Одна из самых главных причин, почему людям не удается добиться выдающихся результатов — это страх сделать что-то невразумительное. И этот страх не иррационален. Во многих отличных проектах бывает стадия, когда они не кажутся впечатляющими даже их создателям. Но чтобы создать что-то значительное, через этот этап необходимо пройти. И получается далеко не у всех. Большинство людей не доходят даже до стадии, когда они делают что-то, что может их смутить, не говоря уже о том, чтобы пойти дальше. Они слишком напуганы, чтобы сделать даже первый шаг.
Представьте, что мы могли бы избавиться от этого навязчивого страха. Представьте, сколько всего мы могли бы совершить.
Есть ли надежда на это? Я думаю, да. По-моему, эти привычки укоренились еще недостаточно глубоко.
Создание новых вещей само по себе в новинку для нас как для вида. Мы всегда что-то изобретали, но до последних нескольких веков это происходило так медленно, что отдельные люди не замечали этот процесс. И поскольку для появления новых идей не нужны были специальные практики, мы их и не вырабатывали.
Мы просто мало имели дело с амбициозными проектами на ранних стадиях, поэтому и не знаем, как на них реагировать. Мы судим о них, как о более законченных работах или менее амбициозных проектах. Мы не понимаем, что видим особый случай.
По крайней мере, большинство из нас не понимает. Я уверен, что мы можем добиться большего, и одна из причин моей уверенности заключается в том, что это уже начинает происходить. Уже есть несколько мест, которые в этом отношении живут в будущем. Кремниевая долина — одно из них: неизвестного человека, работающего над странно звучащей идеей, не будут автоматически списывать со счетов. В Кремниевой долине люди поняли, что такой подход опасен.
Воспринимайте новые идеи как вызов своему воображению — от перечисления причин, по которым идея не работает, до попыток придумать, как она могла бы. Вот что я делаю, когда встречаю людей с новыми идеями. У меня это уже неплохо получается, но я много практиковался. Быть партнером Y Combinator означает практически погрузиться в странно звучащие идеи, предлагаемые неизвестными людьми. Каждые шесть месяцев приходят тысячи новых идей, и приходится разбираться с ними, зная, что в мире с экспоненциальным распределением результатов будет до боли очевидно, если вы пропустите иголку в этом стоге сена. Тут без оптимизма не обойтись.
Но я надеюсь, что со временем такой оптимизм станет настолько распространенным, что будет обычаем, а не просто уловкой, используемой некоторыми специалистами. В конце концов, это чрезвычайно прибыльная уловка, а такие обычно быстро распространяются.
Конечно, отсутствие опыта — не единственная причина, по которой люди слишком резко относятся к ранним версиям амбициозных проектов. Они делают это, чтобы казаться умными. А в сфере, где новые идеи рискованны, например в стартапах, те, кто их отвергает, на самом деле с большей вероятностью будут правы. Только не тогда, когда их прогнозы строятся на возможных результатах.
Но есть еще одна более пагубная причина, по которой люди отвергают новые идеи. Если вы пробуете сделать что-то амбициозное, многие из вашего окружения сознательно или неосознанно надеются, что у вас ничего не получится. Они переживают, что если вы замахнетесь на что-то значимое и добьетесь успеха, то подниметесь выше их. В некоторых странах это не просто индивидуальная ошибка, а часть национальной культуры.
Я не стану утверждать, что люди в Кремниевой долине преодолевают эти импульсы, потому что они морально лучше. Многие надеются, что вы добьетесь успеха, потому что надеются подняться вместе с вами. Этот стимул особенно очевиден у инвесторов. Они желают вам успеха, потому что надеются, что вы попутно сделаете их богатыми. Но многие другие люди, которых вы встречаете, также надеются получить какую-то пользу от вашего успеха. По крайней мере, когда вы станете знаменитыми, они смогут сказать, что знают вас с давних пор.
Но даже если корни воодушевленного настроя Кремниевой долины кроются в личных интересах, поддержка стартапов практикуется так давно, что стала обычным делом. Сейчас кажется, что это именно то, что нужно делать с новыми идеями.
Возможно, Кремниевая долина слишком оптимистична. Возможно, она слишком легко поддается на обман со стороны самозванцев. Многие менее оптимистичные журналисты хотят в это верить. Но если оценивать успехи с точки зрения доходов, оптимизм Кремниевой долины кажется более обоснованным, чем у остального мира. И поскольку этот подход работает, он будет распространяться.
Конечно, новые идеи в целом — это гораздо шире, чем новые идеи для стартапов. Страх сделать что-то неудачное сдерживает людей во всех сферах. Но Кремниевая долина показывает, насколько быстро могут формироваться привычки поддерживать новаторов. А это, в свою очередь, доказывает, что отвержение новых идей не так уж глубоко укоренилось в человеческой природе.
К сожалению, если вы хотите сделать что-то новое, вы столкнетесь с силой более могущественной, чем скептицизм других людей: вашим собственным скептицизмом. Вы будете слишком строго судить о своей ранней работе. Как этого избежать?
Это сложная проблема, потому что не нужно полностью избавляться от страха сделать некачественный продукт — ведь он помогает добиться хороших результатов. Это чувство нужно просто временно отключать, как обезболивающее временно снимает боль.
Люди уже открыли для себя несколько эффективных методов. Харди упоминает два в «Апологии математика»:
«Скромные» люди не добиваются хороших результатов. Одна из важнейших обязанностей профессора, преподающего любой предмет, состоит в том, чтобы немного преувеличить важность своего предмета и своего участия в его развитии.
