Журналист Елена Фицжеральд задумалась о том, как миллениалы переживают собственное старение в интернете. Поколению Y сегодня 30-40 лет, и для молодёжи в сети они уже стали объектами шуточек про старичков.
Фицжеральд начинает повествование с рассказа о том, что иногда устанавливает Twitter на телефон, чтобы полистать ленту и напитаться эмоциями, в первую очередь отрицательными.
«Я хочу что-то ненавидеть, хочу, чтобы кто-то был неправ, чтобы кто-то или что-то причинило мне боль. И я всегда получаю это, ведь для этого и существует интернет», пишет она. И одно из главных посланий, которые она получает в сети, гласит: ты не в том возрасте, чтобы быть здесь.
Миллениалы стареют, и рано или поздно каждый столкнется с этим. Раньше, замечает Фицжеральд, было понятно, кто в интернете — объект для шуток, а кто их отпускает. Но за последние несколько лет эти категории изменились.
Сегодня самым старшим миллениалам уже исполнилось 40, а самым молодым — 30. Их сленг оставляет чувство неловкости, мемы устарели, а одежда считается ретро.
Люди старели в интернете и раньше, и молодежь становится старше каждый день. Но миллениалы — это, пожалуй, первое поколение, которое было молодым в социальных сетях, а затем постарело в них.
«Мой первый выход в сеть был как шаг в будущее, и все казалось похожим на научную фантастику. Первые социальные сети были хаотичными и не имели ничего общего с семьей, карьерой или любой частью светской жизни. В интернете всегда было два часа ночи; в него заходили после того, как родители ложились спать. Интернет был противоположностью мира наших родителей. Он был, по определению, не для стариков. А стариками, с точки зрения подростка, вероятно, были все, кому за 25», — пишет Фицжеральд.
Автор также говорит, что опыт общения в соцсетях людей ее возраста был основан на высмеивании родителей, которые не знали, что такое интернет и как себя в нем вести. Когда кто-то из них заводил аккаунт, то все ребята визжали от смеха: старый человек в интернете! Это была лучшая шутка в мире, говорит Фицжеральд.
Каждое поколение считает, что оно заново изобрело мир. Каждое поколение в основном ошибается. Миллениалы не изобрели интернет, но можно с полным основанием утверждать, что они изобрели социальные медиа в существующей сегодня форме.
Все меняется и не меняется. Противоречие старения и интернета, пространства, в котором время одновременно движется со сверхскоростью и замирает, — это многокомпонентный процесс. Эти отношения изменились, когда бумеры завели аккаунты в Facebook (запрещенная в России соцсеть — прим. ред.) и начали активно ими пользоваться, когда у старшеклассников появился Snapchat, и когда они перешли из него в TikTok. Они менялись каждый раз, когда кто-то заявлял, что Twitter — только для стариков, что впервые произошло почти десять лет назад. Но старый человек в интернете — это все еще лучшая шутка в мире, уверена Фицжеральд.
При этом она понимает, насколько ошибочным было ее первоначальное представление об интернете. Так, анонимность ранних социальных сетей означала, что быть старым в них, вероятно, было легче, чем сейчас — так как можно было приписать себе любой желаемый возраст.
Цель социальных медиа — насыщение, они хотят распространиться ни много ни мало везде. Это мир, где все крутится вокруг тебя, и где ты никогда не должен отворачиваться от зеркала. Из-за этой обязательной, навязчивой сосредоточенности на себе слишком легко принять молодость или возраст других людей близко к сердцу, считает Фицжеральд.
«Борьба между молодыми и не совсем молодыми, неизбежный процесс старения и все вопросы, которые с ним связаны, становятся громче и острее, чем они могли бы быть в мире, где нет ни возможности, ни кажущейся обязанности постоянно смотреть на себя и друг на друга», — пишет она.
