Когда я и мои друзья достигли возраста, когда нас стали пускать в бары, я наблюдал, как мы разделились на две категории. Были те, кто ходил в клубы потанцевать, и те, кто ходил в пабы сидеть, пить и громко разговаривать.
Я ненавидел клубы. Музыка была ужасным, грохочущим, электронным шумом. Я думаю, что сделал около трех попыток повеселиться подобным образом, а затем совершил ошибку в суждениях, которая надолго закрепилась в моей памяти. Я сделал вывод о себе, который не имел права делать: танцы не для меня.
Как оказалось, этот вопрос стоило изучить более тщательно. Но я не стал напрягаться. Я думал, что знаю наверняка. Я выдержал три скучных вечера, потягивая разливное в синем свете огней, делая вид, что мне нравится, и про себя удивляясь, как кто-то может заставить себя дергаться под быстрые ремиксы Рики Мартина. Так, сам того не осознавая, я решил, что я из тех людей, что не танцуют. Я люблю музыку, но не танцевальную.
Подобное широкое обобщение если оно касается того, кто вы есть и что вам подходит или не подходит, может влиять на вас на протяжении долгого периода жизни. В течение следующих двенадцати лет все приглашения пойти куда-нибудь потанцевать отклонялись по умолчанию.
Все, что нужно, чтобы не допускать чего-либо в свою жизнь, — это один-единственный случай, после которого вы говорите: «Это не для меня». Проблема в том, что мы мало задумываемся о том, что именно входит в понятие «это», и поэтому склонны отвергать, просто по ассоциации, множество впечатлений, которые, возможно, предназначены для нас. Мы теряем контроль над нашими символами.
Моя решимость дала трещину в начале этого года. Это случилось во время путешествия, как, кажется, и все случаи, когда я осознавал, что давнее заблуждение о себе только что умерло. Я обнаружил, что сижу, скрестив ноги, на полу у друга и разговариваю о музыке с женщиной, с которой только что познакомился. Она мне сразу же понравилась, и каждый раз, когда она упоминала о том, что нравится и мне, я чувствовал себя ближе к ней.
Когда она упомянула, что ей нравится электронная танцевальная музыка, я почувствовал разочарование, на мгновение связь немного ослабла. Каким-то образом, спустя почти полжизни после того, как я впервые закатил глаза на полный зал клубной публики конца девяностых, я решил, что какая-то часть того, что я видел и ненавидел, понравилась ей.
И это только потому, что я уже знал, что это не для меня. Я знал это долгие годы. Я не танцую. Думаю, что тогда я даже заявил так.
Но я уже понял, что у нее превосходный вкус, и решил узнать поближе, о какой музыке она говорит. И, конечно, она не имела ничего общего со звуками долбящего электро-попа, который я ненавидел, когда был подростком. Это было потрясающе. Просто и изысканно.
И теперь я танцую. И мне это нравится. Я должен был заниматься этим с самого начала.
Что меня удивило, так это то, насколько актуальным было мое мнение о танцевальной музыке до тех юношеских танцев в баре. Это оказалось правдой, но оно, казалось, было основано на старых, неадекватных данных, как, вероятно, и большинство наших мнений. И я не осознавал, насколько косным и устаревшим было мое «живое» впечатление о «танцевальной музыке». В реальности, с тех пор когда я в последний раз пересматривал его, солнце вставало и садилось четыре тысячи раз, велись войны, перекраивались границы, начинались и заканчивались великие истории любви, умирали эпохи. Дети, которым тогда было по пять лет, уже водили машину, а я почему-то все еще чувствовал, что у меня есть довольно четкое представление о том, от чего я отказывался.
Я не могу точно сказать, чего лишился из-за поспешного отказа от танцев. Разумеется, сотни прекрасных вечеров. Конечно, десятка потенциальных дружеских отношений и связей. Безусловно, я мог гораздо раньше избавиться от застенчивости и стеснения.
Естественно, моя личность постепенно менялась, под влиянием категории, что предпочитает пабы, и подальше от клубов, то есть в сторону атмосферы пассивности, когда ты просто сидишь и разговариваешь с одними и теми же людьми, подальше от активных и откровенных движений. Теперь я понимаю, что во мне больше качеств второй категории, чем первой.
По сути, в тридцать один год большая часть моей жизни – куда сходить развеяться, как мне отдыхать — все еще решалась мною девятнадцатилетним. Сейчас я понимаю, какую плохую услугу мне оказал этот девятнадцатилетний парень. Он не знает меня. Он не знает, что я ценю, что меня действительно заводит, чего я должен опасаться или к чему стремиться. Даже моя «29-летняя» версия не смогла бы толком сказать мне, что делать. Я совсем другой человек, я не он.
Так часто бывает. Многое из того, что вы делаете (или не делаете) сегодня, было решено человеком, которым вы были много лет назад, человеком с меньшим жизненным опытом, с неясным пониманием ваших ценностей. Ваша личность — то есть то, кем вы являетесь для себя и кем вы являетесь для других — меняется на протяжении всей вашей жизни. Но человек, наиболее способный принимать решения, — это всегда тот, кем вы являетесь сегодня.
Но часто мы поступаем совсем не так. Мы делаем что-то, исходя из выводов, сделанных много лет назад, обычно не представляя, когда мы их сделали и почему. Большинство наших устойчивых впечатлений, вероятно, основаны на единичном опыте, всего лишь одном неприятном случае или разочаровании, который навсегда отвратил нас от способов провести время, образа жизни и творческих занятий.
Вывод — это не точка, в которой вы находите истину, это лишь точка, в которой прекращается исследование. Мы делаем это быстро и бессознательно, и последствия оказываются долговременными. В мгновение ока у вас в голове остается устойчивое убеждение, своего рода суррогатный «факт», оставшийся с тех времен, когда вы еще не знали ничего лучшего.
Множество вещей, о которых вы думаете, что они вам не подходят, на самом деле очень даже подходят. Но человек, которым вы были раньше, по-прежнему хочет, чтобы вы были тем человеком, которым вы были раньше.
Убеждения накапливаются, словно старые журналы. Но мы их не видим и поэтому не понимаем, что все это пора перебрать и выбросить. Возможно, вы знакомы с понятием «бросить вызов своим убеждениям», но как вы на самом деле делаете это в реальной жизни? Садитесь ли вы за стол с большим списком и обдумываете каждый пункт еще раз?
Это чересчур абстрактно и слишком скучно, и, если вы пробовали такой способ, то знаете, что он не сработает. В реальном времени, от момента к моменту, пересмотр убеждений о самом себе сводится к сознательному выполнению действий, которые кажутся не вполне для вас характерными. Просто для проверки, что из этого получится. Если вы не делаете этого на регулярной основе, то определенно упускаете многое, что может идеально вам подходить.
Пусть фразы «не мое» или «не для меня» станут тревожным сигналом всякий раз, когда вы слышите их от самих себя. Сколько лет было тому, кто это решил? Было ли это вообще решением или просто эмоциональной реакцией? Как много вы действительно знаете об этом?
Задайте эти вопросы, или же вам придется смириться с тем, что вашим образом жизни по-прежнему руководит более молодая и менее опытная версия вашей личности, которая, откровенно говоря, совсем вас не знает.