Если вы переоцениваете важность того, над чем работаете, это компенсирует ваше ошибочно резкое суждение о первоначальных результатах. Допустим, вы оценили свою работу как 10% пути к цели, стоящей 200, хотя на самом деле это 20% пути к цели, стоящей 100. При этом ваше итоговое предположение об ожидаемой ценности верно, даже если оба компонента ошибочны.
Также помогает, как считает Харди, быть немного самоуверенными. Я заметил, что во многих областях самые успешные люди немного самоуверенны. На первый взгляд это кажется немыслимым. Конечно, оптимально было бы точно оценивать свои способности. Как ошибка может быть преимуществом? Потому что эта ошибка компенсирует другие источники ошибок в противоположном направлении: немного самоуверенности защищает вас как от скептицизма других людей, так и от вашего собственного.
Неведение имеет аналогичный эффект. Нет большой проблемы в том, чтобы оценить работу на раннем этапе как законченную, если ваши критерии «законченности» не такие уж жесткие. Я сомневаюсь, что можно культивировать такое неведение, но эмпирически это реальное преимущество, особенно для молодежи.
Еще один способ преодолеть неудачную фазу амбициозных проектов — окружить себя правильными людьми, чтобы создать противодействие встречному социальному ветру. Но собрать людей, которые всегда подбадривают, недостаточно. Нужны коллеги, которые действительно могут отличить гадкого утенка от лебедя. Лучше всего это удается тем, кто работает над аналогичными собственными проектами, поэтому хорошо подходят университеты и исследовательские лаборатории. Не нужны специальные структуры, чтобы собрать коллег. Они естественным образом сливаются, получив такую возможность. Но стоит ускорить этот процесс, отыскивая других людей, пытающихся делать что-то новое.
Учителя — это, по сути, особый вариант коллег. Работа учителя заключается в том, чтобы увидеть перспективу в начале работы и побудить вас продолжать. Но учителя, которые хорошо в этом разбираются, к сожалению, довольно редки. Поэтому, если у вас есть возможность поучиться у одного из них, воспользуйтесь ею.
Некоторые могут полагаться на чистую дисциплину: скажите себе, что вам просто необходимо пройти через начальную дерьмовую фазу и не расстраиваться. Но это сложнее, чем кажется. И с возрастом становится все труднее, потому что стандарты растут. Впрочем, у старичков есть одно компенсирующее преимущество: они уже через это проходили.
Еще помогает меньше зацикливаться на текущем положении дел, а больше внимания обращать на скорость изменений. Вам не будет казаться, что вы делаете все плохо, если будут видны улучшения. Очевидно, что чем быстрее дела идут на лад, тем вам легче. Поэтому, когда вы начинаете что-то новое, хорошо бы иметь в запасе много времени. Это еще одно преимущество молодости: у вас обычно времени больше.
Другой распространенный трюк — принимать новое дело за нечто другое, менее требовательное. Например, начать рисовать, говоря, что это всего лишь набросок, или писать новую программу, думая, что это просто небольшой кусок кода. Так вы будете оценивать первоначальные результаты по более низкому стандарту. А когда проект запущен, его можно незаметно преобразовать во что-то большее.
Будет проще, если вы используете формат, который позволит вам работать быстро и не потребует слишком много предварительных усилий. Рисуя в блокноте, вам легче убедить себя в том, что это просто набросок, чем если вы занимаетесь резьбой по камню. К тому же вы быстрее получите первые результаты.
Будет легче попробовать что-то рискованное, если относиться к этому как к способу обучения, а не попытке чего-то добиться. Тогда, даже если проект действительно провальный, вы все равно выиграете. Если проблема достаточно четко определена, неудача сама по себе послужит знанием: если теорема, которую вы пытаетесь доказать, оказывается ложной, или вы используете структурный элемент определенного размера, и он ломается при нагрузке, вы кое-чему научитесь, даже если это вовсе не то, чему вы хотели научиться.
Есть еще одна мотивация, которая особенно хорошо работает для меня — это любопытство. Мне нравится пробовать новые вещи, просто чтобы посмотреть, что получится. Так мы начинали Y Combinator, и это был один из главных факторов, которые поддерживали меня, пока я работал над Bel. Я так долго работал с различными диалектами Lisp, что мне было очень любопытно посмотреть на его внутреннюю форму: что получится, если полностью следовать аксиоматическому подходу.
Но немного странно, что приходится играть в интеллектуальные игры с самими собой, чтобы не разочаровываться из-за неярких ранних результатов. То, во что вы пытаетесь заставить себя поверить, на самом деле правда. Неудачная ранняя версия амбициозного проекта действительно более ценна, чем кажется. Так что в конечном счете самое лучшее решение, возможно, объяснить себе это.
Это можно понять, если изучить истории людей, которые уже сделали что-то выдающееся. О чем они думали в начале? Что они сделали в первую очередь? Иногда бывает сложно получить точный ответ на эти вопросы, потому что люди часто стесняются своих первых работ и не прилагают особых усилий для их публикации. (Они тоже неправильно их оценивают.) Но если вам все же удается увидеть точные первые шаги, которые кто-то сделал на пути к какой-то грандиозной работе, они часто бывают довольно слабыми.
Возможно, если вы изучите достаточно таких случаев, то сможете научиться лучше разбираться в первых результатах. Тогда вы будете невосприимчивы как к скептицизму других людей, так и к собственному страху сделать что-то невразумительное. Вы увидите раннюю работу такой, какая она есть. Как ни странно, решение проблемы слишком резкой оценки ранней работы состоит в осознании того, что наше отношение к ней само по себе и есть ранняя работа.