкивались с хаосом войны.

Эсхил сражался с персами при Марафоне и, возможно, при Саламине всего за восемь лет до постановки его пьесы «Персы». Многие трагедии посвящены событиям после легендарной Троянской войны или во время нее, что нашло отражение в «Илиаде», которая начинается строками: «Разгневанная богиня, воспой ярость Ахилла, сына Пелея, убийственную, роковую, стоившую ахейцам бесчисленных потерь». (Русскоязычным читателям эти строки больше известны в переводе Н. Гнедича: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал» – прим. ред.). В начале «Илиады» описывается ярость Ахилла из-за потери лица (в конфликте с Агамемноном Ахилл лишается своей пленницы Брисеиды – прим. ред.), а затем из-за гибели своего ближайшего друга Патрокла.

Слепой Тиресий дает Эдипу ответы, которые он ищет, но Эдип, его не слыша, впадает в ярость. На что Тиресий говорит: «Ты порицаешь мой характер. Но ты не видишь, что в тебе живет».

Слово τύραννoς в оригинальном названии трагедии Софокла «Царь Эдип» можно интерпретировать как «тиран». Тираны не слышат того, что им говорят, и не видят того, что перед ними. Эдип уже ослеп от ярости, а позже он буквально ослепляет себя, когда узнает, что сделал. В пьесе Софокла «Эдип в Колоне» он винит богов в своих несчастьях, «видно, ненавистен им был и раньше наш [Лабдакидов] род». И уличить в том же можно многих из нас. Мы смотрим и слушаем, но видим и слышим, только то, что хотим. Любой говорящий нам то, что слышать не хотим, может испытать нашу ярость.

Поэт Энн Карсон, задавая вопрос, дает на него ответ: «Почему возникает трагедия? Потому что ты полон ярости. Почему ты полон ярости? Потому что ты полон горя».

Мы скорбим о тех, кого потеряли, о ком заботились. С годами мы теряем всё больше. Как сокрушается Эдип: «Только боги не старятся… Всё остальное в мире всемогущее время стирает». Мы скорбим не только о потере любимых, но и о более абстрактных вещах – об ушедшем времени и ушедшей с ним молодости, о наших слабеющих силах, о нашем месте в мире, об обществе, любви и уважении других. Мы скорбим даже о том, чего у нас никогда не было. И хотя боль от потери близких может превратиться в ярость, но наше горе – это свидетельство, что их жизнь имела значение, что жизнь вообще имеет значение.

В конечном счете, мышление в духе трагедии заключается в том, чтобы найти способ высвободить эту ярость, не создавая еще большего горя, справиться со всеми нашими потерями, не причиняя вреда другим. В ярости мы действуем свободно, но что-то действует и через нас – своего рода проклятье – во многом неосознанное влияние прошлого на настоящее. Эдип, придя в Колон, проклинает обоих своих сыновей – Этеокла и Полиника – умереть в битве друг с другом, потому что никто из них не защитил его от изгнания. Полиник на вопрос Антигоны, почему он стремится свергнуть своего брата, отвечает: «Изгнанье унизительно, я старший и быть посмешищем позорно». На что Антигона восклицает: «Разве ты не видишь? Ты исполняешь проклятие отца!». Она пытается разорвать порочный круг насилия и в итоге терпит неудачу. В «Антигоне» Софокла Креонт приговаривает ее к смерти за то, что она вопреки его приказу похоронила брата. И даже, покончив жизнь самоубийством, она остается непоколебимым, но одиноким лучом героического света в темной вселенной Эдипа. По мнению Роберта Каплана, чувство трагического говорит о том, что «в этом мире нет ничего прекраснее, чем борьба человека, даже если шансы неравны и его ждет смерть».

Трагедия показывает, что человеческой жизни можно придать смысл, относясь к ней с достоинством, даже если она несовершенна и раздавлена катастрофой. И больше достоинства в том, если вы не пытаетесь в потерях обвинять других, а стойко встречаете надвигающуюся бурю, осознавая, что хрупкость жизни и придает ей величественность и драгоценность.

Продолжать в любом случае

Трагедии описывают мир в состоянии постоянного конфликта – мир изменчивый, неоднозначный, неопределенный и непознаваемый, где с людьми часто взаимодействуют силы, не до конца ими понимаемые. Это и наш мир тоже. В книге «Греческий путь» (1930) классицист Эдит Гамильтон утверждала, что лирические стихи трагедий содержат красоту истин настолько великих, что их невозможно вынести. Тем не менее, думать в духе трагедии – это признавать необходимость попыток разорвать эти циклы горя и ярости, которые мы испытываем и в нашей частной жизни, и в гораздо большем масштабе. Это попытка сделать невыносимое выносимым. Иногда мы добиваемся успеха, пусть даже временного. Величие в человеке – это принять поэтические истины трагедий и, как Антигона, продолжать стоять на своем, независимо от того, насколько успешным это окажется.

Источник