Какое слово лучше всего описывает время, в котором мы живем? У вас может возникнуть соблазн сказать «беспрецедентное» или, возможно, «экстраординарное».
Но вот еще одно прилагательное, о котором вы, возможно, не слышали раньше: «петлеобразующее».
Возможно, это не особенно элегантный термин, но он описывает потенциально глубокую идею: что мы, возможно, переживаем самый влиятельный период времени в истории. И речь идет о гораздо большем, чем пандемия Covid-19 и политические события 2020 года. Ведущие философы и исследователи обсуждают, могут ли события, происходящие в XXI веке, повлиять на судьбу нашего вида в следующие тысячи, если не миллионы лет. Гипотеза «петли истории» предполагает, что сейчас мы находимся на поворотном этапе. Неужели это правда?
Впервые мысль о том, что сегодняшнее поколение обладает уникальным влиянием, высказал философ Дерек Парфит несколько лет назад. «Мы переживаем петлю истории, — написал он в своей книге «On What Matters». — Учитывая научные и технические открытия последних двух столетий, мир никогда не менялся так быстро. Вскоре у нас будет еще больше возможностей для преобразования не только своего окружения, но и самих себя и наших потомков».
В последние месяцы гипотеза «петли истории» привлекает новое внимание, поскольку ученые занялись систематизацией этого вопроса. Все началось в прошлом году, когда философ Уилл Макаскилл из Оксфордского университета опубликовал подробный анализ гипотезы на популярном форуме, посвященном «эффективному альтруизму» — движению, которое стремится применять разум и доказательства при совершении благих дел. Пост собрал более 100 комментариев от других ученых, не говоря уже о появлении новых подкастов и статей.
Как в то время писала Келси Пайпер из Vox Future Perfect, дебаты по поводу петли истории — это не просто абстрактное философское обсуждение: основная их цель — определить приоритеты общества, которые позволят нашему виду существовать долгое время.
Чтобы понять, почему это важно, давайте начнем с рассмотрения аргументов, подтверждающих «петлеобразность» настоящего момента (хотя сейчас Макаскилл предпочитает термин «влиятельность», поскольку он звучит менее фривольно).
Во-первых, существует точка зрения, которую можно назвать «время угроз». В последние годы все чаще звучит мысль, что в наше время необычайно высок риск самоуничтожения и нанесения долгосрочного ущерба планете. «Земля существует 45 миллионов столетий, но этот век особенный: это первый случай, когда будущее планеты находится в руках одного вида — нашего, — отмечает британский королевский астроном Мартин Рис. — Впервые существует возможность, что мы необратимо разрушим биосферу или так задействуем технологии, что это приведет к катастрофическому откату цивилизации».
Эти разрушительные силы превосходят нашу мудрость, утверждает один из коллег Макаскилла по Оксфорду Тоби Орд. В своей недавней книге «The Precipice» (Пропасть) он призывает к снижению экзистенциального риска. Название книги подчеркивает, что мы стоим на краю пропасти, и один неверный шаг может привести к катастрофе. С этой головокружительной точки мы можем видеть зеленые и манящие земли пункта назначения — цветущее далекое будущее, — но сначала мы должны справиться с текущим моментом, который заключает в себе непривычную опасность. Орд считает, что вероятность исчезновения человечества в этом столетии составляет один к шести.
Один из аргументов, почему нынешнее время — поворотное, заключается в том, что мы создали угрозы, с которыми нашим предкам никогда не приходилось сталкиваться: к примеру, вероятность ядерной войны или искусственные патогены-убийцы. И при этом мы очень мало делаем, чтобы предотвратить возможный конец цивилизации. У Конвенции ООН по биологическому оружию, которая представляет собой глобальный запрет на разработку биологического оружия, такого как суперкоронавирус, бюджет меньше, чем у среднего ресторана McDonald’s. И вообще мир тратит больше на мороженое, чем на предотвращение технологий, которые могут положить конец нашей привычной жизни.
Ряд серьезных исследователей считает, что в XXI веке может появиться сложный искусственный интеллект, который быстро превратится в суперинтеллект. И то, как мы справимся с этим изменением, определит будущее цивилизации.
