На сцене он симпатичный, очаровательный принц с гладкими локонами. В обычной жизни — что ж, ему нужно много личного пространства. Он ненавидит быть знаменитостью. Его раздражает шлейф актера. Друзья его бывшей пассии Элизабет Херли звали его «Grumpelstiltskin» (grumpy — сварливый, угрюмый, Rumpelstiltskin — злой карлик из сказки братьев Гримм).
Хью Грант прославился своей капризностью и тем, как с ним сложно работать. Но может ли сварливое отношение быть секретом его успеха?
Требование быть позитивным никогда еще не было таким мощным, как сейчас. В нашей культуре сложилась бешеная погоня за счастьем, об этом продаются книги на миллиарды долларов, возникли целая индустрия самопомощи и засилие вдохновляющих цитат в интернете.
Сегодня вы можете нанять эксперта по счастью, научиться «осознанности» или поискать внутреннее удовлетворение с помощью приложения. Армия США обучает своих солдат — более миллиона человек — позитивной психологии, а в школах Великобритании преподается оптимизм. А «индекс счастья» стал показателем национального благополучия, способным конкурировать с ВВП.
Однако в действительности обдумывание негативных сценариев имеет ряд явных преимуществ. Брюзга может быть превосходным участником переговоров, более проницательным при принятии решений, у таких людей сниженный риск сердечного приступа. У циников зачастую более стабильные браки, более высокие заработки и выше продолжительность жизни — хотя, конечно, они ожидают обратного.
Позитивный настрой, с другой стороны, сопряжен со значительными рисками: он высасывает жизненные силы, снижает внимание к деталям и делает внс одновременно доверчивыми и эгоистичными. Известно также, что такой настрой стимулирует пьянство, переедание и небезопасный секс.
В основе всего этого лежит идея, что наши чувства адаптивны: гнев, грусть и пессимизм — это не божественная жестокость или случайная неудача, они развились, чтобы выполнять полезные функции и помогать нам добиваться чего-то.
Возьмем гнев. Если вспомнить хоть навязчивые обиды Ньютона, хоть истерики Бетховена, которые иногда переходили в драки, кажется, что гении часто бывают чрезвычайно вспыльчивыми. Тому есть много примеров в Кремниевой долине. Основатель Amazon Джефф Безос прославился вспышками гнева и оскорблениями (такими как «Прошу прощения, я что, принял сегодня таблетки от тупости?»), но это не помешало ему создать компанию стоимостью $300 млрд.
Долгие годы эта связь оставалась загадкой. И в 2009 году Маттис Баас из Амстердамского университета решил провести исследование. Он набрал группу студентов и принялся за работу, заставляя их злиться во имя науки. Половину студентов попросили вспомнить что-то, что их раздражало, и написать краткое эссе об этом. «Это сделало их немного более злыми, хотя они не были полностью доведены до ярости», — говорит он. Другую половину группы заставляли грустить.
Затем две команды встретились в игре, призванной проверить их творческий потенциал. У них было 16 минут, чтобы придумать как можно больше способов улучшить образование на факультете психологии. Как и ожидал Баас, «злая» команда выдвинула больше идей — по крайней мере, для начала. Кроме того, их предложения были более оригинальными и повторились у менее 1% участников исследования.
Важно отметить, что «злые» добровольцы проявили себя лучше в случайных новшествах или в так называемом «неструктурированном» мышлении. Допустим, вам предложили обдумать возможное использование кирпича. Cистемное мышление позволило бы предложить десять различных типов зданий, но чтобы придумать что-то новое — скажем, использовать кирпич как оружие, — требуется менее структурированный подход.
По сути, креативность зависит от того, насколько легко ум переходит с одного пути мышления на другой. В ситуации «бей или беги» легко увидеть, как превращение в «безумного гения» может спасти жизнь.
«Злость действительно подготавливает тело к мобилизации ресурсов. Она говорит вам, что ситуация, в которой вы находитесь, плохая, и дает вам мощный импульс, чтобы выбраться из нее», — говорит Баас.
Чтобы понять, как это работает, сначала нужно разобраться с тем, что происходит в мозгу. Как и большинство эмоций, злость зарождается в амигдале, миндалиевидной структуре, отвечающей за обнаружение угроз нашему благополучию. Это чрезвычайно эффективно — поднять тревогу задолго до того, как опасность будет осознана.
Затем в ход идут химические сигналы в мозгу, чтобы вас разозлить. Когда адреналин наполняет мозг, он вызывает взрыв страстной, энергичной ярости, которая длится в течение нескольких минут. Дыхание и частота сердечных сокращений ускоряются, а кровяное давление резко возрастает. Когда люди раздражены, кровь устремляется в конечности, лицо становится ярко-красным, вены на лбу пульсируют.
