Что делает произведение изобразительного искусства прекрасным? Исследователи в области эстетики выявили различные физические характеристики, такие как симметрия и визуальная сложность, которые, похоже, влияют на предпочтения людей, но не объясняют всего. И хотя одними произведениями искусства восхищаются гораздо больше, чем другими, визуальные вкусы людей сильно различаются (это проявляется в меньшей степени, если речь идет об изображении пейзажей и человеческих лиц). Учитывая индивидуальные особенности художественного вкуса, исследователи искали то, чем еще можно объяснить «количество» красоты, которое каждый из нас видит в произведении искусства.
Недавняя серия исследований, опубликованная в журнале Psychological Science, предполагает, что эстетической силе произведения может значительно способствовать более личный фактор – то, насколько оно так или иначе связано с вами. В ярких красках вашего любимого импрессионистского пейзажа, смелых мазках японской живописи тушью или сложных формах завораживающего абстракционизма может быть нечто, что вам особенно нравится, потому что каким-то образом связано с вашими воспоминаниями, идентичностью или другими аспектами личной жизни.
Эдвард А. Вессел, специалист по математической и когнитивной нейробиологии из Городского колледжа Нью-Йорка, вместе с коллегами показывал участникам (небольшой немецкоговорящей группе в первом исследовании и англоговорящей группе из более двухсот человек – во втором) фотографии картин, относящихся к разным стилям, жанрам и периодам. Участники какое-то время смотрели на каждое изображение, а затем его оценивали. Например, в одном исследовании критериями оценки было то, насколько «красивой, притягательной или сильнодействующей» они находят картину и насколько она их «цепляет». Затем они оценивали саморелевантность «исходя из того, насколько, по вашему мнению, изображенное произведение искусства связано с вами, вашими интересами и хобби, вашей личностью, местами или людьми, которых вы знаете, или событиями в вашей жизни».
Среди участников восприятие разных картин сильно различалось, но в целом, чем выше они оценивали «связь» произведения с собой, тем выше были склонны оценивать и его эстетическое воздействие. Более того, их реакцию на картины эта связь, вероятно, объясняла в большей степени, чем длинный список различных характеристик вроде сложности и «естественности». В целом результаты показали, что для восприятия людьми визуального искусства саморелевантность имеет значение.
Но на самом ли деле участники оценивали наиболее понравившиеся картины как связанные с собой? Для изучения этого вопроса команда провела третье исследование, которое включало использование ИИ для создания картин специально для каждого участника.
Для начала участники сообщали информацию о себе – где выросли, где побывали, к каким социальным группам относятся, что предпочитают (книги, еда, животные), а также стиль одежды. Команда вводила эту информацию в алгоритм машинного обучения для создания индивидуально адаптированных изображений, которые выглядели как «человеческие» произведения искусства, но, помимо этого, отражали аспекты жизни каждого участника, например, пейзаж города, в котором он побывал.
Эти адресные «произведения искусства» в среднем оценивались как эстетически более привлекательные, чем иные ИИ-картины, в том числе адресованные другим участникам и сопоставимые по художественным параметрам. Таким образом, саморелевантность влияла на эстетическую реакцию – и результаты с использованием ИИ более убедительно, чем в начальных исследованиях, показали, что именно первое движет вторым, а не наоборот.
Почему картина, как-то связанная с вашим жизненным опытом или самоощущением, может казаться красивее и больше «цеплять», чем та, что висит рядом? Исследователи полагают, что, возможно, это связано с человеческой склонностью получать удовольствие от осмысления мира. «Я часто думаю об эстетике как о включении в процесс, который я бы назвал “удовольствием от понимания”», – говорит Вессел. Основная идея, по его словам, заключается в том, что «вы можете получить гедоническое удовольствие от включенности в процесс создания смыслов, от переживания моментов “ага!” и от лучшего понимания мира».
Вессел приводит такой пример: если вы узнаете, что дверная ручка в вашем доме поворачивается налево, а не направо, это имеет гораздо меньше значения для вашего понимания мира, чем знание, что ваши брат или сестра были усыновлены. Последнее намного больше связано с вашим самоощущением и гораздо более важно. Нечто подобное может быть характерно и для искусства: чем больше оно касается вас и чем больше способно повлиять на ключевые пункты вашего представления о мире, тем больше оно вас растрогает.
Конечно, особенностью многих великих произведений является их способность соединять вас с кем-то или чем-то вне вас самих. Картина дает возможность заглянуть в отдаленное время или пространство, познакомить с кем-то, кого вы никогда не встретите в реальной жизни, посмотреть на природу совершенно иными глазами. Идея о том, что мы предпочитаем искусство, каким-либо образом связанное с нами, кажется, противоречит этому взгляду во вне. Но так ли это на самом деле?
Возможно, саморелевантность – хотя бы иногда – помогает выстроить мост в другой мир, к которому стремится поклонник искусства. Хотя терпимость к незнакомому может варьироваться от человека к человеку, Вессел полагает, что «для большинства из нас, если что-то представлено таким образом, что мы можем немедленно сопоставить это с каким-то аспектом нашего собственного опыта, мы способны проникнуться этим гораздо глубже и гораздо быстрее». Несмотря на чуждость и сумрачных сцен эпохи Ренессанса, и портретов в стиле кубизма, в них может быть нечто, что перекликается с вашим опытом и тем самым дает точку опоры. Это означает, говорит Вессел, что «вы способны обратить внимание на то, что можете понять», а «в противном случае вы просто прошли бы мимо».