Uber наконец-то провела первичное публичное размещение акций (IPO), и оно оказалось сомнительным. Критики напоминают про потерю компанией более $1 млрд и про слабые финансовые отчеты, которые Financial Times назвала «безобразием». Bloomberg подвергает сомнению рост компании, учитывая, что доходы от ее главного сервиса, кажется, застыли на одном уровне.
Но когда компания официально выйдет на Нью-Йоркскую биржу, она почти наверняка вырастет на $8 или $9 млрд и получит оценку в $82 млрд. Как?
Каждое решение фондового рынка — и особенно каждое технологическое IPO — это ставка не на мир как таковой, а на мир, каким бы он мог быть. Фондовый рынок — это прикладной футуризм, и если судить по расхождению между прибылью Uber и ценой ее акций, история Uber столь же убедительна, как и любая другая, появившаяся после бума доткомов. Люди покупают не только коммерческий проект, но идею.
Uber, как сказано в проспекте IPO, представляет видение будущего, в котором работа будет распределяться с помощью алгоритмов, сопоставляющих в реальном времени спрос и предложение. Работники будут плавно перемещаться между проектами, не будучи связаны традиционными трудовыми отношениями. И в то же время рынок перевозок всех видов не будет привязан к покупкам крупных активов, таких как автомобили, а также к состоянию коммунальных услуг. Новая городская парадигма — это частные, совместные услуги, предоставляемые по требованию и позволяющие вызвать машину, взять напрокат велосипед или скутер. В городах по всему миру это станет привлекательным и распространится на другие виды логистики — грузовые перевозки, доставку еды и товаров, доставку беспилотниками. И Uber будет занимать все больший процент не от доли рынка совместного использования транспорта, а от общего числа пройденных миль.
Uber утверждает, что это платформа для работников, которые хотят что-то перевозить, будь то люди, еда или груз. Новые предприятия легко могут быть включены в эту систему. Таким образом, эти уникальные возможности станут силой притяжения, удерживающей водителей и пользователей на орбите приложений Uber. Компания уже превратила Uber Eats в бизнес на $1,5 млрд. Возможно, в будущем все потенциальные рабочие места и услуги будут связаны с Uber. Это аналогия с Amazon: вчера книги, сегодня — все; сегодня поездки, завтра — все. Uber может стать для работы тем, чем стал Amazon для товаров.
Даже если вы не верите в среднесрочную историю Uber, у транспортного бизнеса остается рояль в кустах: автомобили с автономным управлением. Вполне возможно, что Uber разработает технологию автономного транспортного средства, которая может (может!) позволить компании увеличить прибыль, сохраняя подавляющее большинство денег, которые платят пассажиры. По некоторым оценкам, это мега-счастливый сценарий для инвесторов Uber. Доход и прибыль взлетели бы без этих водителей, которые уже всех достали.
Но что тогда с хваленой платформой? Как водители отреагируют на потерю средств к существованию? Вся динамика совместных поездок изменится, и кто скажет, что Uber — созданная, чтобы соединять спрос и предложение — сможет так же хорошо управлять сервисом автономных автомобилей, как Waymo или другие компании, задуманные изначально под такую технику?
Хотя все это еще под вопросом, Uber, вероятно, — наименее рискованный способ сделать на это ставку: гибкие (нестабильные) рынки труда, доминирование услуг по требованию в жизни среднего класса и в конечном итоге автоматизация широкого круга рабочих мест.
Эта качественная оценка должна как-то оправдать цену акций. Один из способов, который аналитики используют, чтобы моделировать бизнес, — метод дисконтирования денежных потоков. По сути, они представляют, сколько денег может заработать компания в будущем, и отсчитывают в обратном направлении, чтобы выяснить справедливую цену за эти гипотетические доходы на сегодня. Проблема с Uber заключается в том, что — поскольку компания никогда не зарабатывала денег, — такие модели могут увести в разных направлениях.
Например, вы можете попытаться, как профессор финансов Нью-Йоркского университета Асват Дамодаран, смоделировать компанию сверху вниз. Сначала вы выводите некоторую оценку всего рынка транспортных услуг, на который Uber может претендовать, а затем определяете некую долю рынка для компании и непростой путь к прибыльности. Если какие-то из этих параметров изменить — например, увеличить оценку рынка в целом, — оценка компании будет гораздо выше.
Дамодаран также смоделировал компанию «снизу вверх». Здесь вопросы просты: сколько денег потребуется, чтобы привлечь нового пользователя, и сколько еще денег Uber может выжать из своих пользователей? Перемножьте различные комбинации этих двух факторов, и вы получите загадочную таблицу с оценками от менее чем $0 до $140 млрд.
Как ни странно, можно представить почти весь этот веер возможностей. Может возникнуть полностью «уберизованный» мир, в котором компания — почти монополист на основных рынках. Но сначала Uber должен победить. Lyft захватил почти 40% рынка США, хотя Uber уже крепко стоял на ногах. Большинство водителей, с которыми я говорил, рассматривают их как функционально эквивалентные сервисы, даже если по какой-то причине предпочитают Uber или Lyft. В Китае, Юго-Восточной Азии и России Uber оказался не в состоянии обыграть местных конкурентов и потерял миллиарды долларов, пытаясь это сделать.
Также компания должна добиться, чтобы власти не вмешивались в процесс постоянного расширения ее рабочей силы. Uber уже говорит, что в компании почти 4 млн водителей. Сколько еще миллионов человек будут работать в компании в полностью «уберизованном» мире? Двадцать миллионов? Uber уже одна из самых серьезных целей для профсоюзов и левых политиков во всем мире. Допустим, по всему миру, в том числе в США, водителей Uber признают штатными работниками. В официальной заявке на IPO компания признает, что на нее «негативно влияют» изменения в нормативной базе, и это еще мягко сказано.
«Уберизованное» будущее труда — будь то с Uber или какой-либо другой компанией в центре процесса, — прокатилось по Кремниевой долине: карьера превратилась в проектную работу, которая может когда-нибудь смениться получением всеобщего базового дохода. Но изменения в мире происходят не только из-за технологического развития, какие бы лозунги ни звучали. Общественные движения, политические перемены и культурные сдвиги сильно влияют на корпоративную среду. Uber нужен мир, который открыл Рональд Рейган — дерегулированный, ориентированный на рынок, индивидуалистический, с открытыми для бизнеса границами. Uber может гордо нести эту модель в XXI век, а может стать вершиной этого процесса, не предвестником полной уберизации мира, а точкой, в которой маятник качнулся обратно.
И начиная с сегодняшнего дня на Нью-Йоркской фондовой бирже вы можете сделать ставку на свое видение будущего.