Хотя считалось, что эта реакция нужна в первую очередь для подготовки организма к физической агрессии, известно, что этот физиологический ответ имеет и другие преимущества: он стимулирует мотивацию и подстегивает к ментальным рискам.
Все эти физиологические изменения чрезвычайно полезны — до тех пор, пока у вас есть возможность выразить свой гнев, борясь со львом или крича на коллег. Конечно, кого-то вы этим можете оттолкнуть от себя, но после этого ваше кровяное давление должно вернуться к норме. Если избегать раздражительности, последствия могут быть более серьезными.
Утверждение, что подавленные чувства могут быть вредны для вашего здоровья, пришло из древности. Греческий философ Аристотель твердо верил в катарсис (он придумал современное значение этого слова). По его предположению, просмотр трагических пьес позволяет испытывать гнев, грусть и вину в контролируемой среде. Выплеснув все это наружу, можно очистить себя от этих чувств одним махом.
Позже его философия была адаптирована Зигмундом Фрейдом, который вместо театра отстаивал катарсические преимущества кушетки терапевта.
В 2010 году к этому вопросу решила обратиться группа ученых. Они обследовали группу из 644 пациентов с ишемической болезнью сердца, чтобы определить уровень гнева, подавленного гнева и склонности испытывать страдания, и наблюдали за ними 5-10 лет, чтобы увидеть, что произошло дальше.
В ходе исследования 20% пережили важное кардиальное событие и 9% умерли. Первоначально казалось, что и гнев, и подавленный гнев увеличивают вероятность сердечного приступа. Но приняв во внимание другие факторы, исследователи поняли, что гнев не имел никакой роли, а вот его подавление увеличивало вероятность сердечного приступа почти в три раза.
До сих пор точно не известно, почему это происходит, но другие исследования показали, что подавление гнева может привести к хронической гипертонии.
Не все преимущества — физические: гнев также может помочь в переговорах. Основная причина возникновения агрессии — осознание, что кто-то недостаточно высоко ценит ваши интересы. Чтобы указать им на ошибку, мы порой готовы угрожать физической расправой, а также лишить лояльности, дружбы или денег.
Эту теорию поддерживает выражение лица, когда мы злимся. Исследования показывают, что это вовсе не произвольные движения, они специально направлены на увеличение нашей физической силы в глазах противника. Примите правильное выражение лица, и агрессия поможет продвинуть ваши интересы и повысить статус — это просто древний способ ведения переговоров.
Вообще ученые все чаще признают, что сварливость может быть полезна для всего спектра социальных навыков — она улучшает языковые навыки, память и делает нас более убедительными.
«Негативные настроения указывают на то, что мы находимся в новой и сложной ситуации, и требуют более внимательного, детального и наблюдательного стиля мышления», — говорит Джозеф Форгас, который почти 40 лет изучал, как эмоции влияют на наше поведение. Исследование также показало, что чувство легкой подавленности улучшает наше понимание социальных сигналов. Интересно, что это также побуждает людей действовать более справедливо по отношению к другим.
Жесткий, но справедливый
Хотя счастье часто считается внутренней добродетелью, эмоции не приносят такой пользы. В одном исследовании группу добровольцев заставляли чувствовать отвращение, грусть, злость, страх, радость, удивление или безразличие, а потом приглашали сыграть в «игру ультиматума».
В игре первому игроку дают немного денег и спрашивают, как бы он хотел разделить их между собой и другим игроком. Затем второй игрок решает, принимать это предложение или нет. Если он соглашается, деньги делятся так, как предложил первый игрок. Если нет, ни один из игроков не получает денег.
Игра в ультиматум часто используется в качестве проверки чувства справедливости, показывая, ожидаете ли вы распределения 50 на 50, или вас устраивает, что каждый действует в своих интересах. Интересно, что негативные эмоции приводили к большему количеству отказов со стороны второго игрока, что может указывать на то, что они усиливают чувство справедливости и необходимость того, чтобы ко всем относились одинаково.
Отмена установки показывает, что это не просто вопрос зависти. У «игры в диктатора» точно такие же правила, за исключением того, что на этот раз второй игрок не имеет права голоса — он просто получает то, чем первый игрок решает поделиться. Получается, что более счастливые участники оставляют большую часть прибыли себе, а те, кто в грустном настроении, значительно менее эгоистичны.
«Люди, которые чувствуют себя немного подавленными, уделяют больше внимания внешним социальным нормам и ожиданиям, поэтому они действуют более честно и справедливо по отношению к другим», — говорит Форгас.
