Искаженное понимание своих способностей и возможностей часто служит признаком серьезного психического заболевания. Возьмем, к примеру, Софи, британку, живущую в Оксфордшире, у которой развилась бредовая вера в то, что она Бог и может взлетать с отвесных обрывов скал и легко ходить по воде. К счастью, бред утих до того, как она нанесла себе какой-либо серьезный вред, но если бы она действительно попыталась прыгнуть с какой-нибудь приличной высоты или пройтись по глубоким водоемам, ее и без того тревожная история могла бы иметь фатальный конец.
История Софи настолько тревожна потому, что мы по умолчанию считаем свое понимание собственных поступков и их последствий абсолютно верным. Этот подход глубоко укоренился и во многих официальных институтах. Когда присяжные признают обвиняемого виновным в преступлении или врача наказывают за злоупотребление служебным положением, мы молчаливо предполагаем, что виновная сторона хорошо понимает свои действия и их последствия. Эта же мысль, кажется, руководит нашими личными и социальными отношениями. Когда мы хвалим кого-то за продуманный подарок или упрекаем за обидный комментарий, мы делаем это, потому что уверены: близкие нам люди хорошо осведомленыt о том, как их действия могут повлиять на нас, а иногда — что им следовало бы знать нас лучше.
Однако данные когнитивных наук показывают, что наше субъективное понимание того, что мы можем и не можем контролировать, не всегда надежно. Это продемонстрировали в 1979 году психологи Лорен Аллой и Лин Абрамсон с использованием совершенно простого оборудования — кнопки, подключенной к электрической лампочке. Авторы попросили студентов-добровольцев из Пенсильванского университета поиграть с кнопкой и оценить, насколько их нажатия влияют на мигание лампочки. Кнопка иногда отсоединялась от лампочки, и все вспышки были запрограммированы в случайном порядке. Удивительно, но совершенно здоровые добровольцы все равно были уверены в том, что могут повлиять на включение лампочки, даже когда это происходило совершенно неконтролируемо.
Психологи назвали такой опыт «иллюзией контроля» — когда мы чувствуем, что можем повлиять на события в мире, на которые в реальности не имеем никакого влияния. Примеры этих иллюзий возникают и в повседневной жизни, если вы знаете, где искать. Например, в 1960-х годах социолог Джеймс Хенслин наблюдал за американскими таксистами, которые играли в кости на заработанные деньги. Хенслин заметил, что, когда одному из таксистов требовалось большее число на кубике, он суеверно бросал их сильнее о бортик — хотя это никак не могло повлиять на результат. Жители городов часто испытывают иллюзии контроля, поскольку многие механические кнопки, с которыми мы взаимодействуем — от пешеходных переходов, лифтов или офисных термостатов, — устарели, а базовые системы управляются централизованными компьютерами и автоматическими таймерами. Тем не менее, каждый день тысячи человек нажимают на «кнопки плацебо», не осознавая, что это ни на что вообще не влияет.
Благодаря иллюзиям контроля ученые решили, что у людей есть весьма преувеличенное представление о том, насколько они могут влиять на мир вокруг себя. Иногда на этот вопрос смотрят через призму эволюции, предполагая, что преувеличение своего влияния, хоть и ложное, может быть полезным плодом естественного отбора. Сторонники этой идеи считают, что существа с чрезмерно оптимистическими убеждениями используют больше возможностей, которые предлагает окружающая среда. Получается, что мы произошли от тех отважных приматов, которые были слишком уверены в своей способности отобрать пищу у соперника или соблазнить привлекательную партнершу. Благодаря этому они смогли выжить, дать потомство и передать этот характер нам.
Эти эволюционные идеи дополняет позиция социальной психологии, что преувеличенное чувство контроля — ключевой компонент здоровой самооценки. Одно из ярких подтверждений — люди с депрессией, которые не испытывают иллюзий контроля. Это наблюдение привело Аллой и Абрамсон к предположению, что депрессия дает нам «более печальный, но более мудрый» взгляд на свои возможности. С этой точки зрения чувство бессилия, связанное с болезнью, возникает из-за того, что пелена упала с глаз пациента, и он видит, как мало может влиять на мир вокруг себя. Быть здоровым значит заблуждаться.
Идея о том, что люди фундаментально заблуждаются, оказала огромное влияние на исследования разума и мозга. Однако мы с коллегами задумались об иллюзиях контроля и о том, действительно ли психологические данные означают, что мы страдаем манией величия. Мы выдвинули новую гипотезу: возможно, когда люди воображают себе контроль над каким-то событием в мире, они замечают то, на что все остальные не обращают внимания.
