Однажды субботним утром я пошёл с пятилетним сыном на детскую площадку. Через несколько минут после начала «ниндзя тренировки» у него появился поклонник. Другой мальчик был младше, но блеск пластикового меча сына, рассекающего зло в воздухе, оказался неотразимым. Он подошел ближе и стал подражать его движениям, пока они не начали играть вместе, крича «Йа!» в унисон. Я улыбнулся отцу ребенка на соседней скамейке и попытался завязать беседу, спросив, сколько лет мальчику, и поблизости ли они живут. Но после нескольких коротких ответов он показал на AirPods в своих ушах.
Что мне было делать?
Я взял телефон и пролистал новости. Сеть ресторанов быстрого обслуживания проводила эксперимент по замене кассиров на «виртуальных», подключенных по видеосвязи из Никарагуа и получающих зарплату около $3 в час. Пока я сидел на детской площадке, игнорируя единственного взрослого и будучи проигнорированным им же, эта история показалась мне еще одним примером того, как современная жизнь изолирует нас от незнакомых людей.
Совсем недавно невозможно было не поговорить с самыми разными незнакомыми людьми: водитель автобуса, бариста, охранник, администратор, мясник, государственный служащий, кассир в магазине и обслуживающий персонал в ресторане требовали хотя бы минимального общения. Если поколение назад вы стояли на детской площадке, нерешительно наблюдая за драмой на качелях, игнорировать случайные приветствия другого родителя было бы крайне невежливо.
Когда я жил в Нью-Йорке десять лет назад, нельзя было пройти по улице и десяти минут, чтобы с тобой кто-нибудь не заговорил. Именно это мне и нравилось: то, как жители города перекидываются репликами и комментариями, общаются в очереди за пиццей, на тротуаре или в метро, спрашивают дорогу или хвалят особенно потрясающую шляпу человека, которого никогда не встречали, безо всякой неловкости. Сегодня в Нью-Йорке можно провести неделю, делая покупки, путешествуя, посещая рестораны и работая, но не произнести ни звука в адрес другого человека и даже не снять наушники.
Так не должно быть. Взаимодействие с незнакомцами лежит в основе социального контракта. Большинство религиозных конфессий учат приветствовать незнакомцев, с которыми мы сталкиваемся, и для этого существуют веские причины. Если бы мы общались только со знакомыми людьми, мир был бы тесен. Этот прыжок веры навстречу неизвестному — то, что позволяет выйти за рамки семейной ячейки, племени или нации. Каждый, с кем вы общаетесь, и кто не относится к биологическим родственникам — лучший друг, сосед, любовник, супруг или даже тот болтливый таксист с прошлых выходных, — был незнакомцем до того, как вы заговорили. Всякий раз, игнорируя незнакомцев, находящихся поблизости, из страха, фанатизма или повседневного удобства и эффективности цифровых технологий, мы ослабляем этот контракт.
Незнакомцы — это не случайное неудобство, а один из самых богатых и важных человеческих ресурсов. Они связывают нас с обществом, учат сопереживанию и вежливости, они удивительны и интересны.
«Много лет я потратила на изучение людей, которые находятся дальше всего от наших социальных сетей, и они действительно привносят в жизнь богатство, которого не хватает, когда нас там нет», — рассказывает старший преподаватель университета Эссекса Джиллиан Сандстром. Ее исследования показали, что легкие деловые отношения, которые мы создаем, разговаривая с незнакомыми людьми, служат важными опорами для социального и эмоционального благополучия.
«В жизни полно далеких для нас людей, с которыми мы не делимся глубокими, самыми темными секретами, — говорит Сандстром, которая заставляет себя разговаривать с незнакомыми людьми каждый день, несмотря на то, что считает себя интровертом. — Но они образуют некий гобелен, вне которого наша жизнь кажется пустой».
Исследование, опубликованное прошлой осенью, показало, что, несмотря на страх неловкости, глубокие, содержательные разговоры с незнакомыми людьми не только даются легче, чем ожидалось, но и оставляют у участников более приятные впечатления.
В некотором смысле неприязнь к незнакомцам стала следствием технологической эволюции. Конечно, газеты и журналы, кассетные плееры и телевизоры тоже были потенциальными отвлекающими факторами, но ничего из этого не способствовало полному игнорированию других людей, как это происходит со смартфонами. Сайты электронной торговли и службы доставки еды из ресторанов побуждают не заходить в магазины и рестораны, которые заполнены незнакомцами. Некоторые цифровые технологии идут дальше, например, функция Uber позволяет заранее оповестить водителя о вашем нежелании вести дружескую беседу.
Затем пришла пандемия, и внезапно каждая физическая встреча с незнакомым человеком стала нести смертельную опасность. Нам велели оставаться дома, избегать общественных мест и общаться только в рамках безопасных пузырей. Мы спасались с помощью цифровых технологий: смотрели фильмы, занимались фитнесом и проводили встречи, не заходя в кинотеатры, тренажерные залы или офисы. Чем дольше мы прятались внутри, тем меньше незнакомых людей встречали. Мир становился более замкнутым и подозрительным, страхи усугублялись последними новостями о новых разновидностях вируса, о росте уровня преступности, которого не наблюдалось десятилетиями. «Опасные незнакомцы» — эта развенчанная фраза о пропадающих детях и фургонах без опознавательных знаков, кажется, вернулась.
Незнакомцы пугают не просто так. Даже не представляя физической угрозы, они заставляют чувствовать себя неудобно, вызывая неловкое молчание. Цифровые технологии обещают заполнить эту тишину еще большим количеством оборудования и софта, чтобы изолировать нас от незнакомых людей. Например, в прошлом году рядом с домом открылся торговый автомат robo-barista, который подает латте через маленькое окошко, не произнося ни звука.
Но будущее, где кофе подают роботы — это не улучшение кофейного бизнеса. Оно игнорирует суть существования кафе по-соседству — место, куда приходят ради горячих напитков и человеческого общения.
На детской площадке я оторвал взгляд от телефона и увидел, что мой сын и мальчик болтают, будто знакомы много лет. Другой отец тоже поднял глаза и, казалось, искренне удивился этим мгновенным отношениям. Он подошел, встал на колени и спросил сына, с кем он играет.
«Я не знаю его имени, — сказал мальчик, сжимая крошечными пальчиками одну из фигурок Lego моего сына, — но он мой друг».