В некоторых ситуациях счастье несет гораздо более серьезные риски. Это связано с гормоном окситоцином, который, как показали исследования, снижает нашу способность выявлять угрозы. В доисторические времена счастье сделало бы наших предков уязвимыми для хищников. В современной жизни это мешает нам уделять должное внимание таким опасностям, как пьянство, переедание и небезопасный секс.
«Счастье действует как краткий сигнал о том, что мы в безопасности, и нет необходимости уделять слишком много внимания окружающей среде», — говорит он. Те, кто находится в постоянной счастливой дымке, могут пропустить важные сигналы. Вместо этого они могут чрезмерно полагаться на существующие знания, что делает их подверженными серьезным ошибкам в суждениях.
В одном из исследований Форгас и его коллеги из австралийского Университета Нового Южного Уэльса провоцировали у добровольцев радостное или грустное настроение, показывая фильмы в лаборатории. Затем они просили их оценить правдивость разных мифов — например, что линии электропередач вызывают лейкемию, или что президента Кеннеди убило ЦРУ. Люди в хорошем настроении были менее способны мыслить скептически и были значительно доверчивее.
Далее Форгас использовал видеоигру, стрелялку от первого лица, чтобы проверить, может ли хорошее настроение заставить людей полагаться на стереотипы. Как он и предполагал, те, кто были в хорошем настроении, чаще выбирали цели в тюрбанах.
Из всех положительных эмоций оптимизм в отношении будущего может иметь самые парадоксальные последствия. Как и счастье, позитивные фантазии о будущем могут быть глубоко демотивирующими. «Люди чувствуют себя состоявшимися, они расслабляются и не вкладывают необходимые усилия, чтобы на деле реализовать эти позитивные фантазии и мечты», — говорит Габриэле Эттинген из Университета Нью-Йорка.
Например, выпускники, мечтающие об успехе на работе, зарабатывают меньше. Пациенты, мечтающие о выздоровлении, медленнее выздоравливают. В многочисленных исследованиях Эттинген показала, что чем более желанны ваши мысли, тем менее вероятно, что они воплотятся в жизнь. «Люди говорят: «Мечтай, и достигнешь», но это проблематично», — говорит она. Оптимистичные мысли могут также помешать полным людям сбросить вес и снизить вероятность того, что курильщики захотят бросить курить.
Защитный пессимизм
Эттинген считает, что риски могут действовать и на уровне общества. Когда она сравнила статьи в газете USA Today с экономическими показателями неделю или месяц спустя, она обнаружила, что чем оптимистичнее содержание, тем ниже производительность. Затем она посмотрела на инаугурационные выступления президента и обнаружила, что более позитивные выступления предсказывают более низкий уровень занятости и ВВП в период пребывания лидера на посту.
А если вспомнить о «предвзятости оптимизма» — тенденции полагать, что вы меньше других подвержены риску того, что что-то пойдет не так, — то вы явно напрашиваетесь на неприятности. Возможно, стоит выбросить розовые очки и смотреть на окружающее стеклянным, полупустым взглядом.
«Защитный пессимизм» предполагает использование закона Мерфи: все, что может пойти не так, пойдет не так. Предвидя худшее, вы будете готовы, когда это действительно произойдет.
Это работает так. Допустим, вы выступаете на работе. Все, что нужно сделать — это подумать о худших возможных сценариях: вы споткнетесь по пути к сцене, потеряете карту памяти со слайдами, у вас возникнут трудности с компьютером, вам зададут неловкие вопросы (по-настоящему опытные пессимисты смогут придумать множество других вариантов). И дальше нужно держать их в уме, а также обдумать решения.
Психолог Джули Норем из колледжа Уэллсли — эксперт по пессимистическому подходу. «Я немного неуклюжа, особенно когда волнуюсь, поэтому я обязательно надеваю туфли на низком каблуке. Я прихожу пораньше, чтобы осмотреть сцену и убедиться, что там нет шнуров или других вещей, о которые можно споткнуться. У меня обычно есть несколько резервных копий слайдов: я могу выступить без них, если необходимо, я отправляю копию по электронной почте организаторам, несу копию на флэш-накопителе и приношу свой собственный ноутбук», — говорит она. Как говорится, выживают только параноики.
Поэтому в следующий раз, когда кто-то скажет вам «выше нос», почему бы не рассказать им, что вы укрепляете свое чувство справедливости, сокращаете безработицу и спасаете мировую экономику? Вы будете смеяться последним — даже если это будет уставшее, циничное хмыканье.