Широко распространено мнение, что молодые люди возлагают больше надежд на будущее, чем люди других возрастов — это называют обычно «юношеским оптимизмом». Даже Джейн Остин так считала. «В предубеждениях юного ума есть особая прелесть, и невольно сожалеешь, когда они уступают место мнениям более общепринятым», — писала она в книге «Разум и чувства».
Но так ли это на самом деле? Согласно новому исследованию Уильяма Чопика и его коллег, опубликованному в Journal of Research in Personality, оптимизм на самом деле возрастает в зрелом возрасте и начинает снижаться только позднее.
Команда решила выяснить, как оптимизм меняется с возрастом и как жизненные события могут повлиять на эту траекторию. Они собрали данные трех многолетних исследований людей в возрасте от 16 до 101 года: одно из Нидерландов (10 045 участников), одно из Германии (42 691 участник) и одно из Соединенных Штатов (22 150 участников).
В голландских и американских исследованиях оптимизм измерялся с помощью шкалы из шести пунктов. Участники оценивали, насколько они согласны с утверждениями вроде «Я жду, что случится больше хорошего» или «Я редко рассчитываю на хорошее». В Германии участники оценивали, насколько они оптимистичны или пессимистичны в отношении будущего, по шкале от 1 до 4.
Исследователи также рассмотрели шестнадцать жизненных событий, касающихся детей (например, рождение ребенка или его уход из дома), отношений (например, женитьба или развод), родителей (потеря одного из родителей), переезда, здоровья и занятости (например, первая работа или выход на пенсию). Затем команда оценила изменения степени оптимизма с 2006 по 2016 год, сопоставив их с этими жизненными событиями.
Результаты показали, что понятие «юношеский оптимизм» может быть результатом преувеличения: на самом деле у молодых людей оптимизм был ниже, чем у людей среднего возраста. Затем этот показатель сохранялся длительное время и только на более позднем жизненном этапе снова шел на убыль. То же самое относится к пессимизму. Выше всего показатели у пожилых людей, но у молодежи они резко снижаются при достижении среднего возраста.
Вероятно, это не соответствует нашим представлениям об оптимизме, но то, что люди в среднем возрасте более оптимистичны, объяснимо. По мере того, как мы становимся старше, у нас появляется все больше успешного опыта, как в карьере, так и в личной жизни. Мы лучше понимаем, чего хотим от жизни, а также ощущаем, что контролируем свое будущее, поэтому чувствуем себя более оптимистично.
Правда, этот вывод не подтвердился в немецкой выборке: там молодые люди были более оптимистичны, чем их сограждане среднего возраста. Ученые предполагают, что это может быть связано со специфической поколенческой динамикой в Германии.
Как и следовало ожидать, оптимизм иногда бывает связан с положительными событиями, а пессимизм — с отрицательными. Если вы пережили хроническое заболевание, безработицу или тяжелую утрату, у вас будет меньше надежд на будущее. Однако в разных выборках результаты были разными и порой более загадочными: например, негативные изменения в состоянии здоровья в некоторых случаях были связаны с более высоким уровнем оптимизма.
Эти противоречивые результаты могут быть вызваны тем, что жизненные события просто классифицировались как «произошедшие» или «не произошедшие», и на деле люди могут переживать их по-разному. Например, разрыв может быть позитивным жизненным событием для человека, находящегося в несчастливых отношениях, а уход из родительского дома — более или менее эмоционально значимым в зависимости от человека и контекста. В будущих исследованиях стоит более тщательно изучить категории жизненных событий.
Если опустить эти недостатки, исследование также показало, что люди в основном довольно оптимистичны на протяжении большей части своей жизни. Эта стойкость радует, говорит Чопик. «Мы часто думаем, что по-настоящему печальные или трагические события в жизни полностью меняют нас как людей, — отмечает он. — Но люди, у которых диагностирована болезнь или которые переживают очередной кризис, все равно могут позитивно смотреть в будущее и на то, что ждет их впереди».