Всемогущий суперинтеллект сможет определять судьбу человечества на все времена, исходя из своих собственных целей и потребностей, но, по мнению исследователей, возможны и другие сценарии. Будущее цивилизации может попасть в руки того, кто возьмет под контроль ИИ, а это может быть как сила добра, использующая его на благо всех, так и агрессивное правительство, которое решит использовать эту технологию для подавления любого инакомыслия.
Не все согласны, что ИИ будет иметь такое долгосрочное влияние. Но даже если вероятность наихудшего сценария невелика, сама по себе возможность такого длительного влияния делает ближайшие десятилетия более важными, чем любые другие в человеческой истории. Поэтому многие исследователи и эффективные альтруисты решили посвятить свою карьеру безопасности и этике ИИ.
Есть и другие свидетельства в поддержку гипотезы «петли истории». Например, Люк Кемп из Кембриджского университета отмечает, что антропогенное изменение климата и ухудшение состояния окружающей среды в этом столетии могут иметь последствия в далеком будущем. «Самой важной трансформацией в истории человечества до сих пор было наступление голоцена, которое привело к сельскохозяйственной революции, — говорит Кемп. — Человеческие общества настроены на узкое климатическое «окно». Но в нынешнем веке мы проводим беспрецедентный и опасный геологический эксперимент, который может безвозвратно вытолкнуть нас далеко за пределы нашей климатической ниши». (Хотя следует отметить, что сам Кемп скептически относится к этой гипотезе и ее целесообразности.)
Кто-то возразит, что относительная молодость цивилизации делает наше время особенно влиятельным. История человечества насчитывает всего 10 тысяч лет или около того, и можно утверждать, что более ранние поколения лучше способны сохранять изменения, ценности и мотивацию для потомков. Сегодняшняя цивилизация — словно ребенок, который всю оставшуюся жизнь вынужден нести как судьбоносные черты, так и шрамы.
Хотя, как мы увидим, наша относительная молодость также может быть доказательством обратного. И здесь возникает очевидный вопрос: неужели первые люди жили в наиболее влиятельные времена? В конце концов, несколько неверных шагов в палеоцене или на заре сельскохозяйственной революции, и наша цивилизация никогда бы не возникла.
Возможно и так, но Макаскилл предполагает, что многие моменты в истории человечества были важными, но не обязательно судьбоносными. У охотников-собирателей, например, не было необходимой свободы выбора, чтобы сформировать «петлю». Они просто не знали, что могут влиять на далекое будущее, и у них не было ресурсов, чтобы выбрать другой путь, даже если бы они знали, какой. Влияние, по определению Макаскилла, предполагает осознание и способность выбирать один из бесчисленных путей.
Почему это важно
Это конкретное определение влиятельности подчеркивает, почему Макаскилла и остальных исследователей интересует этот вопрос. Макаскилл — философ, который думает о далеком будущем, и он рассматривает гипотезу о «петле истории» как нечто большее, чем теоретический вопрос, удовлетворяющий любопытство. Поиск ответов влияет на то, сколько ресурсов и времени цивилизация должна тратить на решение краткосрочных и долгосрочных проблем.
Представьте: если бы вы считали, что завтра будет самый важный день в вашей жизни — например, вас ждет экзамен или свадьба, — то вы потратили бы много времени и усилий на это прямо сейчас. Однако если бы вы считали, что до самого важного дня в вашей жизни осталось несколько десятилетий, или вы бы не знали, когда этот день наступит, вы сначала сосредоточились бы на чем-то другом.
Макаскилл — один из основоположников эффективного альтруизма, и всю свою карьеру он ищет способы, как приносить максимум пользы в долгосрочной перспективе. Если эффективный альтруист согласен с тем, что мы живем в самый судьбоносный момент, то он посвящает большую часть своего времени и денег срочному снижению экзистенциального риска; многие так и делают.
Если, однако, альтруист уверен, что поворотное время осталось в прошлом, он переключается на другие способы делать добро в долгосрочной перспективе — например, вкладывает деньги в помощь своим потомкам. Так, по мнению Макаскилла, если инвестировать средства с доходностью 5%, через 200 лет вложенные ресурсы вырастут в 17 тысяч раз.