Эта мысль частично была навеяна давней загадкой исследований человеческого восприятия: почему мы часто видим или слышим то, чего на самом деле нет? Более века в таком разделе экспериментальной психологии, как «психофизика», исследовали пределы человеческого восприятия с помощью строго контролируемых лабораторных задач. Например, добровольца в типичном психофизическом эксперименте могли поместить в темную, звуконепроницаемую комнату и попросить найти черно-белые узоры, встроенные в «визуальный шум» — аналогичные телевизионным помехам, которые вы видите при пропадании сигнала. Такие исследования показывают, что наблюдатели часто поднимают «ложную тревогу» — видят узоры, даже если их там нет.
Долгое время считалось, что эти «ложные тревоги» были стратегическим гаданием: наблюдатели знают, что иногда в шуме появится определенный рисунок, и, потеряв внимание, пытаются угадать и надеются, что догадка будет верной. Однако исследование, которое провел когнитивный нейробиолог Валентин Вярт в 2012 году, показало, что наблюдатели действительно видят узоры в случайном шуме. В частности, «ложные тревоги» с большей вероятностью возникали, когда (просто по счастливой случайности) шум походил на узор, который они искали. И эти видения также были преувеличены, когда наблюдатели сильно ожидали появления рисунка.
Вместе с моими коллегами Клэр Пресс и Карлом Бансом мы думали, что это может объяснить иллюзии контроля: не может быть, что мы игнорируем имеющиеся доказательства и иррационально решаем, что можем контролировать то, что не можем. Напротив, мы, видимо, особенно чувствительны к тому, как изменения в мире совпадают с нашими действиями, и умеем обнаруживать случайные корреляции. Если это так, иллюзии контроля — признак чувствительности.
Недавно мы проверили эту идею с помощью новых экспериментальных методов. Добровольцы выполнили задание в лаборатории: они махали руками над инфракрасным датчиком движения, чтобы передвинуть виртуальную точку — это немного похоже на использование мыши для перемещения курсора по экрану. Участникам сказали, что иногда движения точки будут привязаны к их реальным движениям, а иногда траектория будет контролироваться компьютером. И им нужно высказать свое мнение: контролируют ли они точку или нет.
Наши добровольцы испытали сильные иллюзии контроля — ощущение, что они контролируют точку, даже если она объективно была запрограммирована компьютером, и они не оказывали на нее никакого влияния. Однако — поскольку мы отслеживали, как двигались участники, — мы могли видеть, что эти иллюзии контроля были связаны с ложными корреляциями между действием и результатом: участники были очень чувствительны к моментам, когда неконтролируемая точка случайным образом вела себя в соответствии с тем, что они делали, и ощущали контроль, когда это соответствие было довольно сильным.
Чтобы лучше проверить эту идею, мы построили вычислительные модели того, как эти решения могут разворачиваться в головах участников. Мы смоделировали искусственных агентов и наблюдали, как эти машины судят о том, что они могут и не могут контролировать, если мы поместим их на место участников. Важно отметить, что искусственный агент, который должен был концентрироваться лишь на имеющихся данных, лучше объяснил иллюзии контроля, наблюдаемые у добровольцев, чем агент со встроенными иллюзорными убеждениями.
Результаты исследования пошатнули идею о том, что иллюзии людей относительно своих действий даны им от природы. Эти данные говорят, что иллюзии контроля возникают потому, что мы очень чувствительны к изменениям мира вокруг нас, когда мы что-то делаем, и иногда замечаем ложные связи между нашими поступками и изменениями в окружающей среде. Хотя эти убеждения ложны (на самом деле мы не контролируем эти вещи), вывод может быть вполне разумным в неопределенном и изменчивом мире.
Это также дает нам повод по-другому взглянуть на связь между чувством контроля и психическим здоровьем. Согласно нашей теории, иллюзии контроля — это парадоксальный признак того, что мы чувствительны к взаимосвязи между действиями и результатами. Та же предрасположенность, которая заставляет нас время от времени воображать контроль, дает возможность замечать слабые, но подлинные корреляции между тем, что мы делаем, и тем, что видим. Если это правда, то отсутствие иллюзий контроля при таких заболеваниях, как депрессия, означает, что эти пациенты не обязательно имеют более печальное, но более мудрое представление о своих возможностях. Это может быть знание того, что наш контроль над окружающей средой почти никогда не бывает абсолютным, и важно ценить то небольшое влияние, которое мы оказываем.
В «Молитве о безмятежности» Райнхольда Нибура герой просит безмятежности принять то, что он не может изменить, смелости изменить то, что может, и мудрости, чтобы понять разницу между этими вещами. Новые инструменты помогут ученым понять, как наши представления о своих способностях соответствуют окружающему миру — и не является ли иллюзия контроля иллюзией.