На двери шкафа моей мамы висят рисунки внуков. Эта галерея постоянно пополняется, и тематика работ меняется по мере взросления детей: грузовики, акулы, единороги, небоскребы.
Некоторое время там висел рисунок, на котором была изображена группа фигурок, играющих с огромными фиджет-спиннерами. Предполагаю, что это было нарисовано в 2017 году, потому что взлет и падение тренда спиннеров практически полностью пришлись на тот год.
Было продано более 200 миллионов этих штучек, что превратило их в индустрию с оборотом почти в миллиард долларов, которая появилась и исчезла быстрее, чем сериал «Твин Пикс».
У всего есть эпоха, срок жизни: идеи, технологии, культурные традиции, нации, научные теории, системы верований, крылатые фразы. Продолжительность жизни любой вещи очень сильно варьируется. Сравните эпоху фиджет-спиннеров с эпохой Римской империи (31 г. до н.э. — 476 г. н.э.), фотоаппарата с пленкой 35 миллиметров (1913-2006 гг.) или даже сериала «Полиция Гавайев» (1968-1980 гг.). Некоторые вещи живут дольше других, и не без причины.
В течение срока службы какой-либо вещи часто бывает непонятно, в какой момент цикла существования вы находитесь. Если бы вы посмотрели несколько пьес Шекспира в Лондоне в 1593 году, вы, возможно, не догадались бы, что они будут идти и четыреста лет спустя, даже если бы признали их исключительно хорошими.
Лучшим показателем того, как долго что-то может существовать, является то, как долго оно уже существует. Если идея или технология пережила десять или двадцать поколений, то, очевидно, в ней есть что-то, что противостоит изменениям, устареванию и смене поколений. Что-то в ее сути позволяет ей сохраниться, несмотря на то, что все вокруг меняется.
Примером может служить обыкновенный нож. Острый инструмент для разрезания на части так же полезен тому, кто готовит в XXI веке, как и кочевому охотнику сто тысяч лет назад. Долгое прошлое ножа позволяет предположить, что у него будет долгое будущее. Другими словами, скорее всего, мы живем не в последние годы эры ножей.
В то же время маловероятно, что нечто, что только что стало «явлением», будет долговечным. Если все вокруг вдруг стали смотреть короткие видео в социальных сетях, то какова вероятность того, что мы находимся в первых нескольких годах тысячелетней эры минутных видео?
Это явление получило название эффект Линди: как правило, чем старше что-то, тем больше вероятность, что оно сохранится в будущем.
Начало этой идеи было положено в 60-х годах прошлого века группой комиков, которые собирались по вечерам в закусочной Lindy’s в Нью-Йорке, чтобы за сигарами и кофе обсудить вероятное время существования тех или иных номеров на комедийной сцене. Нассим Талеб развил и популяризировал эту концепцию в своих книгах и дал ей нынешнее название.
Есть исключения из эффекта Линди, и правило распространяется только на неживые объекты, которые не имеют естественного жизненного цикла. Девяностодевятилетний человек вряд ли проживет еще девяносто девять лет, хотя его идеи или изобретения могут быть полезны. Несмотря на некоторые неточности, эффект Линди предлагает полезную наглядную методику для определения того, что может остаться в истории, и подразумевает, что за долгим существованием стоят причины, которые могут быть неочевидны. Если это часть культуры, то, возможно, она отвечает каким-то человеческим потребностям, которые не может удовлетворить ничто другое. Музыка и танцы — это эффект Линди, так же как и религия, спорт, дурманящие вещества, живопись и скульптура. Чем шире диапазон условий прошлого, в которых явление смогло выжить, тем более вероятно, что оно приживется в самых разных условиях будущего.
Важно отметить, что эффект Линди лишь предполагает наличие причины, по которой вещь или явление продолжают существовать. Это не значит, что в моральном отношении — это хорошие вещи. Алкоголизм обладает эффектом Линди, равно как и война.
Помимо простого удобства, эффект Линди имеет и практическое применение, особенно когда речь идет о продвижении в наш век эфемерного и избыточного контента. Новая книга может дебютировать в списке бестселлеров и заслужить бурные похвалы, но реальный тест на ее величие заключается в том, как долго она будет пользоваться успехом. Виральность и популярность достигаются каждый день, а вот испытание временем пройти гораздо сложнее. Эффект Линди указывает на Джеймса Джойса и сестер Бронте, а не на Малкольма Гладуэлла или Стига Ларссона. И еще увереннее он подтверждает философию стоиков и Дао де Цзин.
Оценка вещей на соответствие эффекту Линди, по сути, помогает избежать предвзятого отношения к событиям, склонности переоценивать важность недавнего опыта. Например, эффект Линди вдохновил писателя Томаса Вахенфельдера на то, чтобы игнорировать ежедневные новости в пользу еженедельных новостей в выходные дни: «К этому времени повседневный шум несколько ослабевает, позволяя подняться на поверхность материалам, которые будут актуальны не один день. Еще лучше — ежемесячные публикации».
Просто отмечайте про себя, что будет или не будет обладать эффектом Линди. Это позволит пробить пелену предвзятого отношения к событиям, чтобы определить, насколько вероятно, что сегодняшние вещи будет оставаться важными через десятилетие или столетие.
Галстук как стандарт делового костюма, в некотором роде, соответствует этим критериям. Скорее всего, он будет актуален и через сто лет, но навряд ли через 500.
Христианство вряд ли исчезнет в следующем столетии. А вот сайентология — вполне возможно.
Вероятно, и через 200 лет имя Клода Моне будет известно. Энди Уорхола — чуть менее вероятно. Джеффа Кунса — скорее всего, нет.
Некоторые вещи могут быть настолько значимыми в определенный момент истории, что кажется, что они будут здесь всегда, но они не соответствуют эффекту Линди. Интернет тому подтверждение. Сейчас он является огромной частью жизни и культуры, но всего лишь поколение назад он был многообещающей диковинкой, а два поколения назад — непонятной технологией, известной лишь горстке технарей. Возможно, мы находимся в начале тысячелетней эры интернета. Но мне видится более вероятным, что в течение ближайшего десятилетия или двух лет он превратится в нечто совершенно иное. Социальные сети уже сейчас, кажется, миновали свой пик.
Люди не умеют предсказывать будущее во многом из-за предвзятого отношения к прошлому. Мы склонны представлять себе будущую жизнь человека как похожую на настоящую, только с другими экранами. Еще более плоские экраны! Автомобили, но они будут летать! У нас нет эталонных образов будущего, поэтому мы можем строить представление только на основе знакомых современных явлений, как правило, просто преувеличивая их. Именно поэтому футуристические видения, нарисованные в 1960-е годы, выглядят так старомодно. Они не похожи на 1990-е или 2000-е годы, которые произошли на самом деле.
Тем не менее эффект Линди дает нам вполне надежный инструмент для предсказания того, какие явления современности могут сохраниться через 100 или 1000 лет, а от чего люди будущего, скорее всего откажутся. Я могу только догадываться, но готов поспорить, что через сто лет они откажутся от коротких видео, кофейных напитков с тыквенным вкусом, и понятия «микроагрессия», а долгие прогулки, огороды и посиделки у каминов останутся.
Эффект Линди — это осторожный совет увеличить масштаб и посмотреть за пределы наиболее заметных, привлекающих внимание идей, книг, развлечений, хобби и убеждений сегодняшнего дня, а вместо этого прислушаться к неявным советам самых разных людей, которые жили, живут и будут жить независимо от сиюминутной моды.