Кто-то усомнится в преимуществах долгосрочных инвестиций, учитывая, что общественный коллапс не раз за нашу историю уничтожал накопления. Кто-то подумает, что деньги лучше всего потратить на решение серьезных проблем сегодняшнего дня, таких как нищета. Но для эффективных альтруистов важно, что признание существования «петли» поможет нам понять, как обеспечить максимальное благополучие и процветание нашему виду в будущем.
Доводы против гипотезы
Самый простой аргумент против гипотезы «петли истории» сводится к довольно несложным расчетам: она маловероятна.
Если бы нам в этом столетии суждено было достичь середины пути человечества на планете, то в целом наше существование должно было исчисляться по крайней мере миллионом лет, за которые мы потенциально могли бы научиться летать к звездам и заселить другие планеты. Как я писал на BBC Future в прошлом году, огромному количеству людей еще предстоит родиться. Даже если мы посмотрим только на следующие 50 тысяч лет, масштабы будущих поколений выглядят огромными. Если уровень рождаемости в течение этого периода останется таким же, как в XXI веке, количество нерожденных еще людей потенциально в 62 раза превышает количество людей, которые когда-либо жили — около 6,75 трлн человек.
Учитывая астрономическое количество людей, которых еще не существует, было бы удивительно, если наша крошечная часть этого населения оказалась бы наиболее влиятельной, говорит Макаскилл. Эти люди будущего, скорее всего (будем надеяться), окажутся более просвещенными в моральном и научном отношении, чем мы сегодня. Следовательно, они могут повлиять на будущее так, как мы еще не можем себе представить.
Макаскилл также говорит, что гипотеза звучит сомнительно. Что, если она опирается на когнитивные искажения? Во-первых, видимые современные события кажутся нам более важными, чем они есть на самом деле. Например, живя в 1980-х годах, вы могли считать, что нанотехнологии представляют собой величайшую опасность для человечества, но пугающая теория «серой слизи» оказалась чрезмерно раздутой.
Во-вторых, есть проблема с предвзятостью подтверждения: если вы считаете, что экзистенциальные риски заслуживают большего внимания (как все исследователи в этой статье), то можете подсознательно сформулировать аргументы, подтверждающие этот вывод.
«Если цепочка рассуждений приводит нас к выводу, что мы живем в самое влиятельное время за всю историю, то более вероятно, что наши рассуждения пошли не в том направлении, чем то, что вывод действительно верен», — пишет Макаскилл.
По этим причинам, среди прочего, Макаскилл приходит к выводу, что мы, вероятно, живем не в самое влиятельное время. Могут быть убедительные аргументы в пользу того, что мы живем в необычно сложный момент по сравнению с другими периодами, но из-за потенциально очень длительного будущего цивилизации реальный поворотный момент, скорее всего, еще не наступил.
Положительная сторона того, что петли сейчас нет
С одной стороны, может показаться унизительным, что мы, видимо, не самые важные люди в самое важное время, но, с другой стороны, это может быть и хорошо. Если вы верите в теорию «времени угроз», то жизнь в следующем столетии будет особенно опасной и может потребовать значительных жертв, чтобы гарантировать сохранение нашего вида. История подсказывает: когда люди очень боятся, что их будущая утопия под угрозой, во имя ее защиты они иногда готовы оправдывать весьма неприятные вещи.
«У нас есть немало опыта применения драконовских мер в ответ на предполагаемые угрозы, и чем больше угроза, тем серьезнее экстренные меры», — говорит он. Например, некоторые исследователи, желающие предотвратить распространение враждебного ИИ или катастрофических технологий, выступают за повсеместное глобальное наблюдение за каждым человеком в любое время.
Но если жизнь в эпоху петли требует жертв, это не значит, что и в менее значимое время мы можем полностью расслабиться. Это не снимает с нас ответственности перед будущим. В этом столетии мы все еще можем нанести миру значительный ущерб. За последнее столетие мы нашли бесчисленное множество новых способов оставить потомкам опасные семейные реликвии — от углерода в атмосфере до пластика в океане и ядерных отходов под землей.
Поэтому, хотя мы не знаем наверняка, окажет ли наше время самое сильное влияние или нет, можно с большой уверенностью сказать, что у нас есть все больше возможностей формировать жизнь и благополучие миллиардов людей, которые будут жить завтра — к лучшему или к худшему. И историки будущего оценят, насколько разумно мы использовали это влияние.