Поколение назад очень популярной среди прогрессивных людей была книга Э.Ф. Шумахера «Малое прекрасно». Книга 1973 года красноречиво утверждала необходимость «малых», то есть человеческих вещей, и выступала против больших институтов, больших систем, больших решений. Она стала яркой проповедью против крупных масштабов и была не единственной. Пятьдесят лет назад неприятие больших структур не было чем-то из ряда вон выходящим. Формировался новый взгляд. Молодые люди из левых кругов с подозрением относились к большим системам, таким как капитализм, вооруженные силы, система образования и, конечно, большой бизнес. И сегодня для большинства людей с левыми взглядами большие технологии являются врагом общества №1.
Одновременно с этим и консерваторы стали сомневаться в идее всеобщего масштаба, особенно в отношении большой власти и крупных некоммерческих организаций. По их мнению, врагом №1 является правительство, прежде всего потому, что оно огромное. Традиционно консерваторы поддерживали большой бизнес, но сегодня, когда крупный бизнес становится более либеральным, они находят в нем много неприятного. Для них причина для ликвидации больших корпораций заключается именно в том, что они слишком большие (и либеральные).
Как ни парадоксально, главным вопросом среди представителей прогрессивного движения в нашу эпоху является изменение климата. Климат — это большое дело. Климатические проблемы огромны, и решение проблемы изменения климата требует действительно масштабных действий. Но если есть неприязнь к большим проектам, то вы не сможете принимать соответствующие меры. Именно поэтому большинство приверженцев прогрессивного подхода не поддерживают крупные системные решения для климата, такие как геоинженерия. По их мнению, все должно сводиться к тому, чтобы отдельные люди изменили поведение: перерабатывали мусор, сократили потребление. Изменение климата возможно только путем суммирования миллиарда изменений в личной добродетели.
По этой логике многие другие, казалось бы, большие проблемы сводятся к индивидуальному правильному поведению, и не только у прогрессивно настроенных людей. Консерваторы проповедуют, что любая социальная проблема (аборты, преступность, бедность) может (и должна) быть решена индивидуальной добродетелью и ответственностью. Не может быть никакого большого системного решения. Решения других социальных проблем, таких как жилье, транспорт, образование, также сводятся к личной ответственности и «семейным ценностям», а не к большим системам.
Большие проекты любого рода, от строительства железных дорог до повышения стандартов образования и здравоохранения до отправки людей в космос, обычно вызывают глубокие подозрения именно потому, что они большие. Крупный масштаб означает большой бюджет, серьезные нарушения, много претензий, большие потенциальные побочные эффекты и вероятность серьезных ошибок. Масштабные планы по строительству солнечных ферм, или солнечных станций подзарядки, или сооружений на берегах рек, или многоэтажного жилья обычно подвергаются критике, потому что они большие. Похоже, что мы, как общество, очень хотим что-то создавать, если это что-то мелкое. Мы лучше создадим миллиарды смартфонов, которые поместятся в кармане. Они работают от огромной, глобальной сети, но она невидима, поэтому никто, кажется, не беспокоится о ее размерах. Мы скоро построим миллионы электромобилей (маленьких), но не атомные станции для их питания (большие).
Большие, грандиозные проекты стали немодными. Люди, считающие себя интеллектуалами, не поддерживают такие проекты. Если они и преуспеют, то, как считается, множество отрицательных моментов перекроют все положительные. Но чаще всего дело в убеждении, что грандиозные проекты просто не могут быть успешными. И это предубеждение на самом деле не так уж и безумно, потому что в нашем обществе действительно есть система, которая затрудняет успех крупных проектов. Существует так много заинтересованных сторон, законов, ограничений, причин для отказа и протестов местных активистов, что в дополнение к обычным трудностям запуска крупного проекта действительно чрезвычайно сложно преодолеть эти второстепенные препятствия и заставить большой проект работать.
За последние десятилетия некоторые страны осуществили много больших проектов. Китай, в частности, приобрел заслуженную репутацию страны, реализующей грандиозные проекты, и этот исторический навык он сохранил. Давным-давно они построили Великую стену и Великий канал, которые и сегодня были бы грандиозными проектами. Новая система автомобильных дорог Китая немного больше, чем в США, а система дорог высокоскоростного суперпоезда в 13 раз больше, чем в Японии. Они также построили города размером с Нью-Йорк всего за 30 лет, и гораздо более футуристичные.
Неясно, сохранятся ли условия, которые позволили Китаю строить быстро и много, но в целом общественная поддержка крупных проектов там гораздо больше, чем в США и Европе. Я не представляю, что нужно сделать, чтобы изменить западные настроения в пользу крупного строительства. Возможно, череда успешных крупных проектов, таких как телескоп Уэбба или обширная система солнечных батарей, могла бы изменить отношение. Возможно, для борьбы с предрассудками против больших масштабов нам понадобятся те же методы, что используются для борьбы с предубеждениями в других сферах.
Вызовы, стоящие перед нашим биологическим видом имеют глобальные масштабы. Нам понадобится глобальное управление климатом, мировые финансовые соглашения, глобальное управление конфликтами, глобальные миграционные правила и глобальное перераспределение ресурсов. Планетарные проекты по определению очень масштабны. Наш успех как вида будет зависеть от того, способны ли мы взяться за реализацию больших проектов, самых масштабных. Может быть, крупные проекты так и не станут модными, но, по крайней мере, мы должны чувствовать себя уверенно и уметь работать с большим масштабом.