Молодость всегда продавалась как желанный товар, и нет ничего нового в том, что люди боятся становиться старше 25 лет. Весь интернет наполнен рекламой антивозрастных средств, и удивительно, насколько взрослым людям за тридцать не все равно, что о них думают подростки. А ведь одно из преимущество взросления как раз то, что человек перестает переживать о мнении тех, кто моложе, по его поводу.
«Но я все равно открываю Twitter, когда не могу уснуть, и пытаюсь задеть собственные чувства, найдя сообщение, в котором молодой человек высмеивает людей моего возраста за их неактуальность. Найти такие посты несложно; в интернете никогда не сложно ранить собственные чувства», — пишет автор.
Она считает, что миллениалы, которые узнали, что такое социальные сети, будучи детьми, так и не смогли отбросить свое детское черно-белое восприятие.
Одна из трудностей и возможностей старения — осознание того, что мир будет меняться независимо от того, согласны ли вы меняться вместе с ним. Миллениалы должны либо стать предметом всех шуток, либо полностью прекратить свое существование
Но при этом автор статьи задается вопросом: есть ли что-то за пределами юности, кроме смерти или устаревания в интернете. Человек за свою жизнь переживает несколько переходов — от детства к юности, от юности к взрослой жизни. «Возможно, причина того, что мы так много жалуемся на несправедливость, когда молодые люди называют нас старыми — как будто это имеет значение, как будто это вообще нас касается — заключается в том, что мы не знаем, как сделать этот следующий переход значимым. Мы не знаем, куда идти дальше. Мы не написали себе следующую главу».
Один из вариантов — просто уйти. Люди в возрасте 30-40 лет иногда сокращают присутствие в социальных сетях, закрывают аккаунты и переносят свою жизнь в другие формы и форматы. И это порой огромное облегчение — перестать быть главным героем онлайна.
Однако это слишком простой ответ, и, скорее всего, большинство не захочет ему следовать, так как соцсети слишком прочно вошли в жизнь каждого.
В научно-фантастических антиутопиях часто изображаются общества, жестоко расслоенные по возрастному признаку. Возможно, тому есть причина. Странные, зависимые, навязчивые отношения миллениалов с интернетом нужно пересмотреть, но не подталкивать их к тотальному отказу от сети. Нужен какой-то иной формат.
Чем более капиталистическим, корпоративным и рыночным становится интернет, тем больше он сосредотачивается на самых молодых и новых клиентах. Было бы правильнее создать более инклюзивный интернет, который вместил бы множество историй взросления, множество средств и подходов, вместо того чтобы быстро и категорично отбрасывать одно ради другого
В интернете, который рассказывает только одну историю о возрасте и молодости, не имеет значения, что кто-то предпочитает текст видео, не чувствует себя комфортно, записывая ролик с собственной речью, и не хочет включать звук при просмотре чужих записей. Те, кто держится за свою ностальгию, становятся раздражительными, но им остается либо ассимилироваться, либо выслушивать насмешки.
Молодежь, безусловно, служит движущей силой новизны, но новизну можно найти и в опыте, и в сожалении, и в ностальгии.
Истории о взрослении — это рассказ о доступе к секретам, а главный из них, возможно, заключается в знании того, что будет после юности. Становясь старше, мы заведомо проигрываем конкуренцию, но, возможно, этот переход вовсе не поражение, а возможность прекратить соревнование. Когда мы осознаем, что не можем победить, то становится возможна совместная жизнь без состязательности.
Вопросы старения — это вопросы идентичности и цели. Нынешнее поколение — первое, которому предстоит решить, можно ли оставаться в сети с возрастом, что, возможно, дает шанс еще раз пересмотреть отношение к социальным сетям и самому интернету.
«Мы верим в миф о том, что создали интернет и изобрели социальные сети, но если это так, то мы также способны изобрести что-то новое, придумать новую форму жизни за пределами молодежной интернет-культуры и капиталистической возни. Можно настроить отношения с интернетом таким образом, чтобы признать неизбежность перемен и искать тайны и возможности этого грядущего старения. Можно праздновать уход от молодости, грести в огромный неизвестный океан за ее пределами и искать, каким может быть интернет там».